Артем Тихомиров - Чрезвычайный и полномочный
Хрясь в этом ничуть не сомневался. Профессия Дрянеллы сама по себе не предполагала большого числа почитателей, а учитывая страсть колдуньи к пакостям, немало было тех, кто с удовольствием пустил бы ей кровь. Если бы нашел. И если бы не испугался порчи и тому подобного.
Колдунья усмехнулась, взяла длинную палку и принялась помешивать в котле.
Из котла поднимался столб пара, пахнущего какими-то горьким травами.
Большестрашный огляделся. Пещера была самым настоящим ведьминским логовом, содержащим все необходимые для производства темного волшебства атрибуты.
Варвар нервно почесался. Ни разу не было так, что, придя сюда, он не испытал дрожи, словно какой-нибудь сопляк. Позорище! Ему-то чего бояться, ведь они с Дрянеллой союзники…
В тысячах склянок, стоящих на полочках, содержались экзотические, редкие и часто просто ужасные ингредиенты.
По словам Дрянеллы, в некоторых были снадобья, вываренные из новорожденных. Они якобы позволяли перемещаться по воздуху на дальние расстояния без помощи традиционного помела. А еще всякая гадость вроде пюре из печени нетопыря, ресниц пауков-птицеедов, фекалий скорпионова дракона-трехлетки или содержимого носа ботаника-заучки…
Хрясь содрогнулся, стараясь не показать своего страха. Сама атмосфера пещеры действовала на него подобным образом. Чувствовал он себя как после папашиной выволочки, коих в детстве получал в изобилии и по любому поводу.
– Ну, так чего? – громко спросил Большестрашный.
Дрянелла словно не замечала его и пялилась в глубину бурды, что варилась в котле. Котел стоял посреди пещеры, на металлических распорках, и под ним горел огонь.
– Что ты узнать хотел, о вождь клана?.. – Дрянелла сипела, словно простуженная водосточная труба.
– Я про наше дело! – сказал Хрясь. – То самое, ты знаешь. Я пришел за ответом. Ты обещала, что сегодня, когда там твои звезды встанут на нужное место!.. Так что говори и не мешкай!
Дрянелла захихикала и, хромая, начала передвигаться вокруг котла. Одна нога у нее была короче. Или другая длиннее. Неважно.
– Чего смешного? – разъярился вождь.
– Нетерпелив ты. В том, что ты задумал, терпение, между тем, одна из главных добродетелей.
– Накласть мне на добродетели! – сжал кулачищи чморлинг. – Мне нужно сжить со свету Пнилла и его прихлебателей!
– Тише! Тише! – Колдунья сделал несколько пассов.
– А что? Нас разве могут услышать наверху? – Хрясь посмотрел на потолок и ничего там такого не нашел.
– Наверху – нет, но все равно… Тайна выболтанная слабой становится, и всегда ухо найдется, в котором ей приют будет дан… – Дрянелла многозначительно взглянула на Хряся и взяла с низкого, видавшего виды стола ступку, где лежал заранее растертый порошок из трех разных ингредиентов.
Большестрашный поскреб физиономию.
– Да я только хотел сказать, что…
– Знаю. Дело, которое задумал ты, по душе мне… Но суета и спешка не советчики в ремесле колдовском, так и знай… Дам я тебе ответ на твой вопрос.
Дрянелла подошла к котлу, пинком подбросила под него еще одно полешко из кучки, что лежала рядом.
Огонь принялся настойчиво грызть сухое дерево.
– Темный час настал, вождь, – заговорила колдунья таинственным и внушающим трепет голосом. На ее страшном лице лежали мрачные отсветы огня. – В делах советчик силой своей осеняет тропу к славе… Но можешь ли ты пройти по этой тропе до конца, Хрясь? – Желтый глаз, казалось, пронзил грудь чморлинга и заскрипел по ребрам.
Большестрашный сглотнул:
– Э… Что, отвечать?
– Отвечай! – рявкнула Дрянелла.
Варвар подскочил, словно от хорошего тычка штопальной иглой в заднее место.
– Я пройду! Какого гнома, я уже сто раз это говорил! Да ты, верно, из ума выжила, кошелка старая!
Дрянелла рассмеялась:
– Решителен ты… Вижу, вижу силу в тебе, да-а… До конца пойдешь…
– Пойду! Диккарию надо очистить от предателей! Диккария снова станет прежней!.. Кто, кроме меня?! Духи говорили со мной и направили в нужную сторону, и…
Воображая, что стоит перед громадной толпой сторонников, Хрясь уже был готов толкнуть пламенную речь, но Дрянелла остановила его взмахом руки:
– Чшшш! Тишину соблюдай, вождь.
Варвар захлопнул рот. Колдунья не говорила – шипела, как большой гибрид крысы и гадюки.
Сунув руку в ступку, Дрянелла достала оттуда щепотку измельченных трав и бросила ее в кипящий котел.
Вода забурлила. Поплыл в спертом воздухе одуряющий запах, от которого Хрясь зашатался, как пьяный.
Это было покруче, чем настойка из мухоморов.
А потом он чихнул и с виноватым видом уставился на Дрянеллу. Колдунья бросила в котел еще порошка. Вода кипела и брызгала в разные стороны, но старухе было нипочем.
– Час настал. Чудовище, что спало тысячу лет, проснулось… Да… Как я и говорила.
Колдунья плюнула в котел и разразилась шершавым хихиканьем.
– Голодное чудовище… Много жертв сочных поблизости есть… Утолит первый голод без труда…
Чморлинг переминался с ноги на ногу. Манера колдуньи выражаться никоим образом не добавляла делу ясности. Хрясь же любил, чтобы все было четко и ясно, без мямленья и проволочек. Но – магия не терпит суеты. Может, так оно и нужно. Если чародей не будет строить из себя полного кретина, то, вероятно, не достигнет успеха в своем ремесле.
Хрясь запасся терпением, хотя, видят предки, это было нелегко.
Наблюдая за тем, как Дрянелла хихикает, плюется в котел и сыпет в него порошок, вождь испытывал желание отвесить ей хорошего тумака.
– Подойди! – вдруг сказала колдунья страшным голосом и поманила Хряся пальцем.
Громила повиновался, ощущая, как незримая сила прямо-таки выдавливает пот из его толстой кожи. Магия клубилась в воздухе и хватала за горло.
– Что ты видишь? – спросила Дрянелла.
– Где? Чего? Где вижу?
Колдунья зарычала:
– Смотри на пар, болван ты этакий! Тупица!
Она ткнула вождя палкой для помешивания бурды в правый бок.
– А! – Хрясь Большестрашный уставился, как было велено, на пар. Ничего в нем особенного не было до тех пор, пока Дрянелла не произнесла:
– Зергзиффлзз свинедд чукалск!
И тут перед Хрясем появилось видение. Материализовалось из пара и повисло на расстоянии вытянутой руки.
– Ну? Что видишь? Говори! – Голос Дрянеллы приобрел громогласность и покатился эхом по пещере. Сидящий в дальнем уголке Стучак сжался в комочек. Колдовства он боялся куда больше, чем вождь Водохлебов.
А видел Хрясь чудовище, вылезающее из какой-то щели в каменистой земле. Описать его Большестрашный не мог никакими словами, но понял одно. В сравнении с этим экземпляром лично он просто какой-то смазливый эльф.
