Маргарет Уэйс - Драконы мага песочных часов
Внутри она выдала магу подушку и одеяло, потом передвинула мебель в тесной каморке, которую называла библиотекой, чтобы гость мог улечься на полу. Пожелав ему доброй ночи, она удалилась в свою комнату, сообщив напоследок, что спала мало и будет крайне нелюбезна к тому, кто разбудит ее раньше полудня.
Измотанный событиями в подземельях Храма, Рейстлин укрылся одеялом и немедленно заснул. Пришедшие сны вернули его назад, в темницы, — на этот раз маг висел, обнаженный, на цепях, а к нему медленно приближался палач, сжимавший раскаленный прут…
Рейстлин проснулся, тяжело дыша. Комнату заливал солнечный свет. Сначала маг не понял, где находится, и в замешательстве закрутил головой, пока память не вернула ему события минувшей ночи. Рейстлин вздохнул и прикрыл глаза. Потом протянул руку, как обычно делал каждое утро, и ощутил, как в ладонь знакомым весом полированного дерева лег посох Магиуса.
Он представил себе лицо Ночного Властелина, когда тот наутро обнаружит пропажу ценнейшего артефакта. Одно из магических свойств посоха заключалось в том, что он всегда возвращался к своему владельцу. Отдав посох, Рейстлин просто спокойно подождал его появления.
Маг уселся, растирая затекшие после ночи, проведенной на полу, мышцы спины и шеи. Маленькая квартира была тиха. Хозяйка еще спала крепким сном. Рейстлин обрадовался выпавшему шансу побыть одному, разобраться в собственных мыслях.
На кухне маг ополоснул котелок, собираясь заварить травяной чай, помогающий ослабить кашель. Хотя Ночной Властелин и забрал его магические компоненты, в нужных травах не было ничего необычного, и, порывшись среди запасов Иоланты, Рейстлин нашел все, что ему требовалось. И только наливая в котелок воду, он вспомнил, что пить чай больше нет никакой нужды: кашель исчез. Теперь он здоров, Фистандантилус больше не высасывает добрую половину его жизненных сил.
Но за долгие годы маг привык к утреннему напитку, поэтому не стал останавливаться и продолжил начатое дело. К сожалению, это вернуло и мысли о брате. Именно Карамон всегда заваривал утренний чай, став основоположником этого ритуала. А друзья, Танис и все остальные, всегда неодобрительно наблюдали, как Карамон делает всю черную работу для своего брата-близнеца.
«У тебя же ноги не сломаны, — сказал как-то Рейстлину Флинт, — завари же себе хоть раз сам этот проклятый чай!»
Конечно, Рейстлин мог сам приготовить напиток, но это было бы совсем по-другому. Он позволял брату заниматься им не для того, чтобы унизить или выказать превосходство над Карамоном, как думали друзья. Просто этот домашний ритуал пробуждал в них нежные воспоминания о прошлых годах, когда они прикрывали друг другу спину, одни среди войн и опасностей.
Рейстлин сидел перед кухонным очагом, слушая бульканье закипающей воды, и вспоминал о походах, одиноких ночевках на дороге, когда огонек маленького костра сиял прямо под диском заходящего солнца. Карамон обязательно устроился бы на поваленном бревне или камне, сжав в огромном кулаке глиняную кружку, которая почти скрывалась в огромных пальцах, сосредоточенно отсчитывал и кидал травы из мешка, отмеряя листья для отвара с заботой и осторожностью.
А Рейстлин сидел бы рядом и нетерпеливо ожидал, ворча, что Карамон мог бы и не быть столь осторожным, достаточно просто бросить листья в кружку.
Брат ответил бы, как важно добиться от смеси нужной концентрации. Кто, как не он, знает, как приготовить замечательную чашку чая? С этим не поспоришь — Рейстлин всегда признавал умения брата в приготовлении этого замечательного напитка. Сколько бы сам маг ни пробовал, он так и не сумел повторить рецепт Карамона. Сколько бы он ни трудился над заваркой, чай у Рейстлина выходил немного другим. Его научное мышление насмехалось над предположением, что именно любовь и забота придавали напитку особенные свойства, но с годами Рейстлин так и не смог придумать другого объяснения.
Маг перелил чай в кружку, вытащив травы, которые плавали на поверхности, не желая опускаться. Хоть на запах чай получался отвратительным, на вкус был вполне сносным. Рейстлин уже давно не обращал на запах внимания.
Он неспешно потягивал чай — незнакомец в чужом городе, средоточии сил Тьмы, — думая о себе и Карамоне: как они сидели на солнышке, смеясь какой-то глупой шутке, как проказничали в детстве, вспоминал приключения и чудеса, которые им обоим довелось повидать.
Рейстлин ощутил, как у него перехватило горло и начало жечь в уголках глаз, и это совсем не походило на симптомы его прежней болезни. Удушье шло от сердца, разрывавшегося от потери и одиночества, вины, горя и раскаяния. Маг сделал торопливый глоток, и кипяток обжег ему горло. Рейстлин натужно закашлялся и резко выплеснул содержимое кружки в очаг.
— Я от него становлюсь таким сентиментальным, — пробормотал он.
Отбросив мысли о Карамоне, маг нашел немного хлеба в кладовой и быстро обжарил, потом начал медленно жевать, обдумывая сложившуюся ситуацию.
По прибытии в Нераку все пошло не так, как было запланировано.
Рейстлин с самого начал задумал появиться прямо в Храме, пройдя коридорами магии. Он неожиданно материализуется и внушит страх и удивление всем, кто его увидит. Жрецы, которых он впечатлит демонстрацией собственной магической силы, немедленно проводят его к императору Ариакасу, который, в свою очередь, незамедлительно попросит Рейстлина присоединиться к Армии Драконов для завоевания мира.
В реальности все пошло наперекосяк. Одной цели Рейстлин достиг — жрецы оказались сильно удивлены, когда он появился в Храме, сопровождаемый хлопком воздуха, как раз тогда, когда они начали утренние молитвы. Одного пожилого пилигрима едва не хватил удар, а другой хлопнулся рядом в обморок.
Но больше, чем удивленными, темные пилигримы оказались оскорбленными. Они попробовали схватить Рейстлина, однако тот легко отбрасывал их посохом Магиуса, который награждал сильным ударом каждого, к кому прикасался. Когда пилигримы окружили его, крича и угрожая, Рейстлин начал убеждать их сохранять спокойствие. Он объяснял, что и не думал причинять беспокойство, что охотно пойдет с ними. Он хотел лишь выказать уважение Темной Королеве, а вместо этого был вынужден предстать перед лицом Ночного Властелина.
Увидев инквизитора, Рейстлин сразу разгадал его сущность — безумца, получающего физическое удовольствие от страданий других. Маг понял, в какой смертельной опасности оказался, хотя все еще не мог сообразить, в чем заключалась его ошибка.
«Мы же на одной стороне, — пробовал убедить Рейстлин Ночного Властелина, — все вместе хотим увидеть победу Темной Королевы. Почему же ты смотришь на меня с такой ненавистью? Почему угрожаешь страшными карами, требуя признаться, что я шпион Конклава? Я совершенно сбит с толку!»
