Криптонов Василий - По ту сторону Алой Реки
В очередной раз поймав себя на том, что сидит и улыбается, глядя в пустоту, Левмир сделал серьезное лицо и покосился на Саната — не заметил ли? Но Санат точно так же смотрел перед собой с печальной улыбкой на губах. Заметив внимание мальчика, не стал скрываться, а улыбнулся еще шире:
— Что, тоже хлопотная ночка выдалась?
Левмир покраснел и отвернулся, пытаясь придумать непринужденный ответ. Санат положил ему на плечо ладонь.
— Паренек, я ведь предупреждал тебя… Ничего хорошего не выйдет. Дело, конечно, твое, да только и мучиться потом тебе одному.
— Ты-то откуда знаешь? — буркнул Левмир.
— На лицо твое посмотрел, и все сразу понял. Не лезь туда, откуда выйти не сможешь, Левмир. Без того тяжело будет.
Левмир открыл рот, чтобы высказать все. Он готов был объяснить этому зануде, строящему из себя всезнающего старца, что все и так плохо, хуже некуда. Что никогда он еще не видел, чтобы посреди лета люди ходили такими понурыми. Хотел сказать, что лишь благодаря этой непонятной девчонке ему хочется проживать день за днем, чтобы увидеть хоть одно искренне счастливое лицо. Чтобы танцевать при луне, несмотря на то, что ночь коротка…
— Левмир, привет! — Девчоночий голос слева от повозки.
Мальчик вздрогнул и повернул голову. Рядом с повозкой идет Арека — сестра Саквобета. Ей четырнадцать, она все больше походит на взрослую девушку. Грубоватые черты, роднящие ее с братом, уравновешиваются открытым выражением лица, подростковая угловатость постепенно переходит в девичью стройность. Левмир мысленно поставил ее рядом с И. Нет, даже думать об этом не хочется! Даже глаза — скучные серые глаза Ареки — не идут ни в какое сравнение с сияющими изумрудами ночной красавицы.
— Привет, — отозвался Левмир. — Чего тебе?
— Так. Пойдем, поговорим? Пошли в конец, потом нагоним — все равно едва плетутся!
Левмир оглянулся на Саната, почему-то ожидая, что тот его остановит. Санат махнул рукой, словно благословляя его. Левмир спрыгнул с повозки.
Они с Арекой медленно шли, пропуская вперед караван. Дети хихикали, глядя на них, взрослые скользили равнодушными взглядами. Когда последняя повозка ушла вперед на три сажени, Арека заговорила:
— А ты знаешь, что Санат на Исвири женится?
Левмир споткнулся на ровном месте и выпучил глаза на Ареку. Санат? Женится? Такого он даже вообразить не мог.
— Как так?
— Так вот. — Арека сорвала сухую травинку, вставила ее в зубы. — Саквобет вчера пришел поздно, пьяный, и все рычал, пока не уснул. Говорит, из костра он ее вытащил. Так-то вот.
Левмир молчал, обдумывая новость. Надо же, а ведь ему Санат ни слова не сказал. Только всю плешь выел непрошенными советами…
Арека тем временем изжевала травинку, сплюнула и выбросила ее. Посмотрела на Левмира.
— Ну? — спросила она.
— Чего?
— Ну, что думаешь?
— А чего тут думать? Ну, женится и женится. — Левмир пожал плечами.
— А восстание как же?
Тут Левмир остановился, глядя на девчонку.
— Какое восстание? Ты что, с крыши шмякнулась?
— Тихо ты! — широко раскрыв глаза, цыкнула Арека. — Разорался! Не все ведь еще решились.
Левмир вспомнил постоянные заседания у Саната. Все чаще там всплывали разговоры о том, как убить вампира. Раньше мальчик не придавал этому значения, но теперь занервничал. Санат ведь сам рассказывал, чем закончилось его предыдущее «восстание».
— А что, будет? — чуть тише спросил, продолжая идти. — Ты знаешь?
— А то! — вздернула нос Арека. — Мне Саквобет все рассказывает, особенно когда выпьет.
— И когда?
— Кто ж знает? Подготовиться нужно, чеснок высадить…
— Чеснок?
— Ну да. Ты не знал разве? Вампиры чеснока боятся. Запах им не нравится. Мы с мамкой сегодня в городе купим, чтоб на всех хватило!
Она свысока смотрела на Левмира, хотя они были почти одного роста. Постепенно уголки губ Ареки опустились вниз. Левмир должен был восхищаться, приставать с расспросами, но он лишь угрюмо молчал. Тогда девочка решилась на еще одну попытку:
— А куда ты ночью ходил? — спросила она.
Левмир медленно повернул голову, и Арека испугалась, увидев в его глазах готовность убить или умереть сей же миг.
— На рыбалку, — процедил он сквозь зубы.
— Ого… — Арека промолчала о том, что не заметила у него удочек. — А ты часто так ходишь?
— Не очень. Тебе-то что за печаль?
— Ну… Я бы тоже ночью на рыбалку сходила!
— Не женское это дело, — повторил Левмир отцовские слова.
— Ну и что ж? Я так посижу. Посмотрю просто.
— Там видно будет…
Впереди показался город, и Левмир, попрощавшись с Арекой, побежал догонять повозку. Усевшись рядом с Санатом, оглянулся и увидел, что Арека все так же идет в самом хвосте. При виде одинокой, поникшей фигурки у Левмира защемило сердце. Может, правда как-нибудь позвать на рыбалку?
Эта мысль заблудилась в тускнеющих дебрях воспоминаний о ночном танце, улеглась на задворках сознания. Громадная каменная масса города поглотила караван, отрезав задние мысли, тревоги и воспоминания.
В этот раз Левмир не нуждался в помощи Саната, на которого, к тому же, был обижен. Санат, чувствуя настроение мальчика, тоже к нему не лез, но глаз не спускал. Сегодня его никто не вызывал, он сидел в очереди вместе со всеми.
Наконец, дверь открылась, и врач выкрикнул:
— Левмир, деревня Сатвир! Тебя нарочно, что ли, в рифму назвали? Ладно, иди сюда!
Врач не тот, что прежде. Постарше, но повеселее. Он уложил мальчика на кушетку и, не переставая болтать о всякой ерунде, настраивал аппарат. Левмир порадовался, что сегодня нет лорда Эрлота. От одного воспоминания об этой мрачной фигуре, застывшей у окна, ему делалось не по себе.
— Второй раз, да? — бросив взгляд в бумаги, спросил доктор. — Не боишься?
— Нормально! — заверил его Левмир.
— Ну, вот и хорошо. А то детишки обычно приходят — плачут, в обморок хлопаются. С этими новыми порядками все умучились.
Левмиру не понравилось услышать, как его определили в один ряд с какими-то «детишками». Хотелось сказать или сделать что-то такое, что могло бы смутить этого добренького доктора, показать ему, что он, Левмир, вполне себе взрослый и серьезный человек. Тут он вспомнил про подарок И.
— Мне нужно вам вот это показать, — сказал он, и вынул медальон из-под рубашки.
Рука доктора, державшая иглу, дрогнула. Он посмотрел на медальон, потом — на Левмира. Снова на медальон и еще раз на Левмира.
— Тебе кто его дал?
— Кто надо, тот и дал, — пискляво ответил Левмир. Не умел хамить — голос сразу подводил его. Но доктору, кажется, нет дела до голоса.
