Ирина Успенская - Конт
— Игуши! — крикнул кто — то из воинов.
Где? Конт натянул поводья, оглядываясь. К ним несся отряд всадников. Она бросила быстрый взгляд на Рэя, но капитан вел себя спокойно, и Виктория тоже расслабилась. Хотя в желудке и екнуло от страха, но она постаралась ничем не показать своего удивления и любопытства.
Ей никогда еще не приходилось видеть со стороны, как движется конница. Это было завораживающе красиво. Рыжие лошади, казалось, едва касались земли, словно летя над зеленой травой, к их шеям прижимались наездники, практически сливаясь цветом волос с конскими гривами. Они стремительно приближались, а конт любовался всадником, вырвавшимся вперед. Во всей его фигуре было столько мужественности, столько грации и изящества, что взгляд было не оторвать. Ей никогда не суметь так держаться в седле, словно ты с лошадью единое целое, но при этом сидеть спокойно и непринужденно.
Тем временем конта окружило плотное кольцо воинов. Но игуши не собирались нападать. Они закружили вокруг ощерившегося арбалетами и мечами отряда, свистя и гортанно покрикивая. За спинами большинства виднелись короткие, сильно изогнутые луки, у седел крепились ножны с двойным изгибом. Ятаганы, квалифицировала для себя Виктория оружие. К счастью, всадники не спешили его обнажать.
— Говорить хочу! — Вперед выехал пожилой мужчина.
Сбруя его коня сияла и переливалась от обилия серебряной чеканки и ярких камней. Грива и хвост были заплетены во множество косичек, украшенных цветными лентами. На уздечке висели маленькие серебряные колокольчики. Богатая чеканка украшала ножны и рукоять меча. Сам он был одет в распахнутую на груди черную рубашку и кожаные штаны, заправленные в сапоги. Широкий тканый пояс пестрел всевозможными цветами, и Виктория поняла только, что перед нею глава рода. Темно- каштановые волосы мужчины тронула седина, но зеленые глаза ярко сияли на смуглом лице.
— Сарх Гривастый Волк, что тебя привело в земли моего господина? — громогласно поинтересовался Рэй.
— Бешеный Алан теперь говорит твоими устами? — презрительно сплюнул игуш.
Конт тронул пятками жеребца, посылая его вперед.
— Что ты хочешь? — спросил он, с интересом рассматривая мужчину с таким экзотическим именем. Красив, чертяка.
— У тебя кобыла моего сына, верни!
— Нет. Сына могу вернуть. Похоронишь с почестями.
Сарх прищурился, глядя на телегу.
— Это ты его ранил? — нахмурился он.
— Нет.
— Я буду мстить. Мои воины сожгут твою деревню и продадут в рабство ее жителей.
— Тогда я приду и убью тебя, детей продам, женщин возьму для потехи, а мужчин брошу на растерзание диким зверям, — спокойно сообщил конт. Он уже играл в такие игры и знал правила.
Игуш оскалился.
— Ты попробуешь. Это будет славная драка.
— А если я скажу тебе, что уже отомстил за твоего сына? Что повесил виновного и любовался на его смерть?
— Это правда?
Тут Рэй, до сих пор молча слушающий разговор, не выдержал и в сердцах плюнул на землю.
— Да ты, …, сын …, — Виктория с восторгом выслушала длинное и витиеватое ругательство, не сомневаясь, что никогда в жизни не сможет его повторить, — сомневаешься в словах кира Алана? — зарычал капитан, хватаясь за меч.
— Не шуми, Молчун, — поднял руку предводитель игушей и повернулся в сторону конта. — Когда мой сын сможет сесть в седло, привози его, я дам хороший…. — Слово, которое он сказал, Виктория перевела как «калым», «выкуп».
Всадники засвистели и с гиканьем и криками унеслись прочь.
— И что это было? — растеряно спросила Виктория Рэя.
— Его сын — ваша добыча. За мертвеца горцы драться не будут, но если он выживет, Волк даст богатый выкуп. Хорошая сделка.
— Дикие люди, что с них взять, — философски пожал плечами Берт, потрепав по голове сидящего с ним Ольта. Тот серьезно кивнул, чем вызвал смех среди воинов.
«А мне кажется, что я могу приобрести союзника, — подумала про себя Виктория, посматривая в сторону раненого мужчины. — Ты только выживи, парень».
Замок их встретил деловитой суетой. Набежавшие рабы подхватили лошадей, Берт повел детей на кухню кормить и заодно передать Райке пожелания конта насчет обеда. Мясо, мясо и еще раз мясо. Спасенных понесли в мыльню, и Виктория собиралась к ним присоединиться, потому что от запаха лошадиного и собственного пота ее уже начинало подташнивать. А еще потому, что ей хотелось убедиться, что игуш все еще жив, ну и просто… Ох, какие глупости лезут в голову! И только она собралась приказать Берту приготовить ей чистую одежду, как увидела брата Искореняющего, спешащего навстречу. Выражение его лица очень не понравилось конту. Но, пока не забыла…
— Рэй! Скольких моих детей ты знаешь?
— Пацанов? Девки — то не наследуют. Трое точно ваши, кир. Все черноголовые. От Эльки и еще двое в Корчах.
— А говорил о десятке, — возмутилась Виктория, чувствуя иррациональное разочарование.
— Да кто их знает? Белобрысых же считать не будешь.
— Логично. Пошли воинов, пусть привезут в Кровь и этих двоих.
— Не стоит, — Искореняющий подошел неслышно. Что за манера подкрадываться? — Один из мальчиков утонул десятницу назад, а второго придавило бревном. Три дня пролежал и ушел к Светлому Ирию.
Оба — на! И третьего едва не прибили. Не пустись конт в погоню за рабами, кто знает, что случилось бы с ребенком. Но откуда это все известно ксену? Однако подумать об этом Виктория не успела.
— Кир Алан, у меня еще плохие новости. Вашу жену отравили.
— Насмерть?
Но это замечательно! Сердце замерло, и Виктория тут же устыдилась своих мыслей. Литине всего двадцать три года, она глупое пухлое создание, но она не виновата, что ей так не повезло с мужьями. Первый — сволочь, садист, грубиян, а второй и вовсе — женщина!
— Ирий спас, контесса успела отпить всего глоток отравленного вина. Сейчас с нею ее духовник и ваша травница, — слегка улыбнулся ксен. Выражение его глаз видно не было, мужчина так и не снял капюшон.
— Я зайду к ней позже. Негоже идти к жене в таком виде.
— Конечно. Но пока не уделите ли вы мне некоторое время для разговора? — мягко, но настойчиво произнес ксен.
Конт вздохнул. В животе громко заурчало, и Виктория смутилась.
— Брат Искореняющий, может, поговорим за обедом? — с надеждой спросила она.
Ксен тихо рассмеялся и наконец — то откинул капюшон.
А вот это было любопытно. На Алана смотрели живые карие глаза из — под черной длиной челки. Вряд ли Искореняющий был намного старше конта.
— Максимум лет двадцать восемь, — незаметно для себя конт закончил свои мысли вслух.
