Андрей Астахов - Крестоносец: Железная Земля
Я взял Элику под руку, и мы прошли к обильно накрытому столу, возле которого нас ждали барон л» Аверк и фламеньеры гарнизона Эшевена. Старшего из братьев звали Верен де Фьерис: он был знаменосцем лорда-прецептора, то есть вторым человеком в Эшевене. С де Фьерисом пришла его супруга, некрасивая полная женщина в высоком чепце и лиловом бархатном платье со шлейфом. Это, кстати был первый случай, когда я видел жену фламеньера.
— Устав братства не запрещает рыцарям жениться, — пояснила мне Элика. — Когда-то Гугон де Маньен, основатель братства, предписал для фламеньеров обет целомудрия, но потом от этого правила отказались.
— В смысле?
— Родич де Маньена опозорил братство, вступив в противоестественную связь со своим оруженосцем. Об этом стало известно, и де преемник де Маньена, командор Лука де Фрезон, приказал изгнать обоих из братства. После этого фламеньерам разрешили иметь семьи.
— Ты знаешь о фламеньерах решительно все.
— Как и они о нас, магах, — просто ответила эльфка.
Из прочих рыцарей двое носили одинаковое имя Пейре (фамилии я не запомнил, больно мудреные оказались), а еще один оказался чуть ли не моим тезкой — его звали Эваль де Гриссон. Еще на пир пригласили замкового капеллана, мессира Брубо.
— На вашу долю выпали большие испытания, шевалье, — сказал мне капеллан, когда нас познакомили. — Цените то благоволение Матери, которое пребывает на вас.
— Ценю, ваше преподобие, — ответил я, думая о своем.
После церемонного обмена приветствиями, нам указали наши места. Элика села справа от меня, байор Домаш — слева.
— Ну что, удивила я тебя? — прошептала Элика мне на ухо.
— Черт, да я будто сплю, — ответил я совершенно искренне. — Прямо именины сердца.
— Я очень рада тебя видеть, — ее пальцы легли на мою руку. — Я скучала без тебя.
— Элика, ты же знаешь…
— Ты получил мою записку?
— Да, перед самым арестом.
— Хорошо, я рада…
— Добрые господа, позвольте мне сказать, — де Фанзак взял кубок с вином и окинул нас взглядом. — Ныне, за этим щедрым столом, я вижу тех, кому предстоит сослужить нашей общей державе — да хранит ее Матерь-Воительница! — великую службу. От нашего успеха зависит, что ждет Ростиан в ближайшие месяцы, и это не пустые слова. Но прежде чем мы будем говорить о деле, давайте выпьем за здоровье его величества, императора Алерия, и пусть высшие силы продлят дни его правления!
— Хэйл, император! — провозгласил лорд-прецептор.
— Хэйл, Ростиан! — поддержал пан Домаш. — За императора хоть на бой, хоть на погибель!
Я выпил свой кубок и ощутил, как Элика прижалась бедром к моей ноге. Черт, неужели роздольский рыцарь был прав, и эльфка действительно неравнодушна ко мне? Может быть, надеется на то, что я почти три месяца был один и не устою перед ее женскими чарами?
Нет, Элика, прости, но я…
— Задумались, шевалье? — перебил мои мысли де Фанзак.
— Нет, просто пытаюсь поверить в происходящее, — ответил я, сжимая в ладони пустой кубок. За моей спиной уже появился паж с кувшином, и я позволил налить себе вина. Почему-то появилась мысль сегодня напиться. Основательно так надраться, в хлам. Хотя с местного вина…
— Поверить во что? — спросил де Фанзак.
— Еще несколько дней назад я был одним из узников на руднике в Хольдхейме, — ответил я. — Мне казалось, что моя жизнь закончилась. А сейчас я сижу в таком чудесном обществе и… Мне даже выразить мои чувства трудно.
— Наш милый шевалье немного философ, — заявила Элика, — и всегда, говоря о своих переживаниях, краснеет как девица. Уж я-то знаю.
— Предлагаю тост за моего любезного друга, шевалье Эвальда! — рявкнул пан Домаш, поднимая кубок.
Мне ничего оставалось, как только выпить полный кубок, и парой минут спустя я почувствовал, что пьянею. Видимо, я еще не вполне выздоровел для таких обильных возлияний. Элика заметила это.
— Надо есть! — шепнула она. — Смотри, какая замечательная гусятина. Она просто исходит соком, ммммм!
— Прежде чем мы в полной мере насладимся яствами и напитками с этого стола, — начал де Фанзак, — я бы хотел поговорить о важном. Вы ведь не против, милорды?
Я понял де Фанзака. Представитель императора понял, что через полчаса любые серьезные разговоры будут пустой тратой времени. По себе понял — второй кубок очень чувствительно шибанул мне в голову.
— Вы собирались нам рассказать о воле императора, — сказал я.
— Да, шевалье. Его величество желает, чтобы дальние западные провинции Калах-Денар и Кланх-о-Дор оставались спокойными и процветающими при любом развитии событий. И главную роль император отвел дипломатам, вроде меня, и рыцарям братства — вам.
— Орден всегда обеспечивал в этих землях порядок, — заметил прецептор. — И в будущем продолжит это делать, уж не сомневайтесь.
— Никаких сомнений, барон, — ответил де Фанзак. — Уж кому, а его величеству нет нужды рассказывать о том героическом бремени, которое несет братство по всему Ростиану. Фламеньеры — гордость империи, ее крепкий хребет и главная драгоценность в имперской короне. Так говорит император Алерий.
— За фламеньеров! — провозгласил л» Аверк, фанатично сверкая глазами. — Au forter a Matra Bei!
Мы выпили кубки, как и за императора, стоя, сидеть остались лишь Элика и супруга лорда-знаменосца. Де Фанзак сделал слугам подать вторую смену блюд. Я так понял, в Эшевене с недавних пор всем распоряжался именно он, а не прецептор.
— Обстановка в Калах-Денаре сегодня достаточно спокойная, — продолжил де Фанзак, — там базируется большая часть нашего флота, в городах многочисленные гарнизоны и великий герцог Антомарки абсолютно предан империи. Здесь же не все так благополучно. У провинции две головы — местная династия в Левхаде и наш наместник в Тинкмаре. И есть еще те, кому не дает покоя слава королевы Вендры.
— Неужели кто-то до сей поры всерьез мечтает о Тысячелетнем Виссингетском королевстве? — спросила Элика. — Это даже не их исконные земли.
— Это земли империи, — жестко произнес де Фанзак, — и империя обеспечит здесь порядок. В противном случае полетят головы. Даже если на них надеты короны. Много голов.
— Император настроен так решительно? — промурлыкала Элика.
— Более чем решительно, миледи. Его взгляд устремлен на восток, и очень скоро мы узнаем волю императора.
— Стало быть, поход будет, — вздохнул л'Аверк. — Благодарение Матери, что я дожил до этих славных времен.
Я открыл было рот, чтобы сказать, что я думаю по поводу выбора времени для похода, но меня опередила Элика.
