Ловец Душ - Ефиминюк Марина Владимировна

Ведьма зарычала, как тигрица, и отбросила впившегося в ее белое лицо демона. Тот кубарем покатился по полу и провалился в стену. Ведьма метнулась ко мне, в этот момент с тихим хлопком между нами возник Страх и вгрызся острыми мелкими зубками в ее плечо. Вокруг летал черный пух, воздух наполнялся звериным ревом и детским плачем болотного демона. Я толкнула Савкова на стену, тот мертвым грузом свалился на пол, но проваливаться в спасительные будуары замка не собирался.

– Очнись! – заорала я во все горло и от всей души впечатала кулак в заросший подбородок. Николай с трудом приоткрыл глаза. В этот момент на меня свалился окровавленный перепончатый комочек. Демон едва дышал и, похоже, решил отбросить крылья прямо у меня на руках. Сзади раздались шелестящие шаги, я резко повернулась к ведьме, готовая встретить смерть с высоко поднятой головой.

«Почти получилось!» – со странной грустью подумала я.

Взгляд белых слепых глаз ощупывал мое лицо. Я вся съежилась и недоумевала: почему же она медлит, чего ждет?

– Ты много принесешь крови, – вдруг тихо произнесла ведьма на вполне понятном языке. – Это твоя судьба.

Картина огромного балкона на фоне затянутого грозовыми облаками неба стала таять. Вокруг зажелтел старый лес, между полуобнаженных деревьев виднелась накатанная дорога. У меня перед глазами все еще стояла ведьма Мальи в струящемся на ветру длинном белом платье.

Похоже, меня только что прокляли?

Савков шевельнулся и открыл глаза. Сильное колдовство Мальи отступило, и он пришел в себя. Истекающий кровью болотный демон тихо, совсем по-человечьи, постанывал. Я смотрела в его большие желтые глаза и чувствовала отрешенность с бесконечной усталостью, как будто за последние двое суток прожила целую жизнь. Все закончилось, я выжила и теперь свободна, по-настоящему свободна.

– Ничего, сейчас оклемается: у них, как у кошек, девять жизней, – хрипло произнес Николай, полагая, что моя меланхолия относится к маленькому монстру, издыхающему на моих руках.

– Очнулся? – Я не подняла головы, тупо рассматривая, как на теле нежити медленно, но верно затягиваются, казалось бы, смертельные раны.

– Очнулся, – подтвердил Савков с каким-то ожесточением. – Мы не нашли заклинание.

Я пошевелилась, засунула перепачканную кровью руку в карман и бросила ему под ноги розоватый мраморный кулон:

– Держи. Вот он, твой Ловец Душ!

Последовала долгая пауза, Николай не пошевелился и даже не попытался его поднять. Потом он медленно сел на корточки возле меня, я увидела грязные сапоги и порванные порты, пахнуло потом и болотной тиной. Демон уже зашевелился, схватился за мой палец и самозабвенно стал его облизывать и покусывать, как маленький щенок.

– Ты его открывала? – тихо спросил Николай.

– Нет, – соврала я, не смущаясь, – я твою никчемную жизнь спасала.

– А не хочешь посмотреть?

Я с подозрением посмотрела в его лицо, его верхняя губа сочилась кровью, под глазом наливался огромный синяк:

– Не хочу.

– Ничего не будет, он не полный, здесь всего лишь одна часть.

– Не хочу.

Николай медленно, как будто дразня меня, стал развинчивать колпачок, потом достал бумажку, и я непроизвольно отметила, как сильно дрожат его руки. От разочарования он поджал губы и сердито передал мне листок:

– Пусто!

– Конечно, пусто! – широко ухмыльнулась я. – Как там говорится в сказках: «Страшные заклинания читаются только после посвящения?»

Я глянула на клочок пергамента и похолодела. Три слова, выведенные старинными рунами, отпечатались в мозгу, как клеймо. Оставили в сердце след, и будто бы что-то изменилось вокруг. Мир вдруг стал совсем другим: неизвестным, ярким, наполненным огнем, а душа застонала от тоски.

«Ич парандиси дрэкон, чо парандиси су камер»– Кто управляет драконом, тот управляет всем миром…

– Ты что-то видишь? – услышала я вдалеке голос взволнованного Савкова.

– Что? – я словно очнулась от забытья. Непонятное ощущение вмиг прошло, прежний жестокий, но, несомненно, понятный мир вернулся.

– Ничего, – я кашлянула и поспешно передала ему листок, – ничего я не вижу, да и с чего бы мне видеть заклинание. Я даже не маг, в отличие от тебя, господин Савков.

Я быстро поднялась с колен и направилась к дороге, прижимая к груди разбаловавшегося болотного демона. В глубоких лужах рядом с проселочной дорогой плескалась мутная вода, заросшая пожелтевшей осокой. Проваливаясь по щиколотку, с громкой руганью мы вылезли к обочине. Навстречу нам, с трудом неся в руках огромные бидоны с молоком, ковыляла бабка в цветастом платке и нарядном кафтане.

– Любезная, – заорал Савков на всю округу, – как бы нам в Зеленые Дубки попасть?!

Бабка встала как вкопанная, моргнула белесыми ресницами и завизжала со всей возможной страстью:

– Леший с кикиморой!

У меня над ухом испуганно икнул болотный демон.

Бабка, между тем, бросила бидоны и, резво развернувшись, кинулась обратно.

– Деревня там, – уверенно ткнул пальцем Савков в ту сторону, куда убежала жертва суеверий. Обессиленные, мы побрели в горку, глядя вслед удаляющейся женщине.

– Я думал, он другой. – Лу вертел в руках трубочку, взвешивал на ладони, рассматривал на свет розовый камень с тонкими, едва заметными прожилками. – Открывали? – покосился он на нас.

– Нет! – в один голос заявили мы. Болотный демон от громкого звука шевельнулся у меня под кафтаном и высунул голову, с интересом разглядывая окружающий нас интерьер.

Мы сидели в самой дешевой таверне, какую можно было найти по границе Заокии и Тульяндии. В полутемном помещении толпился народ, так что за большими длинными столами не хватало места желающим отведать местной медовухи. Вокруг царил шум и гам, витал отвратительный запах дешевой махорки. Я с тоской рассматривала плескавшуюся в тяжелой глиняной кружке жидкость и даже не находила в себе сил снять пробу. Савков хмуро рассматривал свои покоящиеся на столе сцепленные грязные руки. Стоило мне с трудом приподнять кружку, как сосед, не выдержав принятого градуса, завалился на мой локоть. Медовуха плеснула на кафтан, моментально пропитав его бражным душком.

– Черт! – Я вскочила и заорала на неловкого соседа: – Ты что делаешь, олух?

– Ты, девка, на кого пасть открыла?! – взвизгнул тот, поднимаясь.

Я уже замахнулась для удара по отвратительному бородатому лицу, как Лу схватил меня за руку.

– Успокойся! – Внезапно во взгляде Копытина промелькнул уже знакомый темный огонек, подменивший на одно-единственное мгновение застывшее, будто приклеенное, выражение детской наивности.

Страх моментально лязгнул зубами, словно предлагая ему не дергаться. Копытин поспешно скрестил руки на груди.

– Ангел-Хранитель, Пресвятая Богородица, помоги, – запричитал мужик, глядя на страшного монстра, плюнул три раза через плечо и тихонечко уселся на место.

– Садись уже! – Лулу повернулся к столу. Я заскрежетала зубами и уселась обратно. – Ты пей! – Он подлил мне отвратительного пойла, неестественно улыбаясь, и сам схватился за свою кружку, сделал внушительный глоток. Он заметил, что я увидела что-то черное, спрятанное им глубоко внутри, но внезапно просочившееся на поверхность, и попытался скрасить странное тревожное ощущение, окутавшее меня.

Я рассеянно оглядела стол, Савкова напротив не оказалось, он будто бы растворился в царящей суматохе и толчее. Я нервно крутила головой, пытаясь из десятка пьяных лиц выхватить лицо Николая, но он исчез.

– Где Савков? – Я схватила Лу за руку, ткнув пальцем в пустое место напротив.

Между тем на лавку плюхнулся дородный детина с черной повязкой на одном глазу, схватил кружку Савкова и принюхался к содержимому.

– Ваше здоровье! – Он широко улыбнулся, довольный бесплатной выпивкой, и залпом опрокинул в себя медовуху. Крякнул, обтер усы и заел соленым огурцом, который все это время держал в руке.

Лу резко вскочил, на его бледном лице лихорадочно блестели глаза, а губы превратились в ломаную линию: