Владимир Пекальчук - Нелегал
Когда Марго вышла из комнаты, Тирр задумчиво изучал содержимое холодильника. При этом ему даже не пришлось играть, потому что припасы действительно вызывали массу вопросов: многое из всего этого маг видел впервые и мог только догадываться, съестное ли оно и из чего приготовлено. Надписи на банках и прозрачных плотных обертках ему ни о чем не говорили: читать выучиться Тирр забыл, но не расстроился по этому поводу. Такое чудовищное насилие над собственной головой, как впихивание в нее новых знаний не совсем естественным, чтобы не сказать — совсем неестественным способом, все же огромный риск. Чем меньше он узнал, тем лучше, остальное освоит обычным методом.
— Где у тебя ванная? — спросила Марго.
— Слева от тебя дверь, — ответил Тирр и добавил: — но боюсь, я не знаю, где взять воду. Колодца в доме нету.
— Как и холодильника? — отозвалась девушка, коснулась рукой белого прямоугольника на стене.
Из дверного проема тот же час ударил ослепительный свет, и стало понятно, почему в доме нет свечей и светильников. Секундой позже послышался шум льющейся воды.
— Надо же, действительно нет. Иди сюда, приезжий издалека… хи–хи, не обижайся. Итак, трубопровода и кранов ты тоже не видел?
— Нет, — ответил маг, прищурив глаза и наблюдая, как Марго манипулирует с крутящимися серебристыми набалдашниками на сложной системе труб, выходящих из стены.
— Ужас. А мыло, судя по всему, использовалось часто. Где же ты тогда мылся?
— Под дождем, — просто ответил Тирр.
— Да уж, ты нигде не пропадешь, — заметила собеседница и закрылась внутри.
— Я привык. И хуже бывало, — сказал он в дверь и вернулся к холодильнику.
В нижнем отделении, еще более холодном, нежели верхнее, нашлось замороженное мясо, с виду напоминающее рофятину, а в специальном держаке на стене — крупный мясницкий нож. Отыскав деревянную доску, использовавшуюся для нарезки продуктов, Тирр принялся нарезать мясо ломтями, одновременно соображая, где бы его пожарить: очага в кухне не оказалось.
— Ты любишь жареное на огне мясо? — громко спросил он, подойдя к двери ванной.
— Шашлыки? Конечно, — донеслось в ответ сквозь потоки воды, — но где ты жарить собрался? Во дворе, что ли?
— Нет, в камине.
Дверь открылась, и на пороге появилась Марго, уже умытая и причесанная.
— Ты выглядишь еще лучше, чем утром, — одобрительно заметил Тирр.
— Спасибо. Я так понимаю, цивилизованной кухни ты тоже никогда не видел. Окей, сейчас я покажу тебе несколько местных чудес.
За последующие двадцать минут маг постиг предназначение двух хитроумных приспособлений: плиты, дающей жар за счет сжигаемого внутри газа, поступающего по трубам неизвестно откуда, и зажигалки, похожей на металлическую палочку с ручкой, поджигающей этот газ без огня. А также узнал местный способ приготовления мяса на сковороде при помощи все той же плиты и растительного масла. Получилось довольно неплохо, особенно с салатом из круглых красных и длинных зеленых овощей, которые Марго достала из все того же холодильника. Правда, Тирр резонно полагал, что трапеза понравилась бы ему еще больше, если бы ее приготовили рабы и подали хозяину, не вынуждая присутствовать при готовке. Также он отметил, что девушка, пусть и из хорошей влиятельной семьи, не чурается стряпни. Ничего удивительного, с учетом того, что у людей женщины слабы и бесправны, однако, раз уж даже дочь видного отца умеет готовить, значит, с рабами тут дело обстоит неважно.
— А где ты научился так драться? — полюбопытствовала Марго, прожевав кусок мяса.
— Дома, — пожал плечами Тирр, разрезая сочный ломоть тупым, словно шутка дуэргара, столовым ножом.
— Дай угадаю… у тебя дома каменный век, ни холодильника, ни водопровода. И еще там учат боевым искусствам. Выходит, я угадала насчет тибетского монастыря?
— Не совсем, но довольно близко, — кивнул маг, подумав, что соседний план бытия — это действительно совсем близко в масштабах мироздания, и тот же час обругал себя.
Привычка не лгать женщинам все еще сидит внутри, словно вторая натура, и если раньше она помогала выживать, то теперь только мешает. Человеческие женщины — не жрицы Ллос, они не умеют божественной милостью распознавать ложь, в разговоре с ними не надо хитрить и давать честные ответы, в которых нет правды. С другой стороны, если не лгать — то и запоминать ничего не придется.
— Ты не похож на китайца, и на азиата вообще. И имя у тебя европейское. Как тебя туда занесло?
— Правильнее было бы спросить, как туда занесло моих родителей — я же там просто родился.
— А где сейчас твои родители?
— Умерли.
— Извини.
— Да ничего.
Марго отправила в рот очередной кусок мяса, откусила дольку зеленого плода, поднялась, подошла к окну и обнаружила, что занавески прибиты к стене гвоздями.
— Зачем ты прибил занавески? Любишь полумрак? И почему ты все время в темных очках? Даже несмотря на то, что тут и так сумерки?
Тирр боялся этого вопроса. Он не знал, что на него ответить, но раньше все было просто: если бы ответ не подошел, Марго можно было бы просто убрать и с концами. Но теперь ее ни в коем случае нельзя убивать, иначе придется бросать уже обжитое место и снова скрываться, что крайне рискованно. Да и с планами на ее отца прощаться не хотелось.
— У меня глаза очень чувствительные. Больно от яркого света.
— Хм… это что, болезнь такая? Тебе бы врачам показаться.
— Уже. Они сказали, что это скоро пройдет.
— И то хорошо. Ты, получается, Питера днем еще не видел?
Тирр усердно заработал челюстями, чтобы выиграть время на раздумья.
— Что это?
— Это город, в котором ты сейчас находишься. Как можно не знать, в каком городе находишься?
Ну, на это ответ давно готов.
— Я с другом приехал. Он сказал — «поехали со мной», и я поехал. Я не спросил, куда. Мне было все равно.
— Понимаю. А Россия тебе как?
— Когда уже ты перестанешь спрашивать меня о вещах, о которых я слышу первый раз? — очаровательно улыбнулся Тирр.
Марго засмеялась:
— Ну ты даешь. Россия — это страна, в который ты находишься. Можно сказать, соседствующая с Тибетом. Как можно жить рядом и никогда не слышать?..
— Я никогда не покидал своего монастыря.
— И в монастыре никто и никогда не упоминал про Россию? Про одну из самых больших стран в мире? Знаешь, мне даже обидно как–то.
Надо бы остановиться, мелькнула мысль, отрицание всего — слишком подозрительно. Придется рискнуть.
— Ах, я просто не сообразил. Упоминали, конечно, просто на моем родном языке она немного иначе звучит. Я же твой язык еще не очень хорошо знаю, — извиняющимся тоном сказал Тирр.
Марго хлопнула себя по лбу:
— Верно. Я же совсем забыла, что на других языках Россия звучит как Румыния!
