Джуд Фишер - Дикая магия
Эрно с усмешкой слушал пьяные разглагольствования. Едва ли можно верить хоть слову из всей этой суеверной чепухи про кочевников, которых, Сур знает, ему, Эрно, не за что любить, но которые после краткого недавнего знакомства показались ему приятными, вежливыми людьми — и их совершенно не интересовали ни богатство, ни власть. Чего Эрно никак не мог сказать ни об эйранцах, ни об истрийцах, которых встречал. Большинство из них видели цель жизни в преследовании и уничтожении врагов. Та девушка скорее всего пострадала от истрийцев, и ее лишили языка, чтобы она не проболталась. Ничего удивительного: истрийцы очень странно относились к своим женщинам — лелеяли их точно бесценные сокровища, но обращались с ними как с предметами, используя по первому зову плоти, как будто те были невольницами или не имели собственных чувств, не говоря уже о воле и душе.
Между тем Эрно понял, что действительно готовится война с Севером: если верфи и рабочие настолько заняты, значит, истрийский Совет отдал приказание готовить флот. А значит, если его раскроют, Эрно не поздоровится. Рукой он неосознанно потянулся к волосам. Он попросил Селен постричь его, когда понял, что южане редко носят длинные волосы, не говоря уже о косичках с ракушками и вплетенными лентами. А ведь каждое такое украшение имело особое значение. Одна косичка была заплетена в память о матери Эрно, которая умерла от лихорадки, в нее он вплел лоскут ее одежды и вставил ракушку, которую она когда-то подарила ему. Еще одну он заплел в память о Катле, там был локон ее рыже-золотых волос, простой узел и камушек, приглянувшийся ей однажды. Эрно провел над ним несколько часов, проделывая маленькую дырочку при помощи шила, которое он обычно использовал для работы с кожей. Серебряная проволока, которой Эрно привязал камушек к волосам, была украдкой позаимствована из кузницы Катлы. Она использовала ее для гравировки изысканного узелкового узора на клинках. Когда Эрно стянул проволоку, он был уверен, что Катла ничуть не станет сожалеть о пропаже. Сейчас, конечно, ей все это совершенно не нужно, потому что теперь она рукодельничает вместе с Фейей в Женском Зале, а неподалеку, в Великом Зале, пирует сам Сур.
Эрно сохранил все свои косички — они были завернуты в кусок парусины и лежали в тайнике на лодке: он считал, что лучше не брать их с собой на вылазки. Бороду Эрно снял хорошо наточенным ножом, и теперь ему приходилось бриться через день, что казалось слишком утомительным. Волосы он покрасил в черный цвет чернилами осьминога, которые купил в маленькой гавани недалеко отсюда. Невозможно было спрятать только его светлые глаза, поэтому Эрно не снимал капюшон.
Он уже позволил было разуму возобладать над желаниями и собрался покинуть таверну, зайти на рынок и купить немного еды, как вдруг услышал, как кто-то обронил в разговоре имя Винго. Эрно вздрогнул точно волк, почуявший запах добычи.
— Выл, как собака, да, и клялся, что полностью ослеп, но просто в комнате было темно, и он ошибся. Да, скажу я, не было на свете счастливее человека, чем Фавио Винго, когда Фалла Милосердная вернула ему сына.
— Что ж, может быть, она просто не захотела держать этого парня у себя. Я слышал…
— Танто Винго? Он же сокровище Империи, этот парень. Занял второе место в состязании на мечах на Большой Ярмарке, а потом напоролся на эйранский клинок, пытаясь спасти свою жену от головорезов с Севера…
— Она ещё только должна была стать его женой, — поправил его другой. — Они даже не были обручены в ночь Совета. Лорд Тайхо отказался от сделки.
— А я слышал, именно Винго дали задний ход, — возразил первый. — Странный он, этот Тайхо Ишиан, честное слово.
— Он очень набожный человек, самый благочестивый лорд, каждый день выступает против унижения женщин эйранцами. Я слышал, как он говорил в Форенте на прошлой неделе, очень убедительно, надо сказать. Прямо захотелось сесть на корабль, отправиться на Северные острова и вывезти оттуда всех женщин, каких только найду, ради богини…
— Ради себя, уж точно!
Раздался громкий хохот, и разговор перешел на вопросы специфического использования женщин и того, как с их помощью можно поклоняться богине. Эрно нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл слов, которые услышал. Потом допил пиво, тихо и быстро проскользнул между столами и выбрался на свежий воздух.
Прежде всего он направился на рынок, чтобы успеть потратить последние деньги на еду до того, как соблазнится чем-нибудь еще. Он купил дешевого ржаного хлеба, мешочек риса и кусок солонины. По дороге в город он проходил мимо яблоневого сада, где на деревьях висели спелые плоды, а еще нужно было проверить ловушку, которую он ставил с утра на крабов. Всего этого должно хватить на несколько дней, если мясо есть с рисом. Эрно подсчитал оставшиеся деньги — их как раз хватало еще на один кусок солонины. Но в тот момент он проходил мимо лавки, продавец которой шумно расхваливал свой товар — живую курицу. Он и рта не раскрыл, как торговец проворно выхватил из его рук деньги, достал из клетки курицу, свернул ей шею и быстро и ловко сунул ему в руки. Эрно не успел попросить оставить курицу живой и только перевязать ей ноги. Тут он понял, что выпил слишком много, чтобы спорить с торговцем по-истрийски, и теперь придется готовить курицу сегодня вечером вне зависимости оттого, есть в ловушке крабы или нет.
Эрно шагал по тропинке вдоль каменных утесов. Отойдя от города подальше, он скинул капюшон и высоко поднял голову. Холодный прибрежный ветер заиграл его волосами. Потом тропинка побежала через сжатые ржаные и ячменные поля. Куда ни кинь взгляд, почва была плодородной, давала богатый урожай. Все это, думал Эрно, сжав зубы, когда-то принадлежало Эйре, все, до самых Золотых гор, по крайней мере так рассказывали старики. Когда он увидел эту прекрасную, но утраченную ими землю и осознал, насколько она жирнее и мягче избитых штормами, бесплодных, каменистых пустынь Северных островов, в нем вспыхнул гнев. Огонь ярости разгорался все сильнее и ярче.
Он вспоминал все те злые слова, что Тор и Фент говорили о южанах, их древних врагах, слова, казавшиеся ему тогда глупыми и жестокими. Теперь он здесь, на истрийской земле, маскируется под местного жителя и несет еду истрийской женщине, а вся Южная Империя тем временем готовится к войне с его народом.
Эрно тряхнул головой. Тор непременно сказал бы что-нибудь крепкое по этому поводу. Если бы они встретились.
Вскоре он разглядел завитки дыма над фермой. Эрно свернул к перелеску и шел под прикрытием, пока не подобрался достаточно близко, чтобы разглядеть простыни на веревке и кур, бегающих туда-сюда по двору. Его осенила мысль.
