Леонид Кудрявцев - Охотник и вампирша
Вампирша понимала, что может летать по городу до морковкиного заговенья, искать соперника, да так его и не увидеть. Город был слишком огромен, а вампирша не могла находиться в нескольких местах одновременно…
Или могла?
Конечно, туман, в который она превратилась, мог разделиться на кусочки и разлететься по всему городу. Тогда поймать соперника будет совершенно плевым делом. Вот только она боялась, что, когда наступит момент соединяться, один из кусков ее тела может, например, потеряться.
В этом случае, вернувшись в свой привычный облик, она запросто может недосчитаться, например, руки или ноги.
«Нет уж, фигушки, – решила Лисандра. – Попробую-ка я применить другой способ. Менее эффективный, но зато и более безопасный».
Собственно, она могла, например, попытаться представить, что бы стала делать на месте соперника, выйдя этой ночью на охоту. Конечно, этот соперник был совсем не таким вампиром, как она, но все же попробовать стоило.
Она летела туда, куда подсказывало ей лететь шестое чувство, ее подсознание. Полностью подчинившись ему, она не задумывалась, куда приведет ее та или иная улица. Она просто летела, стараясь не превышать скорость, с которой передвигается обыкновенный туман.
Еще пара домов. На балконе одного из них затаились две жрицы преступной любви. Судя по всему, они поджидали удобный момент покуситься на честь хозяина этого дома. Возле другого горел костер, и несколько сидевших возле него юнцов хором тянули песню о Мэри и ее верном карликовом диплодоке, который очень любил молодые побеги папоротника. Припев они исполняли очень громко, а один даже начинал колотить о брусчатку мостовой крышкой от урны для мусора.
Потом был скверик, в кустах которого развлекалась несколько парочек все тех же неутомимых юнцов, видимо, решивших пренебречь всеми этими старинными обычаями и отпраздновать ночь преступной любви, так сказать, индивидуально.
Прошли еще два дэва. Остановившись возле скверика, они переглянулись и, видимо, решив, что происходящее в нем в их компетенцию не входит, двинулись дальше.
Миновав Лисандру, один из них сказал:
– Чертов туман. Никак не пойму, откуда он взялся?
– То ли еще бывает в такую ночь, – махнул лапой другой. – Пошли лучше, побыстрее закончим обход да посидим в казарме. У меня там припасен кувшинчик сока чертовой травы.
– Что ж, это очень неплохая мысль.
Лисандра летела дальше. Она миновала еще пару улиц. Потом была площадь, в центре которой стояла статуя святого Ефроима, прославившегося тем, что в момент вознесения на небо он успел оглянуться и крикнуть: «А, пропадай моя телега, все четыре колеса!»
На то, чтобы миновать эту площадь, у Лисандры ушло минут пять.
Оставив позади и памятник, и площадь, она углубилась в какую-то очень кривую и довольно грязную улочку, закончившуюся развалинами театра народных избранников. Над руинами все еще возвышался шест, на котором трепыхалась грязная тряпка. Эта тряпка, видимо, являлась флагом, и на ней все еще можно было различить рисунок, представлявший собой странный, сильно деформированный крест.
Здесь, видимо, потому, что жилых домов поблизости не было, царили тишина и покой. Лисандра уже хотела было лететь дальше, но вдруг остановилась, зависла возле самых развалин.
Откуда-то, видимо, благодаря все тому же шестому чувству она знала, что в развалинах кто-то есть. Раздвинувшись в стороны, сделав свое тело максимально разреженным, она приготовилась ждать.
Кто же иной, кроме соперника, мог здесь прятаться?
Теперь Лисандре надо было решить, стоит ли ей осматривать развалины? Сделать это было не так уж и трудно. Вот только не насторожит ли это соперника? Может быть, стоит подождать? Наверняка он еще не вышел на охоту.
Она устроилась неподалеку от развалин, охватив телом маленькое кладбище, заставленное старыми надгробиями. Надписи на них были полустертые, но все же некоторые из них можно было частично прочитать. Чаще всего встречались надписи типа: «Надежда на… и всеобщее процветание», «…а также достойная старость», «…благоденствие и уважение…» На самом большом памятнике, представлявшем собой трехметровой высоты крест, была надпись: «Защита… достоинства творческой интеллигенции… в уголовном государстве».
Кладбище Лисандре понравилось. Все эти памятники навевали на нее приятные воспоминания о гробе, в котором она была совсем не прочь немного отдохнуть. Может быть, даже неделю-полторы.
Она представила гроб, который ожидал ее в доме-убежище, и сладко содрогнулась всем своим огромным белым телом.
Ах, все-таки это было бы здорово. Завалиться в него, закрыться крышкой, плотно, так, чтобы под нее не попал ни один лучик света, и заснуть… заснуть…
Со стороны развалин театра народных избранников послышался тихий скрип. Словно бы там кто-то осторожно открыл люк. Наверняка так и было.
Лисандра насторожилась.
Похоже, она и в самом деле не ошиблась. Соперник скрывался здесь. И вот-вот должен был отправиться на охоту. Вот-вот…
Теперь оставалось его только не упустить.
Но время шло, а соперник все не показывался. Наверное, он выжидал, словно бы его что-то насторожило.
«Эх, – подумала вампирша. – Будь со мной охотник, мы это дело обстряпали бы в два счета. Никаких засад, никаких поисков. Мы просто загнали бы его, как гончие – зайца. И все! Пара часов, и проблема решена. Все-таки жаль…»
Она невольно вспомнила случившееся не так давно. И то, как она выслеживала этого охотника, как добиралась в его города. Каких трудов ей это стоило! Особенно если вспомнить, как ее в пути застала ночь друидов… Она осталась существовать тогда лишь благодаря просто чудовищному везению. И все-таки попала туда, куда хотела. А потом нашла дом охотника и устроила возле него засаду.
Все шло как нельзя лучше. И охотник даже сам к ней явился. Он допустил ошибку, и Лисандра, воспользовавшись ею, вонзила ему в шею зубы.
Это было просто превосходно. Вот только вместо того, чтобы превратиться в вампира, поскольку, кусая, она впрыснула ему в кровь содержимое находящегося у нее во рту полого зуба…
Да, каким-то образом жидкость, созревающая в полом зубе раз в двадцать лет, не подействовала. Не подействовала, хоть плачь! И охотник, вместо того чтобы превратиться в вампира, стать ее подопечным, которого она могла воспитать в нужном духе, самым тривиальным образом умер.
Умер! Кретин! Как самый обыкновенный человек, которого вампир-неумеха укусил слишком сильно. Баран! Тупица! Олух! Как он смел такое с ней сделать?!
Вампирша так разозлилась, что едва не вернулась в свой обычный вид. К счастью, вовремя заметив, что с ней происходит, она все же осталась туманом.
