Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф
Он бегом подвел мне вороного, себе взял буланого, на лице виконта я увидел злорадную ухмылку.
- Вот этот, - сказал он с нехорошей радостью, - принадлежит графу Бэкдорфу!
- А коня леди Элизабет нет? - спросил я с беспокойством.
- Нет, - ответил он. Заметив тревогу в моих глазах, пояснил торопливо: - Если ее конь и убежал бы, любой отдаст ей своего! А вот граф наверняка несся отсюда со всех ног пешим.
- Его не жалко, - согласился я.
- Вот и я о том. Верну ему коня, перед всем двором опозорится!
- Правда? - спросил я с интересом. - Я думал, главное - флирт.
- Главное, - подтвердил Макиннон. - Но когда не с кем?
- Понятно, - согласился я. - Хорошо, теперь в Люнебург! Только ничего не рушить, понятно? Рушить я и сам умею. А вот строить вас еще учить буду… Может быть, и сам тогда научусь. Вперед - и с песней!
Макиннон, вот уж истинный служака, тут же в самом деле бодро затянул лихую походную. Жаль, демонов нет, я бы велел подпевать. Макиннона такие мелочи не смутят: сюзерен велел петь - значит, петь хорошо и правильно.
Сверкающие в лунном свете стены Люнебурга быстро приближаются, Макиннон посмотрел на меня и захлопнул рот. Я кивнул благосклонно.
Он угадал, пусть наше возвращение выглядит более торжественно-зловещим.
Над воротами яркий свет, словно от люстры с тысячью свечами, но стражей наверху не разглядеть, свет падает вниз, освещая всех, кто приближается вот так в ночи. Копыта стучат грозно, хотя нас всего двое. Ворота заперты, но не успели мы приблизиться, как обе створки с неприличной поспешностью и как-то даже трусливо пошли в стороны.
Макиннон понимающе хмыкнул, приосанился. Вид у него такой, что, если бы не открыли, вышиб бы пинком, а потом еще и стражей размазал по городской стене.
Въезжали мы медленно и грозно, суровые и неотвратимые, как наступление ледникового периода. Макиннон выпячивал грудь, крутил усы и смотрел орлом.
Стражи поспешно убрались от ворот, я покосился на их испуганно-почтительные рожи. Со стен не разглядеть, что происходило на горе Верховного Мага, но жуткий столб огня и дыма там нельзя не заметить. Даже сейчас хорошо видно, что отныне нет никакой Черной Горы: раньше заслоняла кусок неба.
Макиннон сказал негромко, едва двигая губами:
- Они видят, откуда мы едем. Думаю, гонца к Его Величеству уже послали.
- О нашем возвращении? - спросил я так же тихо.
- Нет, когда вы изволили начать штурм. А сейчас, да, тоже послали. Вон из той сторожки выметнулся один на быстром коне. Как только мы подъехали к воротам.
- И, конечно, уметелил в сторону дворца?
Он ухмыльнулся.
- Там такое начнется… Мы прямо следом?
Я подумал, покачал головой.
- Неопределенность пугает больше. Сперва к герцогу. У меня к нему… теплые чувствы.
Город не спит, чувствуется, но народ с улиц исчез, только к звонкому цокоту подков по булыжнику однажды добавился грохот подкованных сапог городской стражи, однако они исчезли, как тени, хотя должны были, по идее, загородить нам дорогу.
По узкой улочке мы пронеслись, едва не задевая стременами ставни, к той, что пошире, там светлее. Сонно гавкнули собаки из подворотен, во дворах темно, однако в щели между ставнями почти везде просачивается свет.
Впереди море света, дворец герцога Людвига умело подсвечен как огнем из бочек, где полыхает цветная смола, как и магическим пламенем, признак могущества и родовитости.
У ворот, что ведут в просторный двор герцога, целая группа вооруженных до зубов воинов. Мы подъехали, придерживая коней, солдаты растерянно пятились, выставляя перед собой копья и поглядывая на командира.
Макиннон, чванясь и задирая нос, сказал ему громко и очень отчетливо:
- Сэр Гриннер, вы неплохой служака, но… если посмотрите во-о-он в том направлении… Эх, стены загораживают, то увидели бы там крепость самого могучего из всех магов на свете… Эх, что это я говорю? Нет там больше никакого мага. И крепости отныне нет! Сэр Ричард с армией демонов, которых свет еще не видел, разнес крепость колдуна, поразил его своей недрогнувшей рукой, а затем и всю гору одним мановением опустил в преисподнюю!
Офицер медленно бледнел, тупо таращил глаза.
- К-к-к-как это м-м-м-огло пр-р-роизойти?
Макиннон сказал весело:
- А восхотелось сэру Ричарду смести с земли Верховного Мага и самому побыть им. Просто так, ради интереса. Сейчас он добр ввиду победы, хоть и пустяковой для него, но доброта… может продержаться недолго. Вы меня поняли, сэр?
Последние слова он произнес настолько угрожающим тоном, что офицер и его солдаты только мгновение смотрели на него оторопело, затем их как ветром сдуло.
Макиннон победно усмехнулся, мы проехали в ворота. Из окон построек высовывались головы прислуги и челяди, но никто не выскочил, никто не сказал ни слова, что во всегда шумном и веселом дворце герцога как-то непривычно.
Мы пересекли огромный двор, Макиннон ворчал, что это уже слишком, здесь всегда было так красиво и празднично, ну нельзя такую красоту рушить даже из государственной необходимости.
На меня он посматривал вопросительно, стараясь угадать ход моих мыслей.
На ступеньках у входа во дворец расположились четверо гвардейцев. Один держал в руках стаканчик с игральными костями, трое следили за нашим приближением. Я полагал, что попробуют воспрепятствовать, но они лишь вытянулись и уставились испуганными глазами.
- Что, - проговорил Макиннон почти ласково, наслаждаясь положением, - уже почуяли, где жареным пахнет?… Видели, как почистили от вас ворота?… Ладно, ребята. Сэр Ричард ввиду победы над Верховным Магом… и ввиду, что отныне он теперь Верховный Маг… прощает вашу дурь и не станет превращать вас в жаб. Бегите, пока он не передумал.
Гвардейцы прыгнули с крыльца, как борзые, а улепетывали быстрее зайцев.
Я сказал с неудовольствием:
- Ну что ты заладил про Верховного Мага? Не собираюсь я в маги. Неинтересно. У меня и бороды нет.
Он сказал торопливо:
- Это фигура речи!… Чтоб их проняло до печенок. А разве вы не Верховный Маг?
Я ощутил недоговоренное, пахнуло некоторым холодком прямо из воздуха, сказал с хмурым достоинством:
- Я не только Верховный Маг. Я кое-что и покруче, понятно?… Но сейчас я просто изволю быть простым и даже очень простым маркизом.
Он воскликнул с преувеличенным восторгом:
- Это я понимаю!… Как на карнавале! Когда король в костюме пастуха, а потом р-р-р-раз - и снимает маску!…
- Вот-вот, - согласился я. - Уже теплее.
Оставив коней у ступеней, мы прошли через пустой холл, в таком же пустынном зале к нам торопливо вышел и поклонился церемониймейстер. Я направился дальше, но Макиннон вскричал:
