Макс Фрай - Властелин Морморы
Впрочем, всерьез ненавидеть Лаздея было бы и вовсе бессмысленно. Единственное, что я мог сделать в этой ситуации, — как можно скорее избавиться от своей обузы. Я сдал Лаздея Махикалу на руки стражам Холоми, подписал бумагу, где сообщал, что настоятельно рекомендую для своего пленника пожизненное заключение, и занялся другими делами, которых было невпроворот.
Несколько лет спустя, когда война за Кодекс наконец благополучно закончилась, я узнал, что пожизненное заключение Лаздею Махикале заменили пожизненной же ссылкой. Эта новость меня раздосадовала, но и только. Ну да, ясно, что рано или поздно он вернется, и мне (кому же еще?) придется его ловить, но не прямо же сегодня? И Магистры с ним, раз так.
Ну вот, этот светлый день настал.
Вот почему сюрприз Зогги меня не шибко вдохновил. Во-первых, Лаздей объявился очень уж некстати. Я бы предпочел, чтобы он погодил с возвращением еще пару лет, дал мне разобраться с более неотложными делами (в ту пору я наивно полагал, что поток этих самых неотложных дел и правда когда-нибудь иссякнет). А во-вторых, обидно, что я узнал о его возвращении с таким опозданием. Ищи его теперь. Небось опять в какую-нибудь тюрьму пробрался, или даже в Приют Безумных. Вот уж где есть кого помучить…
Меж тем я пришел. Двухэтажный особняк на Крайней улице еще издали показался мне запущенным и даже обветшавшим, но сперва я не придал этому особого значения. Я знал Манту не первый год и был в курсе, что время от времени у нее случаются периоды беспросветной, безобразной лени. В такие дни она с постели почти не встает и только что под себя не ходит. С ней бывает.
Но распахнув дверь, я сразу понял, что дело неладно: дом был пуст. Мне даже комнаты осматривать не потребовалось, чтобы это понять. Запаха достаточно. Вдохнув воздух, я уже знал, что дом пустует не одну дюжину дней. Обыск, собственно, ничего не прибавил к этому знанию. Правда я выяснил, что в доме не творилось никакого насилия — ни магического, ни даже бытового. Никто никого не убивал, иначе говоря. Великое открытие, ничего не скажешь.
Я попробовал встать на след Манты и почти сразу понял, что в этом удовольствии придется себе отказать. Моя старая приятельница была мертва. Ничего себе новости.
Я мог бы задержаться в доме, повозиться с безделушками в спальне и кухонной утварью, разузнать у них, что здесь творилось. Но тогда плакал бы мой ужин у бургомистров. Поэтому я решил сэкономить время и поболтать с соседями — для начала. Предметы, равно как их способность воспроизводить события прошлого, имевшие место в их присутствии, никуда не денутся. Дома ведьм, даже покойных, грабители обходят стороной, а городские власти будут ждать еще несколько лет, не объявятся ли наследники.
Соседи в один голос сообщили мне следующее: старушка мирно скончалась во сне, еще в самом начале зимы. Никто не удивился: Манта, как я уже говорил, выглядела дряхлой развалиной, а знать, что под этой личиной скрывается полное жизни могущественное существо, никто не обязан. Кроме меня, разумеется.
Мне-то эта самая подозрительно мирная кончина во сне ужасно не нравилась. Но разбираться с ней пока не было времени: солнце уже клонилось к закату, а значит, господа бургомистры скоро того гляди начнут на меня обижаться. Конечно, не в моих привычках бросать дела ради светских обязанностей, но мне было любопытно на них поглядеть. Если уж Зогги говорит, что на беднягах лица нет…
Поэтому я распрощался с соседями покойной леди Манты и отправился в бургомистерский особняк, построенный в самом начале Пестрой Линии специально для того, чтобы господа Валда Кунык и Зеби Хипелосис прекратили вечные споры на тему, в чьем доме им следует принимать очередного высокого гостя. Ясно ведь, что каждый хотел обстряпать хлопотное дело в апартаментах коллеги.
По дороге я послал зов своему юному другу Абилату. Убедился, что у него все в полном порядке, тем и ограничился. Даже не стал делать вид, будто меня интересуют результаты его трудов над полицейскими отчетами. Отмахнулся: «Потом как-нибудь расскажешь на досуге». Я так рассудил: если мальчик почувствует себя идиотом, которого засадили за никому не нужную работу, — тем лучше. Он, пожалуй, так обидится, что точно до моего прихода не заснет. А мне того и надо. Вернее, ему. Нам обоим.
Зогги был прав: Зеби Хипелосис действительно заметно сдал. Вообще-то он из тех редких людей, кому старость к лицу: в юности они обычно обладают заурядной внешностью, зато с возрастом обретают некую особую живость черт и пронзительность взгляда — проверенный рецепт обаяния. Но вот живость и пронзительность Зеби как раз и подрастерял. Что до его коллеги Валды Куныка, на мой взгляд, отощание пошло бургомистру на пользу. Когда я видел его на Королевском приеме, он был слишком уж округлый. А теперь — в самый раз. Кислое выражение лица и вялость жестов однако скверно сочетались с обретенной стройностью. Я-то запомнил его лукавым весельчаком, на мой вкус, несколько утомительным, но приятным.
Впрочем, я, разумеется, сделал вид, что все в полном порядке. Ну и бургомистры не спешили доказывать мне обратное. В течение двух часов они кормили меня самыми изысканными блюдами гажинской кухни и не самым изысканным враньем: наперебой расписывали, как хорошо идут у них дела, как спокойно стало в Гажине, какая прекрасная настала жизнь — даже удивительно, что господин Голех Облона позволил себе трагически погибнуть нынче утром. С чего бы это он?
Да уж, действительно, с чего бы?..
Я жевал и слушал. Кивал флегматично, то и дело подносил к губам стакан с пряным укумбийским бомборокки. Кому какое дело, что подпоить меня невозможно, если я давным-давно выучился изображать все положенные стадии опьянения, включая падение на пол якобы бесчувственного тела. Впрочем, тут мне этот трюк был без надобности, вполне достаточно продемонстрировать щедрым хозяевам расслабленность лицевых мышц. Все же не вечеринка с портовыми нищими, каких в моей жизни тоже случалось немало.
Я сразу понял, что задавать вопросы на интересующую меня тему бесполезно. То есть спрашивать-то можно, а вот ждать, что бургомистры кинутся мне на шею и начнут жаловаться на жизнь, не стоило. Они хорошие, надежные люди, но ясно, что сейчас от их доброй воли мало что зависит. Следовало действовать иначе.
— Не нравится мне, как вы держите голову, Зеби, — сказал я, улучив момент, когда старший из бургомистров начал понемногу клевать носом. — Застудили на сквозняке?
Зеби Хипелосис начал было уверять меня, что с шеей все в порядке, но я строго покачал головой.
— Это вам сейчас так кажется, а вот завтра поутру — погляжу, что вы запоете. Но до утра лучше не ждать. Вы же знаете, я опытный знахарь. Сейчас быстренько все поправим.
