Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно
Голлум вскочил и огромными прыжками помчался по туннелю. Бильбо последовал за ним, но осторожно, чтобы не споткнуться снова и не наделать шуму. В голове у него перемешались надежда и изумление. Похоже, что кольцо-то волшебное — оно делает невидимым![57] Конечно, Бильбо слыхал о таких штуках и раньше, в старых-старых сказках, но ему с трудом верилось, что он нашелименно такую вещь, да еще по чистой случайности. И тем не менее! Ведь остроглазый Голлум пробежал мимо него — причем в двух шагах!
Бранясь и шипя, Голлум шлепал по туннелю, а Бильбо поспешал следом; ступал он совершенно бесшумно, как умеют ступать хоббиты. Вскоре они добрались до уже знакомого Бильбо места, где от главного туннеля отходили боковые ходы. Голлум сразу же начал считать их:
— Один налево, так. Один направо, так. Два направо, так, так, два налево…
По мере того как счет возрастал, Голлум двигался все медленнее, начиная понемногу поеживаться и причитать: озеро осталось далеко позади и Голлуму становилось страшно. Гоблины могли появиться в любую минуту, а кольца с ним уже не было… Наконец Голлум остановился возле низкого прохода, темневшего в левой стороне туннеля.
— С-семь направо, так, так, хорошо. Ш-шесть налево, — прошептал он. — Здесь! Дорога к задним воротсам! Он заглянул в проход — и отшатнулся.
— Нет, мы не пойдем туда, с-сокровище мое, не пойдем! Там гоблинс-сы, да, гоблинсы! Много гоблинсов! Мы чуем их, да! С-с-с-с! Ш-ш-ш! Ш-што будем делать? Ш-штоб им лопнуть, этим гоблинсам! Мы будем ждать здес-сь, с-сокровище мое, здес-сь! Подождем и пос-смотрим, да!
На этом дело и встало. Голлум привел Бильбо к выходу, но выйти хоббит не мог! Согнувшись в три погибели, Голлум уселся прямо в проходе. Опустив голову ниже колен, он поворачивался то в одну, то в другую сторону, и глаза его горели холодным огнем.
Бильбо отделился от стены тише мыши. Но Голлум мгновенно насторожился, потянул носом воздух, и в глазах у него вспыхнуло зеленое пламя. Он зашипел тихо, но угрожающе. Видеть хоббита он не мог, но был начеку, и у него оставались другие чувства, кроме зрения, — слух и нюх! Причем долгая жизнь в темноте сильно обострила их. Уперевшись плоскими лапами в землю, Голлум напрягся и вытянул шею так, что его нос почти коснулся камней. Несмотря на то что в темноте Голлум выглядел черной тенью, едва различимой в бледном свете его собственных глаз-плошек, Бильбо почувствовал, что тот, подобно натянутой тетиве, в любую минуту готов прянуть вперед.
Хоббит затаил дыхание и тоже напрягся. Он был в отчаянии. Нужно выбираться из этой проклятой темноты, пока еще есть силы. Нужно пробиваться! Ударить эту гадкую тварь мечом, выколоть ей глаза, убить! Ведь Голлум хотел убить Бильбо… Но бойто ведь будет нечестным: хоббит невидим, и к тому же у Голлума нет меча. Если смотреть правде в глаза, тот еще не пытался убить Бильбо, не угрожал ему впрямую. И потом, он такой несчастный, такой одинокий, всеми покинутый… Хоббит ощутил прилив сочувствия и жалости, смешанной со страхом: на мгновение ему представилась однообразная череда беспросветных дней, ожидавших Голлума, — никакой надежды на лучшее будущее, только жесткие камни, холодная рыба, скитания в подземельях да бесконечное бормотание… Бильбо содрогнулся. Но в следующее мгновение у него словно сил прибавилось. Исполнившись внезапной решимости, он прыгнул!
По человеческим меркам прыжок был так себе, но следует учесть, что то был прыжок в неизвестность. Бильбо пролетел прямо над головой Голлума. Три локтя в высоту и семь в длину! Знал бы хоббит, что лишь чудом не раскроил себе череп о низкий свод бокового туннеля!
Не успел Бильбо перелететь через Голлума, как тот сообразил, в чем дело, откинулся и сгреб воздух позади себя — но слишком поздно! Бильбо приземлился на ноги — а ноги у него были крепкие — и во весь дух помчался по туннелю! Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, что делает Голлум. Поначалу за спиной слышались проклятия и шипение, но вскоре все стихло. И вдруг позади раздался вопль, от которого у Бильбо чуть кровь в жилах не застыла, — вопль, полный ненависти и отчаяния. Голлум потерпел поражение! Он не осмеливался идти дальше. Все было для него кончено: он упустил добычу, а главное, потерял то единственное, что было ему дорого, что он любил, — свое сокровище! От вопля Голлума сердце у Бильбо чуть не выпрыгнуло наружу, но останавливаться хоббит не стал. До ушей его донесся приглушенный, слабый, как эхо, крик:
— Вор, вор, вор! Бэггинс — вор! Ненавидим! Ненавидим! На веки вечные!
И — тишина. Но и в тишине хоббиту чудилась угроза. «Если Голлум учуял гоблинов, значит, они близко, — подумал Бильбо, — и наверняка слышали, как он вопит и ругается. Надо держать ухо востро, а то как бы не нарваться на что похуже».
Туннель был низкий и грубо вырубленный. Идти по нему оказалось не так уж и трудно; правда, несмотря на все предосторожности, Бильбо несколько раз споткнулся об острые камни и снова отшиб себе пальцы на ногах.
«Низковато здесь для гоблинов-то, — подумал Бильбо. — Во всяком случае, для крупных».
Откуда ему было знать, что даже крупные гоблины, то бишь орки, бегают по таким туннелям с неимоверной быстротой; просто на бегу они сильно наклоняются вперед, так что почти касаются руками земли.
Туннель, до сих пор шедший все вниз и вниз, стал понемногу забирать вверх, все круче и круче. Бильбо умерил шаг. Наконец подъем кончился; туннель повернул, снова нырнул вниз — и после короткого спуска, впереди, из-за поворота, забрезжил свет. Не красноватый свет от костра или факела, а бледный, настоящий дневной свет! И Бильбо побежал!
Он мчался со всех ног и вскоре, завернув за угол, оказался в большой, залитой светом пещере. После стольких часов кромешного мрака дневной свет показался хоббиту ослепительно ярким. На самом деле в пещере было полутемно — свет проникал в нее через распахнутую каменную дверь.
Бильбо сощурился, заморгал — и вдруг увидел гоблинов. Да-да, гоблинов — в полном вооружении, с обнаженными мечами в руках: они сидели на пороге и таращились на туннель, по которому прибежал хоббит. Гоблины были начеку и ко всему готовы.
Гоблины увидели хоббита раньше, чем он их. Да-да, не удивляйтесь, они увидели его! Вышло это случайно, или коварное кольцо сыграло со своим новым хозяином злую шутку — неизвестно. Но на пальце его не оказалось! Весело улюлюкая, гоблины бросились на Бильбо. Страх и боль утраты — эхо Голлумова несчастья — остро полоснули Бильбо по сердцу, и он, забыв даже обнажить меч, принялся лихорадочно шарить по карманам! Здесь! На месте! Кольцо, как и прежде, обреталось в левом кармане и само тихонечко скользнуло ему на палец. Гоблины остолбенели. Добычи как не бывало! Они взвыли пуще прежнего, но теперь уже от досады. — Где он? — вопил один.
