Олег Бубела - Везунчик
Однако это создавало дополнительные проблемы. Я чувствовал, что ко мне подкрадывалась усталость, а это означало — через несколько часов нужно будет искать место, где можно было отдохнуть и немного поспать. И это место должно быть достаточно защищенным, чтобы сонного меня не смогли обнаружить хищники. Пока ничего подходящего на глаза не попадалось, поэтому я продолжал свой путь, чувствуя, как гудят натруженные ноги. Интересно, сколько я уже отмахал? Километров семьдесят, или это я себе льщу?
Когда солнце поднялось уже довольно высоко, а я начал подумывать о том, не попробовать ли мне укрыться в густой лесной чаще, когда таковая попадется в следующий раз, впереди показалась речка. Обрадовавшись, я поспешил к ней, опасаясь, как бы это все не было бредом вследствие обезвоживания. Как выяснилось, это был не мираж, да и не речка, как таковая, а большой ручей шириной метра три. Но все равно это была вода. Вода!
Не задумываясь о паразитах, кишечной палочке и прочих сюрпризах, которые могли водиться в этом ручье, я встал на колени и принялся утолять жажду. Вода была прохладной, чистой и невероятно вкусной. Хотя, в данный момент мне и та дрянь, что текла в последние годы из городского водопровода показалась бы напитком богов. Выхлебав литра полтора, я с трудом заставил себя остановиться и принялся умываться, затем сбросил сапоги с портянками и опустил конечности в ручей, испытывая при этом почти оргазмическое наслаждение. Эх, вот это райское блаженство!
Посидев так несколько минут, я решил искупаться и попытаться отмыть запах общественного туалета, преследовавший меня уже четвертые сутки. Скинув одежду, я вошел в ручей и принялся плескаться, не забывая поглядывать по сторонам. А то мало ли кто захочет появиться на водопое! Но опасность появилась не с суши. Зачерпывая воду в очередной раз, я заметил большую черную змею, стремительно приближавшуюся ко мне. Вылетев из воды, как ошпаренный, я подхватил ритуальный кинжал и уставился на тварь, которая только чудом не успела меня цапнуть. Эта гадина выползла на сушу следом за мной и как-то странно, совсем не по-змеиному — извиваясь, — а словно червяк, сокращая сегменты тела, поползла за мной. На земле змеюка оказалась не такой резвой, поэтому я подскочил к ней и одним движением отрубил гадине голову, в который раз оценив остроту клинка.
С полминуты змея подергалась в конвульсиях, а затем замерла неподвижно. Понаблюдав за ее кончиной, я вспомнил, что змеи тоже являются съедобными. Ведь железы, вырабатывающие яд, расположены в голове, поэтому даже гадюк без этой части тела можно смело употреблять в пищу, не опасаясь преждевременно отбросить копыта. Мой желудок с готовностью поддержал эту идею громким бульком, поэтому я взял змеиное тело и принялся его рассматривать, готовясь срезать чешую и съесть в сыром виде. Однако кое-что показалось мне странноватым, поэтому я поднял отрезанную голову и разочарованно вздохнул.
Эта тварь оказалась совсем не змеей, а гипертрофированной пиявкой. Пять пар глаз вокруг пасти с мелкими острыми зубами никаких сомнений не оставляли. Теперь мысль о том, чтобы полакомиться данным деликатесом, уже не казалась мне такой привлекательной. Да, я как-то слышал, что французские монархи некогда закусывали жаренными налопавшимися кровью пиявками, но становиться последователем этих древних гурманов меня что-то не тянуло. Тем более после того как я понюхал дохлую тварь. Она воняла гнилью и болотной тиной, и этот запах окончательно лишил меня аппетита.
Швырнув пиявку в воду, я вновь зашел в ручей и продолжил купание. Теперь я внимательно следил за ручьем, опасаясь появления товарок обезглавленной мерзости. Ведь эти кровопийцы замечательно ориентируются по слуху и великолепно чувствуют тепло, поэтому если кто-то из них окажется поблизости — непременно попытается подкрепиться. А я даже боюсь представить, сколько крови способна всосать пиявка такого размера.
Но все было спокойно. Ручей был каменистым, ила оказалось весьма незначительное количество, а чистая вода позволяла рассмотреть все детали. Именно поэтому я сумел заметить, как к останкам пиявки подплыла небольшая, размером чуть больше ладони, рыбешка, которая стала с жадностью отрывать от ее тела куски. Желудок снова булькнул, и я решил порыбачить. Так как кинжал бросать было глупо, а сооружать острогу — долго, я попробовал незаметно подкрасться к рыбешке и схватить ее голыми руками. Понятное дело, это было сложно, но на рыбалке с отцом я подобное проделывал не раз. Главное только не спешить и не спугнуть добычу.
Пока я медленно подбирался к рыбке, к ней подплыли две похожие и тоже принялись насыщаться пиявкой. Остановившись совсем рядом с ними, я начал наклоняться, готовясь к рывку. В принципе, можно было и не беспокоиться. Рыбешки были настолько увлечены трапезой, что ничего вокруг не замечали. Именно поэтому я решил попробовать схватить сразу двух. Слегка присев и застыв в весьма комичной позе, я протянул руки, а потом стремительным рывком вонзил их в воду и схватил чешуйчатые тела.
"Есть! Теперь будет, чем перекусить!" — пронеслась в голове радостная мысль.
Выбравшись на берег, я швырнул добычу в траву, нашел свой кинжал и принялся разделывать первую рыбину. С этим занятием я управился быстро. Отделив нежное филе от костей, я промыл его в воде, а затем попробовал на вкус. Разумеется, я понимал, что мясо может оказаться ядовитым, как у японских рыб семейства иглобрюхих, иначе именуемых фугу, но голод затмил все возражения рассудка. Справедливости ради можно отметить, довольно вялые возражения. А прожевав пару кусочков, я признал, что все было не так уж плохо. И хотя на Земле суши мне ни разу есть не доводилось, но в данный момент сырая несоленая рыба не внушала мне отвращение и тошноты не вызывала, поэтому я быстро умял первую порцию и принялся за вторую.
Но и второй мне тоже показалось мало, поэтому я вернулся за добавкой. В ручье у пиявки собрался уже десяток рыбин, которые общими усилиями уничтожали ее, оставляя от мерзкой твари лишь черную кожу. Мне не составило труда поймать и выкинуть на берег еще пяток местных карасиков. Причем остальные, что странно совсем не желали уплывать, а продолжали остервенело рвать пиявку. Видимо, ее мясо оказалось для них настолько вкусным, что напрочь отшибало инстинкт самосохранения. Но шестой карась ухитрился вырваться из ладони, а затем цапнул меня за палец. Причем вцепился настолько сильно, что едва не вырвал приличный кусок мяса, благо я успел вовремя разжать его челюсти.
Рана оказалась хоть и не серьезной, но весьма болезненной, поэтому, посасывая укушенный палец, я решил закончить с рыбалкой. Выйдя на сушу, почистил всю добычу, а затем отправил ее в желудок, после чего за долгое время почувствовал насыщение. Промыв ранку, из которой все еще сочилась кровь, я отрезал от балахона кусочек ткани и замотал пострадавший палец, после чего оделся и продолжил путь. Но теперь я решил слегка изменить направление и двигаться вдоль русла ручья. Вода — это основа жизни, и без нее я долго не протяну, а неизвестно, встретятся ли дальше подобные ручейки. Тем более, ручей может впадать в речку, а речка — это вполне реальный шанс найти цивилизацию.
