Евгения Петроченко - В летописях не значится
Ещё нам обещали поход за травами в лес, как только определятся с сопровождающими. Наша главная травница, магистр Намерин, действительно оказалась весьма любопытной и настырной, и забывала обо всем, стоило ей войти в теплицы. Однажды она долго складывала пучки с валерианой в ведро с удобрениями, пока Браат, самый смелый из нас, не пошутил, что на таких харчах она вырастет заново. Тогда уж магистр и опомнилась. Пожалуй, нам действительно нужно было сопровождение в магическом лесу с таким-то преподавателем.
Окружающая обстановка, окружающие адепты постепенно превращали меня в другого человека - человека, которым я не хотела быть. Если бы кто-то мне сказал раньше, что можно изменить характер за неделю, я бы в жизни не поверила. Но я не узнавала себя. Вместо того, чтобы делиться радостью, я замкнулась в себе. Вместо того, чтобы поддерживать живой разговор и шутить в унисон с сокурсниками, я скромно отмалчивалась и ограничивалась короткими пустыми фразами из-за невозможности развивать тему. Мне нечего было сказать ни по поводу очередного разгула троллей на границе, ни по поводу предстоящего праздника Двуединой Матери, ни по поводу того места, где я якобы росла. И - самое главное - вместо того, чтобы шагать по коридору, гордо неся свежеприобретенное звание адепта, я сжималась и ловила себя на той мысли, что нервно оглядываюсь. Я обещала себе быть сильной, но пока эта сила появлялась лишь в упорном штудировании учебников. Напротив, такой слабой и беззащитной я не чувствовала себя давно, и даже постепенное привыкание к непроходящему чувству опасности не делало мне чести.
Однажды, засидевшись до полуночи за учебником в библиотеке, я всё же решила уйти пораньше. Чудодейственные свойства смолы драконника, равно как и способы её хранения, были чрезвычайно важны и даже занимательны, но постоянно косившийся в мою сторону мастер библиотекарь меня настораживал. Мне не хотелось казаться совсем уж подозрительной, уж если в первый день неожиданный интерес к знаниям можно было списать на вдохновение от полученного звания адепта, то засиживание допоздна во все остальные дни и даже - самое крамольное - во время ужина делало меня очень странной личностью. Я такой и была, но нужно всё же поумерить свои желания узнать всё и сразу об ингредиентах зелья.
Особенно неприятно стало, когда он начал ходить взад-вперед возле моего стола. Я боялась, что он начнёт заглядывать мне за плечо, чтобы узнать, что же я так увлеченно читаю. Это раздражающее поведение продолжалось уже пару дней и начиналось после того, как последний адепт покидал библиотеку. Вот и в этот раз, стоило высокому лохматому парню в синем, непонятно каким ветром сюда занесенному, выйти, как библиотекарь засуетился.
Я сочла за лучшее убраться из библиотеки подобру-поздорову.
Винтовая лестница, напрямую ведущая со второго этажа библиотеки на первый, минуя коридор с лабораториями второго этажа, в этот раз была непривычно тускло освещена. Я неосознанно замерла на её вершине, порываясь достать мобильник, чтобы посветить, но потом чуть не расплакалась от того, что даже такой привычной вещи нет рядом. Как же я скучала по дому! Как же я скучала по всему нормальному! Как же мне хотелось, чтобы мама меня обняла и сказала, что всё будет хорошо, а сестра привезла шоколадку в обмен на сплетни. Но это было так далеко, словно в другой жизни.
Слезы сами собой, словно из ниоткуда, появились в глазах, готовые пролиться от ещё хоть одной мысли о доме. Стоило бы проморгаться и не начинать спускаться с пеленой на глазах по крутой лестнице, но я наплевала на элементарные соображения о безопасности.
Они и не понадобились.
Посреди лестницы я сделала шаг на очередную ступеньку и заорала что есть мочи. Слезы всё же брызнули из глаз, а дикая боль сковала всё моё тело, исходя из ноги. В неё вцепилась словно тысяча мелких зубов, разрывая подошву и пронзая плоть. Я никогда ничего подобного не испытывала и, пошатнувшись, упала на лестницу, поскуливая, словно побитая собака.
Спустя пару мгновений на лестнице возник тот лохматый парень, что ушел передо мной, и громко крикнул на весь этаж:
- Зер, придурок, выходи! Ты промахнулся!
Парень опустился передо мной на колени, крепко сжал плечи и спросил, пытаясь заглянуть мне в глаза:
- Ты как? Регенерировать сможешь?
Не получив ответа, он потряс меня, но вызвал этим лишь моё громкое истеричное "Ааа!".
- Что ж ты за целитель-то такой? - зло процедил он, а потом вновь крикнул в никуда: - Зер!
- Я... зелье... - сквозь дикую боль только это получилось выдавить, но он услышал.
- Темная мать! Ты слышишь, Зер! Она даже не магичка! Идиот, выходи, тебе же хуже будет, если ты даже не поможешь!
Откуда-то сверху лестницы послышались шаги. Кто-то приблизился сзади и остановился, шумно выдохнув. Парень напротив наконец отпустил мои плечи, резко поднялся и быстро дернул рукой. Голубой искрящий шар мгновенно соткался в его ладони, но вместо того, чтобы просто осветить пространство, парень сделал неуловимый жест, опуская шар и цедя сквозь зубы "тёмный сын". Всё это заняло всего пару секунд, но мне они казались вечностью.
Где-то за спиной послышалось ругательство, запахло гарью. Но ответа не последовало, тот, другой, лишь буркнул "отойди" и оттеснил нападающего от меня.
Сквозь ручьи слез, продолжающие литься из глаз, я сумела разглядеть только темный силуэт. Он вытянул руки над моей ногой, что-то зашептал, но боль не пропала, лишь появилось какое-то странное чувство, которое я никак не могла выделить из всего испытываемого спектра самых отвратительных ощущений.
Затем меня подняли на руки и куда-то понесли. Парень из библиотеки поплелся следом, спросив:
- Куда?
- К ректору. Всё равно ведь выплывет.
- Как ты мог так просчитаться?
- Откуда мне знать, что кто-то ещё застрянет в библиотеке? Это же тебе отработку назначили после трени, другие придурки так допоздна не засиживаются. Это был идеальный момент!
Позади хмыкнули, но голос отвечающего был совсем не веселым:
- Хотел бы сказать, что так тебе и надо, но ты конкретно попал, Зер. Вряд ли тебя отчислят, но парой отработок ты точно не отделаешься.
- Сам знаю, Ант, - рыкнули над головой.
Затем меня перехватили как-то совсем неудобно, вызвав очередной мучительный приступ боли и громкий стон. Как оказалось, эти манипуляции нужны были, чтобы постучать в дверь. Затем её распахнули пинком, вошли и сгрузили меня в довольно жесткое кресло у какого-то стола.
- Хараш, что случилось? - голос третьего был басист и взволнован. - Почему адептка в крови?
- Неудачная шутка, - коротко отрапортовал невидимый мне Хараш. - Я пытался подловить Бераака, но под раздачу попала она. Готов понести наказание.
