Елена Волкова - Ведьма
— Не знаю… У тебя там есть знакомые?
— У отчима есть.
— У вас правда нормальные отношения?
— Да! Так спросить?
— Ну, спроси…
Суне позвонил через неделю и сказал, что управляющий «Грота» готов выслушать претендента. В назначенный день Магнус прибыл за пять минут до указанного времени. Было утро, работали уборщицы. Управляющий с удовлетворением отметил его пунктуальность, попросил что-нибудь сыграть и остался доволен, только спросил, имеется ли у молодого человека темный костюм — заведение вечернее… Магнус ответил, что темного костюма у него нет, но он может купить, если имеет смысл нести эти расходы. Управляющий предложил ему играть по пятницам и субботам вечером — это было подходящее время. Оклад тоже казался привлекательным, особенно теперь, когда была составлена уже смета на ремонт дома — самых необходимых работ…
По вечерам, три дня в неделю, он занимался вокалом со своим прежним преподавателем, который был настолько шокирован непоступлением своего ученика в консерваторию, что хотел даже отказаться брать от него плату за уроки, и пришлось уговорить его на половинную стоимость, потому что брать уроки бесплатно не позволяло самолюбие. Вечерами по пятницам и субботам Магнус играл в «Гроте»: как он сам его назвал — "Претенциозном кабаке для богемы". Костюм он купил довольно дорогой, из тех, что держатся в моде лет десять, и на размер больше — на вырост и «посолиднение», которое начинается после двадцати лет: "Не покупать же мне костюмы каждый год" — объяснял он родителям, переглядывавшимся в недоумении.
Он полностью переселился в Старый Дом, забрав все свои вещи, одежду и книги. В доме заменили кровлю, установили новые водосточные трубы и прочистили каминную трубу. Пришлось еще закупить дров и угля. Жил он практически в одной комнате — в зале, там было теплее всего. Там же стояло и пианино. В соседней комнате он поставил замотанную в пластик детскую ударную установку — ту самую. Он хорошо чувствовал себя один в большом старом доме. В старом квартале, в узкой уличке не шумели автомобили, за стеной не было соседей, на площадке не шуршал лифт и не лаяли выводимые на прогулку собаки. В конце октября, с первыми затяжными дождями, ремонтные работы пришлось остановить до весны. К тому же оказалось, что все это гораздо дороже, чем он расчитывал и, хотя он исправно выплачивал фирме задолженность и фирма не выражала неудовольствия, возможность продолжения ремонта внутренних помещений сделалась достаточно проблематичной. Не говоря уж о том, что в таком случае необходимо находиться дома.
Рождество, проведенное в компании родителей, показалось Магнусу грустным, как никогда: ну, поели вкусно, побеседовали оживленно и как будто весело, посмотрели телевизор. Конечно же, подарили друг другу подарки — как же без подарков на Рождество… Но все это было уже не то, не было той остроты, того трепетного и нетерпеливого ожидания подарков и замирания сердца от шуршания яркой упаковочной бумаги — детство кончилось…
После Рождественских праздников он уволился из «Грота». Управляющий был удивлен и озадачен: что именно не устраивало молчаливого молодого человека? Магнус не стал вдаваться в подробности, сославшись на «обстоятельства». Вечером он позвонил Суне и извинился:
— Не могу я так! Я играю Моцарта, а они едят, пьют, смеются, обсуждают что-то свое… А я им, выходит, для улучшения пищеварения?
— Тобой были довольны…
— Кто? Тетки сорокалетние? — он вздохнул. — Извини, я доставил вам беспокойство. Кто-то может так, а я не смог. Когда звучит Моцарт, не должно жевать или пить пиво. Не говоря уже об этих тетках… Гадость!
— К тебе тетки приставали?
— Вот еще не хватало!.. Нет, но смотрели-то как!
Суне неожиданно захохотал:
— Хотелось бы мне взглянуть на эту картину!.. Ну, что — на нет и суда нет. Ладно, если что — звони…
Рыжая постепенно вытеснялась из памяти другими событиями и будничной повседневностью. Он работал в супермаркете, брал уроки, бегал по утрам в парке и зимовал в холодноватом доме. Отец спрашивал не раз, не нужно ли чего, и он всегда отвечал, что ничего не нужно, спасибо. Но однажды, когда в воздухе запахло весной, отец заехал к нему в супермаркет перед закрытием и они поехали вместе в Старый Дом.
— Знаешь, — признался отец, когда сын его растопил камин. — Ведь в этом доме прошло мое детство. Став взрослым, я захотел иметь современную квартиру, и вскоре заимел. Но бабушка не хотела переезжать. Я предлагал ей купить новую квартиру, или помочь в оплате — она отказывалась. Я не понимал такого ее поведения: эти камины, дрова, зола… Мы часто ссорились из-за этого. Ты оказался ей ближе по духу, чем я.
— Это сюда привез их в семнадцатом году Григорий Туманов. Она рассказывала мне.
— Да, — кивнул отец. — Я знаю. Но тогда я не понимал этого. Теперь — поздно…
Магнус помолчал, потом решил перевести разговор на другую тему:
— Ужинать будешь?
— Нет, я пойду, — и отец поднялся с дивана, собираясь уходить. — Хотел посмотреть, как ты живешь тут. И сказать, что, если хочешь, весной можно будет начать ремонт внутренних помещений. Я готов проследить, когда тебе надо будет отлучаться.
Это было настолько неожиданно, что Магнус замер с тарелками в руке:
— А твоя работа?
— Я возьму отпуск.
— Спасибо…
За несколько дней до вступительных экзаменов он уволился из супермаркета. Экзамены сдал легко, преподаватели помнили его с прошлого года, и спросили, что помешало тогда?
— Обстоятельства, — ответил он.
— Да, — ответили ему. — Конечно. Бывает. Но помните — мы сами создаем окружающие нас обстоятельства. Во всяком случае, активно способствуем тому…
Рыжую он больше не видел.
* * *Санька всегда так трогательно, по-детски радовалась возвращениям мамы из командировок, настоящих и мнимых, что Маргарита каждый раз чувствовала себя плохой матерью, бросающей ребенка на бабушку, особенно когда командировки были не настоящие. И всегда привозила дочери что-нибудь — независимо от того, была ли командировка настоящей и дальней или совсем на близкое расстояние. Любой нормальный родитель поступал бы так же. Но тут Маргарита с ужасом вспомнила, что ничего не купила дочери в Италии — а ведь была в настоящей Италии, хоть и не в командировке… Качаясь в плацкарте, проклинала А.М.: "Из-за этого старого козла и про дочь забыла! Надо же было — столько шататься по Милану, и ничего не купить ребенку! Сама хороша — корова бестолковая…" и, лихорадочно соображая, что придумать, решила выйти в областном центре, вспомнив, что вроде как там открылся недавно итальянский магазин, а до дома добраться потом чем-нибудь — автобусом или электричкой.
