Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая
Он поспешно перевел взгляд на стену. На стене висела большая странная картина. В чем странность Влад определил не сразу. На картине белые деревья с черными разводами на стволах, под ними ручей, теряющийся в сочной траве. Красиво. Влад склонил голову, набок разглядывая картину стараясь разгадать ее странность. Понимание пришло не сразу, а когда пришло, едва сдержал смех — ручей тек, да-да, именно тек, густые травы покорными волнами клонились от ветра, а с ветки дерева вспорхнула птаха. Все это было настолько ярким и правдоподобным, что казалось, протяни руку и сможешь растянуться на мягком зеленом ковре.
— Ты там живой? — она похлопала его по бедру.
Влад с сожалением оторвался от картины и посмотрел на нее сверху вниз.
— Да, госпожа.
— Я закончила, — весело сообщила она, поднимаясь, — принимай работу.
Решив, что она издевается, молодой человек перевел глаза на, как уже казалось, отсутствующий орган и был приятно поражен второй раз за то время, что проснулся — все было на своих местах и никуда не собиралось перемещаться.
— Поболит немного, — извиняющимся тоном проговорила она, укладывая ножницы в чехол, — но это ничего, главное, все на месте.
Он стоял беспомощно хлопая ресницами, не зная, как выразить благодарность. Ему почему-то казалось, что ей не понравится, если он бухнется на колени, как того требовали другие, до нее. Видя его нерешительность, она снова пришла на помощь, сказав, что достаточно сказать 'спасибо'.
— Спасибо, — послушно пробормотал он.
— Не за что! — рассмеялась она.
Прежде чем он успел еще что-нибудь добавить, из сумки был извлечен еще один упакованный в приятно хрустящую обертку комплект. С хозяйкой одеваться оказалось гораздо проще, не смотря на неловкие пальцы и путаницу в непривычных вещах. Влад прилежно выполнял ее указания и скоро был одет не хуже любого другого свободного парня во вселенной, с той лишь разницей, что, раздевшись, вряд ли, смог бы повторить процедуру одевания самостоятельно. Новая одежда показалась тесноватой, неудобной и немного сковывала движения. Критически оглядев одетого раба, хозяйка поправила высокий воротник мягкого свитера, удовлетворенно кивнула.
— А теперь тебя надо покормить, — сообщила она. — Пошли.
Она взяла его за руку и потащила в соседнюю комнату, усадила за стол и сунула в руки чашку и кусок хлеба. В чашке оказалась мутноватая водица переливающаяся радугой жиринок. 'Такой дрянью даже на кораблях не кормили', - скривившись подумал он, с подозрением разглядывая содержимое чашки. Хозяйка, правильно истолковав его гримасу, нахмурила брови. Владу ничего не оставалось кроме как, преодолевая отвращение, сделать первый глоток. На вкус водица оказалась не такой противной, как на вид, и приятно согрела голодный желудок. Он выпил ее всю до последней капли зажевывая черствым хлебом. Голод не утолил, но на первое время и этого достаточно. Влад отставил от себя пустую чашку и преданно уставился на хозяйку. Теперь, когда он был одет и накормлен, а главное с него сняли ошейник, он чувствовал себя гораздо увереннее. Интересно, входная дверь закрыта на замок или нет?..
Я распиналась битых пятнадцать минут, разъясняя ему, как мы будем проходить таможню и как попадем на транспорт. Он не слушал. Продолжая разглядывать меня со всем возможным вниманием, думал о чем-то своем. Бежать собирается, как пить дать, бежать. Вот охламон! Это было обидно до крайности, тем более плохого я ему ничего не сделала! К тому же считала этот вопрос решенным, после того, как он добровольно вернулся в мой номер! Я прикусила губу, борясь с желанием залепить ему пощечину, сосчитала до десяти и обратно.
— Влад! — от резкого окрика он вздрогнул и испуганно покосился на меня.
— Если собрался сбежать — вперед! Дверь не заперта, — процедила я сквозь зубы.
В подтверждении своих слов я подошла к двери и распахнув ее, сделав приглашающий жест. Я была в бешенстве.
…Он начинал ее бояться. Она слишком внимательна. Ее следовало как можно скорее успокоить, иначе о побеге можно забыть — глаз не спустит. Давай, придумай что-нибудь, ты же умный! Ну, давай же! Влад поднялся со своего места и двинулся к двери. Нужно было сделать около десяти шагов. Всего десять шагов, превратившиеся в тяжелый переход.
Влад остановился напротив взбешенной хозяйки, тихо прикрыл входную дверь. Медленно опустился на колени, всем своим существом выказывая покорность.
— Госпожа ошибается, — проговорил он, голос звучал хрипло, — я не думал бежать.
Влад непроизвольно зажмурился, ожидая удара. Никому не позволено указывать хозяйке, тем более упрекать в ошибке. Ну чего она тянет-то!? На виске выступил пот, предательская капелька унизительной влаги скатилась по щеке… Хозяйка медлила…
Покусывая губу, я разглядывала взлохмаченный затылок, держа паузу. Ах, какие мы покорные, посмотри ж ты! И врал он, что ничего не боится, вон взмок весь. Пауза затягивалась, от напряжения Влад начал подрагивать. Могу себе представить, насколько раздавленным он себя чувствует. Бешенство постепенно улеглось. Конечно же, эта покорность спектакль. Достаточно хороший спектакль, надо признать. Но расправы он боится по-настоящему. Хорош над парнем издеваться, еще немного и у него разрыв сердца случится.
— Вставай и марш на свое место, — сквозь зубы процедила я.
Влад недоверчиво поднял голову, желая убедиться, что я не шучу. Я спокойно смотрела на него, решив в виде вознаграждения не заметить взмокшего виска.
— Итак, — проговорила я, дождавшись, когда он займет свое место, — отсюда мы поедем прямо в порт. Туда мы прибудем минут за пять до посадки. Я хочу, чтобы ты вел себя пристойно и ни на шаг от меня не отходил. Самое сложное — таможня. Если пройдем ее, считай мы дома. В твоих интересах выполнить все, что я от тебя требую, поскольку если что-то пойдет не так тебя снова закуют в кандалы, и ты полетишь в багажном отсеке, а на нашем транспорте багажу воздух не положен! Осознал? Теперь слушай и запоминай: ты мой дальний родственник, чудом выживший после авиакатастрофы, ясно? Я тебя спрашиваю, ясно?
— Да, госпожа, — потеряно проговорил он.
— Посмей еще раз меня так назвать или рухнуть на колени, тем более на людях… — задохнулась я от вновь нахлынувшего бешенства, но тут же взяла себя в руки. — Только попробуй еще раз провернуть что-то подобное — голову отверну!
— Да, г… — Влад вовремя сглотнул запрещенное слово, — Аня.
— Молодец, — похвалила я, — дальше. Разговаривать буду я. Рта не раскрывать, пока не спросят. А теперь запоминай — тебя зовут Владислав Дмитриевич Романов. После катастрофы у тебя потеря памяти и ты в моем сопровождении направляешься для дальнейшего лечения. Повтори!
