Александр Забусов - Кривич
Бьерн наклонившись за борт, примерился и занес топор для удара, и тут же получил стрелу болта в основание черепа, вошедшую между кромкой кольчуги и шлемом. Топор выпал из руки, бултыхнулся в реку. Безвольное тело воина на половину корпуса свесилось с борта дракара.
— Проклятие! Бросайте «кошки» на берег, цепляйте веревки за деревья и вперед, в атаку. Вперед!
Команда сноровисто бросала «кошки» с привязанными к ним веревками, пытаясь зацепить их за стволы и сучья деревьев.
— Внимание! — послышалась команда из лесного кустарника. — Бить на взлете!
Чтобы перерубить канат, сразу двое викингов метнулись на нос судна, прикрывая друг друга щитами. Десятка полтора хирдманов оттолкнувшись от борта, попытались перескочить на берег, туда, где засели напавшие. До берега добрались лишь четверо бойцов, остальных болты сбили еще в полете.
«И то дело! Хоть кому-то повезло перебраться на сушу. Теперь дело пойдет!» — Думал Рыжий.
— Бросайте еще. Атаковать! Или вы хотите жить вечно? Один, ждет каждого из нас!
На берегу, в гуще лесной растительности послышалась возня, треск веток, раздавались непонятные фразы с вкраплениями языка русов.
— Бл…дь! Ох…ли совсем в атаке. Трое на одного. Ну, ничего я тебе щаз еб…ничек на сторону подправлю. Получи, бляха — муха!
Рыжий не знал, что пресловутый Сашка Горбыль, которого он и в глаза-то не видел никогда, пришел в боевой транс, как в свое время в это состояние вошел на лесной дороге Андрей Ищенко. Состояние, сродни боевому трансу скандинавских берсерков. Вот и Сашка, ощутил на своей шкуре подарок «перехода» и по этому случаю стебался сейчас, «за всю мазуту». Запрыгнувшие на берег счастливчики, они тоже не знали, что попав в колючие заросли, привычные к мечу и топору на привольном морском раздолье, потеряют преимущество умелых воинов. Небыло никакой возможности вести привычный бой, оружие цеплялось за стволы, за ветви кустарника, было непонять, что под ногами, они постоянно спотыкались, натыкались на острые сучья. Но это было недолгим, появился он, тот, кто, громко сквернословя, с одним ножом, зажатым в руке, быстро разобрался с чужими.
— Я повторяю! Бить на взлете! — Снова прошла команда от лесного воеводы.
Атака захлебнулась. А на носу корабля распластались еще два трупа.
У Рыжего был средний дракар, способный разместить до восьмидесяти хирдманов на борту. Более тридцати из них, уже погибли. Вспомнив фокусы Локки, он не смотря на постоянный обстрел, попытался поговорить со старшим нападавших.
— Эй! На берегу. За что вы на нас напали? Давай договариваться. Мы проплывем мимо, не предъявляя претензий на кровь. Мы даже готовы заплатить.
И тут снова в разговор влез Сашка.
— Абдула, ты же знаешь, я мзду не беру. Мне за державу обидно.
— Я Рагнар Рыжий, сын Фудри Счастливого…
— Да мне насрать, рыжий ты или чернявый. А счастья, ты у меня сейчас полные штаны наложишь. Уж я об этом позабочусь. Сучье отродье. А ну ребята, вмажте им еще, чтоб счастья сразу прибавилось.
Дружный арбалетный щелчок, стоны, крики, а с берега опять неслось:
— …твою мать. Понял б…дь, что тебя ожидает, ушлепок.
— Сашка, хорош базлать, правила русской речи на производстве, я тебя потом заучивать заставлю.
— А чего командир, эти пиндосы меня уже зае…ли. С юга лезут, с севера лезут. Как будто, наше говно медом намазано. Куда бедному крестьянину податься. Ох…ли совсем.
— Сашка, ты там случайно не приложился к бутылке?
— Откуда бутылка командир?
Услыхав все это, Рыжий вскипел. За всю свою жизнь, так с ним еще никто не говорил. Его просто игнорировали, воспринимали как пустое место. Как сказали бы в двадцать первом веке — он столкнулся с полнейшим беспределом, имея дело с отморозками.
— Всем в атаку! На приступ. За мной! — В порыве бешенства первым прыгнул за борт, в сторону правого, высокого берега. Внезапно, в попытавшихся последовать за вождем воинов, из зелени леса раздался громкий, ни на что не похожий, трескучий перестук, и первую линию бойцов, готовых броситься в воду, словно слизало в Хель. Это Сашка дал очередь на тридцать патронов из своего калаша по сгрудившимся у борта, прикрывшимся щитами чужим воинам. А пока остальные присели, попрятавшись за бортом, вождь «северных команчей» бесновался в одиночку, пытаясь выбраться на крутой берег, ругая всех и вся. Ватага лишилась командования, в ней осталось не более тридцати бойцов.
На кнарре заголосили женщины, заплакали дети. Нурман мечом срубил голову одной из голосивших баб, занес меч для следующего удара.
Послышалась команда:
— Уничтожить команду «купца»!
Снова арбалетные щелчки и было видно, как исхитрившийся выжить в избиении одиночка, выпрыгнул за борт. Команда на «купце» прекратила свое существование.
Словно тяжелая капля, упавшая с неба, обозначившая скорый ливень, так и первый выпрыгнувший за борт, обозначил сигнал: «Пора делать ноги!».
Нурманы бросились к левому борту, стали выпрыгивать в реку. До берега рукой подать, а за спиной щелкали выстрелы.
На берег выбралось не более десятка викингов. На последнем дыхании, они врывались в прибрежные кусты, мгновенно исчезая там.
— Не преследовать, — послышалось с правого берега. — Сотник Горбыль, пеленай рыжего счастливчика.
— А это, мы с превеликим удовольствием. Ну, что чмо, не устал там барахтаться? Подожди, я тебе сейчас помогу.
Сидя у мачты, связанный по рукам и ногам, с огромным фиолетовым фингаолом, в половину лица, Рыжий с удивлением наблюдал, как по судну, вокруг него, сновали юнцы уничтожившие его хирд. Они с энтузиазмом сбрасывали трупы викингов за борт, предваротельно «ошкурив» тела от всего лишнего на их взгляд. Морально добил Рыжего, мелкий рыжий пацан Пашка, подойдя к нему, полюбовался качеством удара дяди Саши, деловито спросил:
— Ну, что козлина, штаны намокли? Это тебе не мирных колхозников окучивать. Я бы за такое, тебе лично яйца отрезал. Скажи спасибо командиру, запретил.
Из сказанного, Рагнар Рыжий, понял, дай бог половину, но на душе у него стало еще гадостнее.
Северян освободили. Произнося перед ними пламенную речь о переезде на новое место жительства, Монзырев не забыл упомянуть напутствие Ратибора. Оба судна поставили носами по течению и поплыли вниз по реке.
К обеду следующего дня дракар и купеческое судно пристали к пристани в заливчике перед городищем. На берегу их вышло встречать почти все население общины во главе с Вестимиром и Андреем Ищенко, возле которого стояли два незнакомых варяга при полном вооружении. У одного из незнакомых воинов вместо ноги был пристегнут ремнями к бедру протез, сотворенный из цельного куска дерева. Вдоль берега, по песчаному пляжу, взад — вперед носилась Галкина доберманиха, оглашая округу лаем.
