Священная охота - Буджолд Лоис Макмастер

— Высокая придворная политика, — медленно проговорил Ингри, — самая безбожная из известных мне вещей. Если вы намерены явиться в Истхом, вы выбираете смерть. Мученичество, может быть, и великолепно, но самоубийство — это грех.

— А что ждёт в Истхоме вас, лорд Ингри?

— Мой патрон — сам хранитель печати. — «По крайней мере я надеюсь». — У вас не будет никого.

— Не может быть, чтобы все жрецы в Истхоме были развращены. И есть ещё родичи моей матери.

— Граф Баджербанк был на том совещании, где обсуждалось моё поручение. Вы так уверены, что он явился туда ради вас? Сомневаюсь.

Йяда подобрала юбки, чтобы не касаться ими Ингри.

— Теперь, — объявила она, — я буду молить богов указать мне путь. Лучше, если вы помолчите. — Девушка распростёрлась на полу в позе глубочайшего смирения, раскинув руки и отвернувшись от Ингри.

Ингри тоже улёгся и стал смотреть в потолок, чувствуя гнев, головокружение и боль. Действие снадобья Херги заканчивалось. Его печальные и далёкие от благочестия мысли начали путаться. Ингри позволил своим усталым глазам закрыться.

Через какой-то неопределённый отрезок времени голос Йяды ехидно поинтересовался:

— Вы молитесь или спите? И чем бы вы ни были заняты, не пора ли закончить?

Ингри открыл глаза и обнаружил, что Йяда стоит над ним. Значит, он задремал, раз не слышал, как она поднялась.

— Я в вашем распоряжении, леди. — Ингри попытался сесть, с трудом подавил стон и снова осторожно опустился на пол.

— Угу… Что ж, я не удивлена, знаете ли. Вы хоть взглянули потом на то, что сделали с теми бедными цепями? — Леди Йяда со вздохом протянула Ингри руку. Удивляясь силе девушки, он обхватил её запястье обеими руками; Йяда откинулась назад, как моряк, вытягивающий якорь, и Ингри, шатаясь, поднялся.

Когда они вышли из-под портика на осеннее солнце, Ингри поинтересовался:

— И какое же указание вы получили в ответ на свои молитвы, леди?

Йяда закусила губу.

— Никакого. Впрочем, мои мысли пришли в больший порядок, так что по крайней мере такую пользу спокойная медитация мне принесла. — Брошенный на него искоса взгляд показался Ингри загадочным. — Ну, в некоторый порядок… Просто я… я не могу перестать думать о…

Ингри вопросительно хмыкнул.

— Я никак не могу поверить, что Халлана вышла замуж за Освина! — завершила фразу Йяда.

В зале гостиницы они обнаружили дуэнью, сидящую за одним столом с рыцарем Геской. Наклонившись друг к другу, они что-то обсуждали; перед ними стояли пивные кружки и тарелки с хлебными крошками, сырными корками и огрызками яблок. Прогулка под тёплыми солнечными лучами пошла на пользу мускулам Ингри, и он надеялся, что входит в зал твёрдыми шагами, а не хромает на обе ноги. При виде Ингри дуэнья и Геска подняли головы и умолкли.

— Геска, — спросил Ингри, вспомнивший, что ещё не завтракал, — как здесь кормят?

— Сыр превосходный, но пиво лучше не пить — оно прокисло.

Йяда широко раскрыла глаза, но от комментариев воздержалась.

— Ах… Спасибо, что предупредил. — Ингри наклонился и взял последнюю хлебную корочку с тарелки. — И о чём же вы двое тут беседуете?

На лице дуэньи отразился испуг, но Геска с некоторым вызовом ответил:

— Я рассказываю всякие истории про лорда Ингри.

— Истории про лорда Ингри? — спросила Йяда. — И много их?

Ингри с трудом удержался, чтобы не поморщиться.

Обрадованный интересом слушателей, Геска ухмыльнулся:

— Я как раз собрался рассказать, как на свиту Хетвара напали разбойники в Алденнском лесу, когда хранитель печати возвращался из Дартаки, и как он стал приближённым Хетвара. В конце концов, это ведь я дал хранителю печати добрый совет.

— Вот как? — пробормотал Ингри, пытаясь определить, чем вызвана нервная болтовня Гески.

— У нас был большой отряд, — продолжал Геска, обращаясь к женщинам, — и мы были хорошо вооружены, но напала на нас банда разбойников, которых в лесу собралось сотни две, — уволенных из армии солдат, дезертиров, бродяг. Они уже давно опустошали окрестности, а наш отряд показался им достаточно богатым, чтобы решиться напасть. Я сидел как раз позади Ингри в фургоне, когда началась схватка. Ну, разбойники скоро обнаружили, какую ошибку совершили. Поразительное владение мечом!

— Я не такой уж умелый воин. Это разбойники никуда не годились.

— Я не сказал «умелое» — я сказал «поразительное». Я повидал мастеров фехтования, и ни вы, ни я к ним не относимся. Но эти ваши приёмы… они не должны были сработать, а вот поди ж ты… Когда стало ясно, что никто не может справиться с вами, если вам хватает места, чтобы взмахнуть мечом, один из разбойников — настоящий медведь — попытался схватиться врукопашную. Я был тогда футах в пятнадцати от вас, да мне и приходилось решать собственные проблемы, а всё же я разглядел: вы подкинули меч в воздух, ухватили разбойника за голову, сломали ему шею, подхватили падающий меч и зарубили головореза, кинувшегося на вас сзади, — и всё одним движением.

Ингри не сохранил воспоминаний об этом эпизоде, хотя схватку с разбойниками, конечно, помнил… по крайней мере её начало и конец.

— Геска, ты выдумываешь истории, чтобы похвастаться перед дамами. — Геска был лет на десять старше Ингри, и, возможно, немолодая дуэнья показалась ему подходящим объектом для заигрываний.

— Ха! Если бы я вздумал хвастаться, я рассказывал бы про себя! Ну так вот: увидев такое, остальные разбойники разбежались. Тех, кто бежал недостаточно быстро, вы уложили… — Геска умолк, не докончив рассказа, и Ингри неожиданно догадался почему: когда он пришёл в себя после схватки, оказалось, что он методически приканчивает раненых. Руки у него были по локоть в крови… Побледневший Геска тогда схватил его за плечи и вскричал: «Ингри! Ради Отца, пощадите хоть некоторых, чтобы их можно было отправить на виселицу!» Ингри не то чтобы забыл… он просто избегал этих воспоминаний.

Чтобы замаскировать своё смущение, Геска отхлебнул пива, слишком поздно вспомнил, каково оно на вкус, и был вынужден проглотить мерзкое пойло. Скривившись, он вытер губы.

— Вот тогда-то я и порекомендовал Хетвару нанять вас на постоянную службу. Мои резоны были чисто эгоистическими: я хотел сделать так, чтобы вы никогда не оказались моим противником в схватке. — Геска улыбнулся Ингри, но глаза его остались серьёзными.

Ответная улыбка Ингри получилась такой же натянутой.

«Хитришь, Геска? Как это на тебя непохоже… И что ты пытаешься мне сообщить?»

Головная боль — результат удара о камень при переправе — возобновилась. Ингри решил, что лучше ему вернуться в собственную гостиницу и позавтракать там. Призвав дуэнью к выполнению долга и велев женщинам запереться в своей комнате, Ингри удалился.

Глава 7

Поев в общем зале своей гостиницы, Ингри поднялся в свою комнату и рухнул на постель. Он уже на сутки с лишним опаздывал с выполнением предписания ридмерской целительницы: отлежаться после удара по голове, — и теперь в душе смиренно перед ней повинился. Однако как бы плохо он себя ни чувствовал, уснуть Ингри не мог.

Какой прок строить планы организации тайного бегства Йяды под покровом ночи, если сама она отказывается бежать? Необходимо её принудить! Разве не грозит ей смерть на костре, если станет известно о поселившемся в ней духе леопарда? Ингри представил себе языки пламени, вздымающиеся вокруг её тела, их яростные оранжевые ласки, пылающее пропитанное маслом платье — так всегда одевают жертв, чтобы ускорить их конец… или судороги тела повешенной на дубовой перекладине виселицы Йяды — злобную и бессмысленную пародию на жертвоприношение Древнего Вилда. Может быть, королевские палачи повесят её, как её леопарда, на шёлковом шнуре, чтобы почтить её высокое происхождение? Хотя, как приходилось слышать Ингри, лесные племена не были знакомы с шёлком и вешали своих высокородных женщин на верёвке, свитой из блестящих волокон крапивы.