Евгения Сафонова - Дифференцировать тьму
— Да. — Колдун незамедлительно отпустил мою руку, чему я была рада. Уж слишком странной оказалась реакция на его прикосновение.
— И что, такое на всех дверях из дворца?
— Да. И на садовой ограде тоже.
Я качнула головой. Может врать, конечно… но если не врёт, это сильно осложняет дело.
Получается, нужно либо обманом, либо принуждением разводить его на нужные слова — но какие? И как?..
Мы шли меж светящимися розами, извилистыми каменными дорожками. Полюбовались блёклыми деревьями, похожими на яблони, и чёрным прудом посреди сада, поросшим пепельными листьями кувшинок. Потом Лод подвёл меня к резным чугунным воротам, ведущим в город, где мне пришлось снова позволить взять себя за руку.
И пережить второй удар тока, осевший трепетным теплом где-то в груди.
Да что со мной такое, чёрт возьми?
Уже знакомое ощущение водяной завесы — и мы вышли в город дроу.
Над улицами, мощёнными тёмным камнем, тянулась сверкающая сеть фонарей. Мы шли мимо небольших, прекрасно отделанных особняков с тонкой резьбой на беломраморных стенах. Интересно, но вокруг них не было серьёзных оград, лишь низенькие, по пояс, каменные заборчики, отделявшие улицу от садиков, окружавших дома. В вечной тьме они порастали высокой серой травой и светящимися розами, и цветами, похожими на ирисы, тоже сиявшими во мраке. Там и тут рассыпали брызги мраморные фонтаны, и мозаичные садовые дорожки покрывал тонкий слой воды. Должно быть, по ним приятно шлёпать босиком — словно по ручью вброд.
Из открытых окон неслись обрывки разговоров, весёлые крики, детский смех. Где-то играли на флейте. В одном окне я увидела девушку-дроу за ткацким станком. Низким, грудным, бархатным голосом она напевала песню на риджийском. Жителей на улицах было немного, но те дроу, что изредка попадались навстречу, удостаивали меня недоумённо-презрительными взглядами. Недоумёнными — когда видели моё лицо, презрительными — когда замечали ошейник.
А вот Лоду в знак приветствия уважительно кивали. Похоже, он в столице был персоной известной.
Вскоре улочки стали уже, а особняки и сады меньше, но я бы не сказала, что здешние дроу одевались беднее или выглядели несчастнее тех, что встречались нам в центре. Мужчины, высокие и поджарые, с серебром длинных волос, щеголяли в шелках и бархате. Обворожительные женщины проплывали мимо в платьях, достойных подиумов модных домов.
Похоже, разница между различными социальными слоями была не слишком-то велика.
— Мы приближаемся к окраине? — спросила я.
— Да. Мьёркт — город маленький. Как и остальные города дроу, впрочем… И как тебе?
Я помолчала.
Конечно, презрительные взгляды оставались презрительными взглядами, но кровь улицы не заливала, трупы повсеместно не валялись, а на площадях даже не думали казнить-пытать борцов с тиранией венценосной серой сволочи. Не слишком-то похоже на мрачное пристанище злобных тёмных тварей.
Просто красивый город.
— Впечатляет, — наконец сформулировала я.
— Весьма дипломатичный ответ. — Колдун указал на узкий боковой проулочек. — Сюда.
Когда мы покинули город, я попыталась неумело присвистнуть. Моему взгляду предстала отвесная каменная стена — свод пещеры, уползавший ввысь и терявшийся во тьме. Наверх вела крутая лестница, вырубленная прямо в камне.
— Нам туда? — оценив высоту подъёма, содрогнулась я.
— Это единственный путь из столицы, на котором нет ловушек. Если подняться по этой лестнице, окажешься в туннеле, который выведет наружу. Выход односторонний: выпускает всех, но не впускает никого.
— Опять охранные чары?
— Да. Только на этот раз даже моё приглашение не поможет. А светлым, желающим попасть сюда, придётся долго блуждать по запутанным туннелям и разбираться с ловушками дроу. Смертельными. Да и моими ловушками, только уже магическими… вот они не всегда смертельны. — Лод усмехнулся. — Какие-то из них то и дело срабатывают.
— И какая часть из них не смертельна?
— Меньшая. — Колдун внезапно взял меня за плечи и, бесцеремонно прижав к себе, заставил уткнуться лбом в его плечо. — Держись.
Очки врезались в переносицу. От него пахло мягко, прохладно и немного горько. Я угадала нотки полыни, можжевельника и почему-то — снежной свежести.
А ещё — запах книг.
— Что…
Но тут в висках заломило, земля ушла из-под ног, и темнота закружилась неясным маревом форм и звуков. Я судорожно вцепилась в Лода, а мир вращался бешеной каруселью, и холодный ветер трепал мои волосы, пока мы летели куда-то…
…а потом — мягко приземлились.
Первое, что я сделала, — решительно оттолкнула колдуна. Потому что его руки на моей спине, казалось, жгли кожу даже сквозь тонкую ткань рубашки.
Второе, что я сделала — поправила очки и огляделась.
Мы стояли на горном утёсе. Сапоги утопали в ковре густой травы, низкорослых стелющихся кустарничков и странных пушистых колосков на тонких стеблях, достающих до колена. Впереди раскинулась Риджия: ленточки рек, серебряных в свете луны, зеркальца озёр, леса и поля, купающиеся в серебристо-сапфирной мгле летней ночи. Вдали — скопище огней. Должно быть, это и есть Тьядри? Тот город, из которого приехала Криста…
И видимо, дроу даже под горами не изменили своим привычкам. Бодрствовать в то время, когда эльфы и люди спят.
Влево и вправо тянулась горная гряда. В свете неполной луны — картинно яркой и большой — я видела, что хребты внизу лесистые, но лысеют по мере возвышения. Обернувшись, узрела уползающую ввысь громаду горы со снежной шапкой на далёкой вершине.
Вся эта картинка была до того красивой, что казалась нереальной.
— Взбираться наверх по лестнице вышло бы слишком долго, — пояснил Лод, — так что я решил сократить дорогу.
Я кивнула, поёжившись. Из-за прохладного ветра обнажённые руки тут же покрылись мурашками.
Небо. Воздух. Луна. Надо же — до этого момента я даже не понимала, что мне их не хватает.
Значит, вот она, Риджия. И долгожданная свобода. Прямо под ногами. Так близко, что рукой подать.
Но тонкая полоска серебра, ласково обвивавшая шею, сковывала меня по рукам и ногам надёжнее, чем десять цепей.
— Я же обещал вывести тебя из-под гор. — Колдун снял куртку и накинул мне на плечи. Подобная забота удивила, но под нагретой кожей, надёжно защищавшей от ветра, мигом стало теплее. — А ещё… здесь нас никто не услышит.
И тут происходящее резко мне разонравилось.
— А о чём мы собираемся говорить? — по возможности невозмутимо спросила я.
Лод улыбнулся. Лунный свет был таким ярким, что его лицо виделось отчётливо, словно при свечах.
