Последний ученик магистра - Корж Сергей

– Зеркало, ваша милость. Неплохого качества и размера.

– А если я вам открою секрет получения идеального зеркала, что вы на это скажете? Причем делать его можно любых размеров, вплоть до высоты в рост человека?

– Я сразу скажу вам, ваша милость, что это озолотит вас.

– Самое секретное в этой технологии – состав покрытия стекла отражающим слоем. Его рецепт будете знать только вы. Приготавливать сами, у себя дома, привозить в мастерскую небольшими порциями. Состав ядовит, вдыхать его пары не рекомендую. Поэтому озаботьтесь вытяжками, мне бы не хотелось потерять мастеров. Отдаю в ваши руки секрет получения идеального зеркала. Прочтите, запомните и, если хотите, перепишите, но в зашифрованном виде, тайна рецепта должна быть сохранена как можно дольше. Назначаю вам постоянную премию в виде сотой части денег с каждого проданного зеркала. Идите, тан, и принесите мне наконец зеркало, в котором я мог бы увидеть и узнать себя!

Трясущимися руками управляющий принял пару листов, впился в них взглядом, перечитывая содержание. Потом, взглянув в них последний раз, он отдал их мне со словами:

– Я все запомнил, ваша милость. Как все-таки права поговорка: «Все гениальное – просто!» Завтра же я вам представлю первое зеркало для оценки качества.

– Только, ради Матери, сделайте его размерами с пол-ара на пол-ара (50×50 см). Надоело смотреться в зеркало одним глазом.

– Ваша милость! – раздался из-за двери голос Симы. – Купальня готова, вам спину потереть?

– А помоложе никого нет? Сима, в ваших руках я буду чувствовать себя ребенком.

– Так вы, ваша милость, опять сходите к Бобо и почувствуете себя мужчиной, по городу пошли слухи, что вы удивили даже Бобо своими фантазиями, а ваше «дай ище фантастишь» повергло ее в трепет и ужас. Неужели в Орже все такие ненасытные жеребцы?

– Ладно, Сима, сегодня я отдамся в твои руки, и ты увидишь, что никакой я не жеребец, а просто оголодавший от двухмесячного воздержания мужчина. Что там у нас на ужин?

– Как вы и просили, кролик в сметанном соусе, салат овощной с сыром и кувшин белого вина от мастера Пондина. Его милость маг очень любил этот сорт.

– Ну, раз Дэй его любил, попробую и я. Ладно, Сима, приготовь белье и полотенца, я иду.

Но уже дойдя до места, был несколько ошарашен.

– Это купальня?

– А что не так, ваша милость? Вот же корыто, горячая вода в ведре на печи, вот холодная вода, в этом ведре смешиваем, вот этим кувшином смываем. Вот мыло, мочало. А у вас разве не так дома было?

– Скажем, немного не так, но это не важно, давай начнем с головы.

– Так само собой, не с ног же начинать.

В общем, помылся. Вспомнил девяностые годы. Сначала народ, привыкший к струе горячей воды, хлещущей за копейки из крана, был отключен от нее, потом и холодная стала подаваться с перебоями, потом с перебоями стал поступать газ, затем начались веерные отключения электроэнергии. Народ быстро научился выживать и экономить, а по телевизору показывали парня, который кормил семью холодцом из куриной кожи. Мы умудрялись вымыться сами и искупать ребенка, обходясь лишь ведром горячей и ведром холодной воды, причем кожа скрипела от чистоты.

– Раз ты завтра все равно идешь на рынок за мелочами, которые я тебе приказал купить, то найди, пожалуйста, кадку побольше, пусть ее соберут прямо тут, в купальне. Присмотри такую, чтобы высотой она была тебе по грудь, а в диаметре ты могла доставать до ее краев ладонями распахнутых рук.

– Делают такие у нас, ваша милость. Виноград в них давят.

– Вот-вот, такую и нужно.

– Да как же мы воду в ней согреем, ваша милость?

– А давай, Сима, ты будешь делать свое дело, а я думать, как согреть воду в кадке. Неси ужин в кабинет, и на сегодня свободна.

В это время в ворота кто-то требовательно застучал.

– Кого это на ночь глядя принесло? – пробурчала Сима, расставляя ужин на столе.

Привратник, конюх и сторож в одном лице пытался объяснить кому-то, что его милость хозяин изволит ужинать и просил не беспокоить. На что голос, срывающийся от возбуждения на фальцет, визжал, что не уйдет от ворот, что возьмет дом штурмом и зарежет больно всех в этом доме. И пусть хозяин не прячется, ибо разговора ему не избежать, и если он не хочет позора, пусть выходит.

– Ну что за жизнь! Сима! Скажи этому торопыге, пусть подождет полчаса. Как только закончу ужин, ему вынесут объедки. Пусть не уходит, и подай мне мой дорожный костюм.

Пришлось доедать в спешке, одеваться, вооружаться. Под рубашку я надел на всякий случай «жаку». Пока одевался, заводился, настраивался на драку. Какая-то сволочь испортила мне вечер! Надев берет и поправив перья, я вышел к воротам.

– Сколько их там? – спросил я Ониса.

– Трое, ваша милость. Офицеры.

– Открывай.

Онис резко открыл калитку. Я вышел.

– Кто тут собрался штурмовать мой дом? Вы? – Я ткнул тростью в грудь первого попавшегося военного. – Или вы? – обернулся к заходящему с бока краснолицему верзиле. – Что? Кроме банального разбоя вы ничему не научены? Законы Соло вам не указ? Хотите удовлетворения? В очередь, хроговы дети! Все трое! Завтра в полдень! У тенистого сада! Да прихватите друзей. Чтобы было кому вас оплакивать!

– До сада сто шагов, солнце не село. Мне хватит времени, чтобы отомстить за брата.

– Ошибаетесь, милейший, времени достаточно, чтобы отправить вас всех к Матери. Идите вперед, я за вами.

Действительно, еще оставалось часа два светлого времени. Ворота сада были открыты. Кстати, сад был огромен, площадка для дуэлей составляла мизерную его часть, основное пространство занимали лужайки и беседки. Скорее всего, в этом саду и на этих лужайках зачиналось большинство жителей города. Распорядитель жил, видимо, неподалеку, потому что к площадке мы подошли одновременно.

– Господа, последний раз предлагаю решить дело миром, – сделал первое объявление чиновник.

– Мой брат должен быть отомщен. Бой до смерти!

– Я устал, поэтому убью его быстро. Вы, господа, расположены сегодня дуэлировать? Если да, то решайте между собой очередность, если нет, отойдите в сторону. – Господа отошли. – Разрешите поинтересоваться, за кого вы мстите? Вчера я отправил к матери троих, за которого из трех? Один из них пропорол мне штаны. Ремонт и стирка их обошлись мне в два серебра. На всякий случай интересуюсь, у вас в кошельке наберется такая сумма? Ну, кроме двух медяков храму?

– Мерзавец! Тила ван Соло еще никто нищим не обзывал! Ты будешь первым и последним!

– Ну, последним так последним! Я вас за язык не тянул!

– Господа! Ввиду невозможности примирения – атакуйте!

Противник выхватил шпагу и, услышав команду, ринулся в атаку. Боже, чему их там в армии учат? После пары его атак и двух моих защит я переплел тростью его левую руку с кинжалом, слегка добавил кулаком по навершию, и кинжал легко вошел между ребер. Мой противник еще стоял, качаясь, а я отошел на положенный шаг и отсалютовал мертвецу шпагой.

– Кто-то еще жаждет реванша? Нет? Трофеи пусть отнесут в особняк магистра ван Дея. Кстати, Джихт, на сколько реваншей я могу рассчитывать?

– Вы имеете в виду, сколько мстителей осталось?

– Ну да.

– Я думаю, максимум двое, но уже со стороны Дивов.

– Может, все-таки вы передадите им, что мои уроки фехтования дорого стоят, я ведь исполнял волю погибшего, и личной вражды у меня с семействами нет. Я скоро уезжаю, и надолго, если не навсегда, зачем им лишнее горе?

– Я попробую, ван.

Наконец и этот день закончился. Организм, получивший за сутки плотское удовлетворение, адреналиновое вливание от дуэлей и некоторое возбуждение от перспектив «зеркальных» прибылей, запросил пощады. Домой я шел в сопровождении молчаливого служителя, несшего мои трофеи.

Сима встретила меня у ворот.

– А где эти петухи?

– Самый голосистый на пути к Матери, двое других сопровождают его.

– Вы убили всех трех?

– Нет, Сима, двое других составляли ему моральную поддержку. Как бы три армейца у ворот грозно кричат, на обывателя это подействовало бы. Но им просто не повезло. Все, Сима, подай мне воды помыть руки, закрывайте калитку, я спать.