Абсолют. Время перемен (СИ) - Гончаров Александр Георгиевич
Рано утром Баэля растолкали, немного напоили и дали какой–то каши с мясом, ведь впереди всех ждал дальний переход, и никому не хотелось тащить альва на себе. Из разговоров шукшей было понятно, что Лекс умер, и его тело оставят в овраге с другими трупами. Тело же колдуна взгромоздили на оленя, пообещав ему надрезать сухожилия, если он будет артачиться. Баэль мысленно успокоил Гарда и попросил его не сопротивляться шукшам, пообещав что–то придумать во время похода.
Положив тела гнома и близнецов на носилки, шукши выдвинулись в путь. Первая половина дня Баэлю ничем примечательным не запомнилась. Быстрая ходьба, иногда переходящая на бег. Геда, Марк и Линни так и не очнулись. Альва в этой ситуации удивляла Геда. Со слов шукшей она получила средней силы удар по голове. Скорее всего, ей не давал возможности очнуться Марк. Либо она мысленно поддерживала брата и не давала ему уйти в мир предков, либо боль Марка передавалась сестре, что не давало ей прийти в себя.
Единственно, на что снова обратил внимание Баэль, — это смутные серые тени каких–то животных, периодически мелькавших далеко между деревьями. Но они близко не подходили, и шукши перестали на них обращать внимание. Только уже глубоко вечером, когда двигаться приходилось наощупь, сделали привал. Накормив Баэля какой–то кашей, его опять спеленали и бросили в поле зрения часовых.
Чтобы немного набраться сил, альв решил отоспаться. Выполнив дыхательные упражнения, он отключился. Ему снились родные, которые радостно улыбались и звали к себе, снилась Священная поляна с башней Создателей, снились цветочные луга. Безмятежный сон Баля был прерван грубым толчком в спину. Придя в себя, он почувствовал, как к оголённым участкам тела касается чья–та жесткая шерсть. Кроме того, чувствовалось какое–то шевеление на затёкших от веревок кистях. Потом Баэль ощутил ещё один толчок в спину. Он тогда напряг руки и путы, связывающие руки, разорвались. Чтобы меньше привлекать внимание часовых, он медленно перевёл руки сначала вдоль тела, подождал, когда кровообращение восстановится, а потом принялся развязывать узлы на ногах. Благо, они были простыми, так как утром предстояло их развязывать.
Получив свободу, Баэль мысленно успокоил тревожно шевелившегося в своих путах Геда, а потом рассмотрел своего спасителя — это была большая рысь. Возможность видеть в темноте была врожденной особенностью всех альвов, поэтому он без труда рассмотрел, что вокруг лагеря шукшей мелькают какие–то серые тени. Баэль насчитал пять силуэтов, включая своего освободителя. Волк медленно отполз подальше от лагеря, и растворился в темноте. Оставленный на самого себя, альв прикидывал свои действия. Нападать на часовых было бессмысленно, без оружия он протерпит поражение. Попытаться уползти в лес? Тогда его утром начнут искать, и можно будет немного потягать за собой преследователей, и в лесу постараться поодиночке их перебить. Шукши больше степные жители, а тут вокруг были леса, хоть и не очень большие, но они были родным местом для любого альва, и давали определенное преимущество для Баэля. Не стоило сбрасывать со счетов оборотней. То, что именно оборотни помогли ему, Баэль нисколько не сомневался. Тем более Сван говорил, что его спутник — волк. Приняв решение уползать к лесу, альв стал медленно передвигаться в направлении опушки. Луна уже скрылась, а костёр почти догорел. Битва, долгий бег и отсутствие нормального сна способствовали тому, что часовые дремали, иногда тревожно поднимая головы и всматриваясь в противоположную сторону от альва. Там периодически перебегали неясные серые тени, как бы отвлекая их внимание.
Когда лесной молодняк позволил Баэлю встать на колени, он растворился в лесу. Тут же к нему подбежала большая росомаха, выгнулась дугой, и перед альвом предстал голый Сван.
— Мы услышали звуки боя и побежали на него, — зашептал молодой наездник, — у нас с Хованом были только луки да ножи, в животной же личине мы побоялись нападать. Вдруг от крови шукшей мы бы обезумели. Когда увидели, что вас пленили, решили дождаться ночи и попытаться освободить. Но в первую ночь часовые были очень уж бдительны. Во время преследования к нам присоединились ещё четыре оборотня: два волка, одна рысь и один медведь.
При упоминании медведя даже в темноте можно было увидеть, как глаза Баэля сильно увеличились.
— Сегодня ночью, когда мы отвлекали часовых, Лане удалось перегрызть тебе веревки. Что теперь будем делать? У нас нет боевого опыта, и в Играх никто не участвовал. По поводу драки в животном обличии, я сказал о наших опасениях.
И Сван выжидательно посмотрел на альва. Тот принялся размышлять, тревожно всматриваясь в сторону горевшего сквозь кроны деревьев леса. Ему предстояло принимать решение, но какое? Его вот–вот могут хватиться и начнут искать. Будут ли дальше нести бесчувственных близнецов, или убьют их, чтобы увеличить скорость движения? Баэль может ведь позвать на помощь наездников, и тогда всё может закончиться плохо для шукшей.
— Мне нужно оружие. Желательно меч. У вас есть луки и стрелы? – начал Баэль тихо спрашивать.
— Есть три лука и много стрел. Меч есть. Ваше оружие всё у них. Даже мёртвого Лекса обобрали до последнего ножа. Жалко следопыта. Хороший был человек.
— Да, — задумчиво сказал альв. — Собери всех своих друзей, посоветуемся и начнём. Времени мало. А завтра ночью может быть поздно. Их ждёт отряд на ездовых ящерах. Где и сколько их там — я не знаю. Давай. Жду вас за большим дубом.
Сван обернулся росомахой и скрылся в ночи. Баэль посмотрел на восток. До первых лучей солнца было ещё немного времени, чтобы обсудить план действий, и попытать спасти его друзей. После всего, что они пережили вместе, альв уже не мог поступить иначе. Теперь даже ворчливого гнома он считал членом своей семьи. А для альва помочь своему родственнику — священный долг, который впитался с молоком матери, канон, переданный Великой Матерью Элитией своим детям–альвам.
Глава 19
В башне создателей собралась большая группа. Присутствовали магистры Иггон и Аг’Во, вождь Ярг со своим советником Лоттаном, госпожа Мия со своим подмастерьем Яном и три альва из свиты Аг’Во, облачённые в свои изумрудные плащи.
— Мы собрали вас для того, чтобы вы приняли участие в переговорах с магистром Лидией, — вещал собравшимся Иггон. — В силу того, что она изначально состояла в свите Акхорна, мы с магистром Аг’Во переживаем за исход переговоров. Мы знаем возможности Иерарха, и не хотим попасть в смертельную ловушку, которая может иметь место.
— Может быть тогда не стоит затевать это? — спросил Ярг.
— Стоит, уважаемый вождь, — ответил Аг’Во. — Ещё как стоит. Мы должны попробовать понять мотивы Акхорна, хоть он и так понятны. Но получить информацию из Серого Стана жизненно необходимо, чтобы как–то разработать свою стратегию поведения. Может быть, всё закончится согласованием расстановки и активации кристаллов Виктуса, отловом отбившихся шукшей, и на этом всё. Хотя я и мало в это верю. Нам важна позиция не только самого Акхорна, но и позиция Лидии. Ваша задача — следить за переговорами и при необходимости их прервать. Если увидите, что нашим с Иггоном жизням грозит опасность. Ярг, на тебе алтарь. Ты должен деактивировать его. Вплоть до уничтожения. Лоттан и альвы должны в случае потери нами контроля над собой нас обездвижить. Мия, на тебе наши ауры, физическое состояние, в общем, не мне тебе объяснять. Вопросы?
Все молча поклонились магистру в знак понимания и принятия возложенных полномочий.
— Тогда начнём, — сказал Иггон и они вместе с Аг’Во положили руки на кристаллы связи.
Иггон объединил своё сознание с сознанием Аг’Во. Они синхронно представили образ Лидии и начали её вызывать. Прошло полклепсидры, но Лидия не отзывалась. Не было даже колыхания её ментального эфира. Магистры готовы были остановить сеанс, когда в их сознание ворвалось серое облако, и перед алтарём возник образ красивой женщины, облачённой в чёрную тогу с золотым орнаментом. Её черные прямые пышные волосы, охваченные золотой диадемой с большим рубином по центру, и маленькими гранатами, которые лучами расходились в разные стороны. Её тёмно–карие глаза излучали леденящий холод и смотрели с каким–то вызовом на обоих магистров.
