Евгений Щепетнов - Охотник
— Боги, боги… бог один — ворчливо сказала старушка — Остальных придумали люди, чтобы побольше содрать денег со своих глупых соотечественников. Ясно. В общем — тебя выбросило в этот мир, в пустое тело без души, и скорее всего, ты здесь застрял до конца своих дней, как и все, кто здесь оказался. Как и я.
— Ты?! — выдохнул Сергар — Ты — тоже?!
— Тоже, тоже… — вздохнула старушка — И я тоже. Только очень, очень давно. И похоже, что не из твоего мира. Ну-ка, скажи что-нибудь на своем языке.
— Я боевой маг, служил в армии, потом стал вольным грабером! — сказал Сергей на языке своей родины. Баба Надя поморщилась, помотала головой:
— Я так и знала. Другой мир. У вас сколько лун?
— Две. Красная, и черная.
— Солнце какого цвета?
— Ну… такое же, как и здесь. А что, бывает другого цвета?
— Всякое бывает — уклончиво пояснила женщина, которую теперь у Сергара язык не поворачивался назвать бабулькой — Магия сохранилась? Магичить можешь?
— Нет — Сергар сокрушенно опустил голову — Сколько не пытался коснуться Силы, бесполезно. Вроде — вот-вот коснусь, рядом, только руку протянуть — а не могу. Будто руки отрубили!
— Знакомое ощущение, да — довольно кивнула баба Надя — Пока я смогла снова магичить… прошло лет десять после перемещения. И то случайно получилось. Знаешь как?
— Как?
— Током меня ударило. Сильно. Я тогда отлетела метров на пять, сознание потеряла. А когда очнулась — чувствую, могу магичить! Я аж визжала от восторга! Только недолго радовалась — против моей прежней силы — раз в десять меньше. Но и этого хватило, чтобы я чувствовала себя уже не такой уродкой, как раньше. Да, да — уродкой! Ты же знаешь, что такое лишиться магии! Как будто руки отрубили…
— Почему ты мне открылась? — настороженно спросил Сергар — Зачем тебе это? И как ты сумела увидеть мою сущность?
— Как увидела? Ну я же все-таки колдунья. Вижу, и все тут. Как вижу? Как две фигуры, которые никак не могут слиться вместе. Ты не принимаешь Олега в свою душу, боишься его принять, ты не хочешь, чтобы он с тобой слился. Потому — не можешь излечиться. Пока не будет единения души и тела, пока ты не станешь единым целым со своим материальным «я», излечения не будет.
— Не понимаю — протянул растерянный Сергар — Я живу в этом теле, оно мое. Как это я не слился? Слился! Ну да ладно — черт с ним, потом. Скажи, а что, ты такая тут одна?
— Не одна — усмехнулась «баба Надя» — Есть еще, такие как мы с тобой. Но нас очень, очень мало. Тех, кто с магическими способностями. Без них — гораздо больше. Но они никогда не скажут, что прибыли из другого мира. Да и те, кто владеет магией, не скажут. Зачем? Чтобы посадили в дурку? В средние века так вообще нас сжигали на костре… Или чтобы тебя захватили злые люди, и заставили исполнять их волю? Нет уж… все те, кто переселился в чужие тела стараются скрывать свою суть. Как я, например. Для всех — баба Надя, старушка, которая пробавляется мелким лекарским делом, траволечением. На самом деле…
— А семья? — перебил Сергар — Дети, внуки? Они — знают? А муж твой где?
— Муж? Помер муж — спокойно сказала «бабулька». Давно помер. Дети есть, да. И внуки. Скоро я умру, меня закопают. Потом выберусь из могилы — помогут те, кому помогала я — и пойду куда глаза глядят. Совершу обряд обновления, стану снова молодой, здоровой, красивой, снова полюблю какого-нибудь парня, и цикл начнется сначала.
— И сколько у тебя уже было таких циклов?! — с легким страхом спросил Сергар, глядя в синие глаза существа, выглядевшего как тихая, ветхая старушонка.
— Ишь, чего захотел знать! — усмехнулась «баба Надя» — Неприлично спрашивать у женщины, сколько ей лет! Не скажу. Много. Очень много. Так много, что мне кажется — пора бы уже и не выбираться из могилы. Хватит.
— А что, и такое бывало? Умирали Не хотели жить?
— Бывало. Почему и нет? — равнодушно кивнула женщина — Поживешь с мое — узнаешь.
— А я поживу? — с замиранием сердца спросил Сергар, надеясь на тот ответ, который хотел услышать.
— Поживешь — пожала плечами «баба Надя» — Если обряд обновления будешь совершать. И если твои магические способности вернутся — потому что без магии обряд не работает. А вот если не совершишь обряд — умрешь так же, как и простые, земные люди. Ну… может подольше поживешь — лет до ста. Или еще дольше. Но все равно умрешь. Я не знаю, почему так происходит. Почему так, а не иначе. Все в руке Создателя — как ты его не называй — Иешуа, Аллах, или Создатель всего сущего. Не знаю, кто открыл обряд обновления. Но только все происходит именно так, как я говорю. Нас тут на Земле не так уж и мало, я тебе потом расскажу, как все устроено в нашем кругу, в кругу колдунов. Если, конечно, к тебе вернется твоя магия.
— И все-таки — зачем ты все это мне рассказала? — снова переспросил Сергар, не глядя на старуху.
— Почему бы и нет? Мне-то тоже кто-то когда-то рассказал. За все время, что я лечу людей, через меня прошло только трое наших. Как могла — я их поддержала. Вот и ты — как я могу тебе не помочь? Колдуны должны поддерживать друг друга. Это закон! Весь мир против нас.
«Баба Надя» помолчала, потеребила ложечку, лежавшую на блюдце, и продолжила:
— Так-то, парень. Да, вот что — тебя не нужно предупреждать, чтобы ты лишнего не болтал языком? Впрочем — тебе все равно никто не поверит. Ведь я всего лишь баба Надя, деревенская лекарка. Провидица, и травница. И больше никто.
Глава 4
— Пей! Пей до дна!
— Не поместится!
— Пей, я сказала! Вот так! Теперь ложись на живот и терпи. Будет немножко больно, но тебе не привыкать — ты же вояка! С печки бряка…
— Ай! Черти бы всех задрали! Ай-яй! Ты чего там, железом жжешь, что ли?! Пыточная какая-то, а не лекарская!
— Ругайся, ругайся, ничего… все в порядке. Я много больных навидалась, такое иногда выдавали — ушли в трубочку скручивались! Ты еще молодец, терпишь. Правда и боли настоящей-то пока не было.
— Как не было?! Да ты охренела! Ааааааааа! Аааааааа! Да твою мать! Да в гроб тебя ети! Да в крестину гробину мать!
— Узнаю самсоновских! Петька научил, да? Ругайся, ругайся! Эй, живой?! Что, сознание потерял? Ну тем лучше…
Лекарка положила руки на поясницу застывшего в беспамятстве парня и начала медленно, миллиметр за миллиметром сканировать его тело. Нашла порванные нервы, нашла разбитые, неровно сросшиеся позвонки, закрытые для прорастания нервов. Подала строго дозированный импульс, размягчая, формируя кости позвоночника.
От ее рук исходил хорошо различимый в полумраке голубой свет, мерцающий, пульсирующий, то разгорающийся, то потухающий почти совсем. Шла минута за минутой, и прошло около получаса, когда лекарка прекратила сеанс.
