Дэвид Геммел - Нездешний
— Дак! — позвал кто-то. — Это ты?
Нездешний оглянулся и увидел Геллана. Друг постарел — волосы поредели, в глазах появилась усталость.
— Я. Как поживаешь, Геллан?
— А ты нисколько не изменился.
— Ты тоже.
— Что ты поделывал все это время?
— В основном путешествовал. А ты, я вижу, остался в Легионе, хотя собирался жениться и уйти в отставку.
— Я женился, но не ушел. — На лице Геллана мелькнуло страдание. — Я рад тебя видеть. Поговорим после, когда управимся с делами.
Геллан отошел, и его место тут же занял офицер, первым встретивший путников. — Так вы старые друзья? — спросил Сарвай.
— Что? А, да.
— Давно не виделись?
— Двадцать лет.
— Его дети умерли от чумы в Скодии, а жена покончила с собой.
— Спасибо, что сказал.
— Он хороший офицер.
— Он всегда был лучше, чем полагал сам.
— Он собирался уйти в этом году. Купил себе усадьбу близ Дренана.
Нездешний смотрел, как солдаты по команде Геллана уносят раненых и убирают трупы. Нескольких человек командир отрядил на стены наблюдать за вагрийцами.
Покинув Сарвая на полуслове, Нездешний вернулся к западной стене за арбалетом. Там сидел солдат, спасший его своим метким выстрелом в бою. Разговаривать ни с кем не хотелось. Нездешний молча прошел мимо и подобрал арбалет.
— Хочешь? — Солдат протянул ему флягу.
— Нет.
— Это не вода, — ухмыльнулся солдат.
Нездешний отхлебнул, и глаза у него полезли на лоб.
— “Лентрийский огонь” называется, — пояснил Ванек.
— И не зря!
— Он навевает сладкие сны. — Ванек растянулся и положил голову на руки. — Разбуди меня, если они вернутся, ладно?
Вагрийцы, отойдя на выстрел, собрались вокруг своего командира. Нездешний не слышал, что он говорит, но жесты были достаточно красноречивы. Командир сидел на высоком сером коне, его белый плащ трепетал на легком ветру; он размахивал кулаком почем зря, и солдаты, присмирев, слушали. Нездешний поскреб подбородок и хлебнул “лентрийского огня”.
Что же такое сотворил священник, чтобы обратить в бегство столь бравых бойцов? Он посмотрел на небо и поднял фляжку к облакам:
— Возможно, ты кое на что и годишься.
Еще глоток — и он сел, голова пошла кругом. С большим тщанием он закупорил фляжку и отложил ее в сторону.
"Дурень, — сказал он себе. — Вагрийцы того и гляди вернутся. Да ладно — пусть с ними управляется Дардалион!” Он глубоко вздохнул и прислонился головой к холодному камню. В ясном небе над фортом кружили темные тени.
— Почуяли смерть, да? — спросил он, и ветер донес до него хриплый вороний крик. Он вздрогнул. Он видел этих птиц за работой, видел, как они выдирают глаза из глазниц и заводят свары из-за лакомых кусочков над теплыми еще телами. Он отвернулся и стал смотреть на двор.
Солдаты убирали мертвых. Вагрийцев выбрасывали за ворота, своих складывали бок о бок у северной стены, покрывая плащами. Двадцать два тела уложили там. Нездешний сосчитал оставшихся. На виду было только девятнадцать — недостаточно, чтобы удержать форт в случае новой атаки. На него упала тень, и он увидел Йоната с пучком арбалетных стрел.
— Я подумал, что тебе они могут пригодиться, — сказал офицер.
Нездешний принял стрелы с кривой усмешкой и спросил:
— Выпить хочешь?
— Нет, спасибо.
— Это не вода.
— Да, я узнал фляжку Ванека. Дун Геллан хочет тебя видеть.
— Он знает, где меня найти.
Йонат с угрюмой улыбкой присел на корточки.
— Ты мне нравишься, Дакейрас, и мне не хотелось бы посылать троих солдат, чтобы они отволокли тебя в замок, — это было бы недостойно.
— Это верно. Помоги-ка мне встать.
Нездешний нетвердо держался на ногах, но с помощью Йоната доковылял до замка и прошел в комнатушку за большим залом.
Йонат, отдав честь, попятился прочь и закрыл за собой дверь. Нездешний, за неимением лучшего, уселся на пол, прислонившись к стене.
— Я ошибся, — сказал Геллан. — Ты все-таки изменился.
— Все мы меняемся. Дорога к смерти состоит из перемен.
— Мне думается, ты понимаешь, о чем я.
— Скажи мне сам — ты здесь главный.
— От тебя веет холодом, Дак. Когда-то мы были друзьями. Братьями. А теперь ты поздоровался со мной, как со случайным знакомым.
— Так что же?
— Я хотел бы знать, что с тобой случилось.
— Если бы мне хотелось исповедаться, я пошел бы к священнику. А у тебя есть заботы поважнее — целая армия только и ждет, как бы разделаться с тобой.
— Что ж, хорошо, — печально кивнул Геллан, — забудем о прошлом. Расскажи мне о своем друге. Что за властью он обладает и откуда он взялся?
— Будь я проклят, если знаю. Он священник Истока. Я отнял его у одних затейников, желавших замучить его до смерти, и с тех пор не могу от него избавиться. Но раньше он ничем не проявлял свою силу.
— Для нас он просто находка.
— Это верно. Почему ты не поговоришь с ним самим?
— Поговорю. Вы пойдете с ним в Скултик?
— Если будем живы.
— Да, если будем живы. Так вот, если ты пойдешь в Скултик, не бери свой арбалет.
— Это хорошее оружие.
— Да, и очень приметное. Все офицеры получили указание следить, не покажется ли где человек с таким оружием. Говорят, будто он убил короля. — Геллан пристально смотрел на него.
Нездешний промолчал, но отвел глаза.
Геллан кивнул.
— Ступай, Дакейрас. Я хочу поговорить с твоим другом.
— Все иногда бывает не таким, как кажется.
— Я не хочу этого слышать. Ступай.
Нездешний вышел, и вошел Дардалион. Геллан встал ему навстречу и подал руку. Священник ответил крепким пожатием, в котором, однако, не чувствовалось особой силы.
— Прошу садиться, — указал на койку Геллан. — Расскажите мне о вашем друге.
— О Дакейрасе или о Даниаль?
— О Дакейрасе.
— Он спас меня... всех нас. И доказал свою дружбу на деле.
— Вы всегда знали его как Дакейраса?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Значит, вы знали его и под другим именем?
— Этого я вам не открою.
— Я уже говорил с детьми.
— Стало быть, вам нет нужды расспрашивать меня.
— Верно. Я знал Дакейраса когда-то — или думал, что знаю. Тогда он был человеком чести.
— Точно таким же он проявил себя за последние несколько дней. Удовольствуемся этим.
— Пожалуй, — с улыбкой кивнул Геллан. — Теперь расскажите о себе и о своей смертоносной силе, свидетелями которой мы стали сегодня.
— Мне почти нечего сказать вам. Я священник Истока... бывший священник. И обладаю даром духовных странствий и мысленной речи.
— Но что обратило неприятеля в бегство?
— Страх, — просто ответил Дардалион.
