Олег Маркелов - Рождение героев
– Если это было давно, – заметил Гефорг, – то за столь долгое время другие ваши города тоже могли попасть под влияние Черного Трона.
Не удостоив человека ответом, гном молча ускорил шаг, давая понять, что разговор окончен.
– Нам надо будет нанять экипаж сразу же, как только мы попадем в город, – высказал предложение Гефорг, меняя тему.
– Нет уж, дружочек! Ты меня больше в повозку не затащишь! – категорически отрезал Регнар. – Никаких гробов на колесах! Никогда!
– Интересно, чем ему повозки не угодили? – поинтересовалась любопытная Элейн, поравнявшись с Нарлингом.
Однако юноша лишь покачал головой ей в ответ. Начинать сейчас рассказ о переживаниях и злоключениях последних дней он не собирался.
Деревья внезапно расступились, выпуская путников из-под купола леса. Друзья оказались перед той самой дорогой, с которой Регнар свернул, стараясь избежать погони. Оказавшись перед широким трактом, явно постоянно используемым и конными и пешими путниками, Нарлинг от неожиданности остановился, осматриваясь в утреннем сумраке.
– Ну что ты встал, словно статуя? Пошли! – воскликнул гном, выпуская густую струю табачного дыма. – Я уж было начал думать, что мы обречены бродить по этому лесу целую вечность!
– Я вот все думаю – раз тут протоптана такая хорошая тропа, значит, эти слуги зла уже не в первый раз устраивают такой шабаш с беззащитными жертвами? – поделился своими размышлениями Гефорг, шагая по дороге рядом с Элейн. – Ведь власти города должны были что-то предпринять! Нельзя не заметить, как исчезают люди.
– Сомневаюсь, что в Ливинкроне кого-то тревожит исчезновение людей… По крайней мере, если говорить о простых людях, – возразила Элейн, подумав о том, что если магистрат приспешник Таллара, а все указывало именно на это, то в Ливинкроне дела совсем плохи. – К тому же если бы речь шла о жизни тех, кому этот город принадлежит, – это одно. А исчезновение тех, кого власти считают чернью, не вызовет ни у кого интереса.
Девушка натянуто улыбнулась.
– Но и… Но все остальные – это уже не ваша забота.
Гефорг вопросительно посмотрел на девушку, однако Элейн сделала вид, что не заметила его взгляда, и ушла вперед.
К тому времени, когда лес отступил от дороги, а взору путников открылись уже убранные к зиме поля, Око Увара начинало свой новый обход по небосводу Эпама. Далеко впереди, в утреннем свете, путники увидели городские стены.
– А вот и Ливинкрон, – объявила девушка, откидывая прядь темных волос с лица.
– Ну наконец-то! – обрадовался Регнар. – Нам стоит поспешить! Я, как посол королевства Туманных Вершин, хочу нанести визит вежливости владетелю этого городишки.
– Не торопись так, Регнар, – устало возразил Нарлинг, мечтающий после такого насыщенного событиями ночного перехода о миске похлебки и постели. – Дай хоть немного отдышаться. Да и осмотреться не мешает, прежде чем лезть на рожон. Мы и так едва уцелели. А еще я с удовольствием бы помылся.
Сколько Гефорг помнил Регнара, гном частенько в застольных разговорах упоминал, что он посол, которого король Туманных Вершин отправил своим представителем в столицу Дионии – Эртию. Однако же Регнар никогда даже не помышлял уехать из Дарграда, чтобы приступить к своим посольским обязанностям. В Дарграде со временем он получил всеобщее уважение, считаясь хорошим воином и умелым ремесленником, притом в мирной жизни города первое проверять всерьез не доводилось, а вот в мастеровитости сыну подгорного народа просто не было равных.
Поговаривали даже, что у Вердиса Нарлинга в свое время дела пошли особенно быстро в гору именно благодаря тому, что Регнар стал его советником по вопросам организации торговли с гномами. А вспыльчивый нрав Регнара мало вязался с профессией посла, главное умение которого должно выражаться во владении своими эмоциями и умении вести политическую полемику. Хотя, насколько Гефорг знал историю, гномам во все времена были чужды политические игры. Юный Нарлинг не знал наверняка, стоит ли верить гному в том, что он посол, да и никогда всерьез не задумывался над этим вопросом. Регнар был старым другом и за долгие годы стал членом семьи Нарлингов, а потому просто принимался всей семьей без всяких «верю – не верю». Вот и сейчас Гефорг просто пропустил высказывания мимо ушей. Зато Элейн не преминула заметить с легкой усмешкой:
– Простые путники, значит?
Гефорг, остановившийся перевести дух, рассматривал маленькие черные точки работников и ремесленников, с первыми отсветами утра спешащих по своим привычным ежедневным делам. Ему вдруг подумалось, что совершенно любой из этих ничего не подозревающих обывателей вполне мог оказаться минувшей ночью на алтаре. И наверняка многие семьи бесплодно ищут пропавших родных, даже не ведая, какая страшная участь тех постигла. Насколько же сильно зло успело проникнуть в Срединные Королевства? Отчего люди опустились настолько, что позволили Мраку овладеть своими сердцами? Гефорг смотрел на просыпающийся город и не мог ответить себе на эти вопросы. Одно он знал своим разумом и чувствовал своим сердцем наверняка: сам он никогда не воззвал бы к Рамиту или Даклакусу. Никогда, что бы ни произошло в его жизни.
Гном уже ушел вперед, даже не оборачиваясь на приотставших Гефорга и Элейн. Регнару отчего-то просто не терпелось быстрее попасть в город.
– Никто не говорил, что мы простолюдины, – отозвался Гефорг. – А простой путник может быть кем угодно.
– А ты сам-то кто? Уж не заморский ли принц, какой в сопровождении посла пожаловал в наше скромное королевство? – съязвила, не сдержавшись, девушка.
Элейн сразу почувствовала, что это не «простые путники». Конечно, с одной стороны, большого ума для этого не требовалось – ни один простой путник в здравом уме очертя голову не кинулся бы в атаку на Пораженных, презрев страх смерти или жутких мучений. Конечно, можно было предположить, что на служителей Мрака кинулись двое умалишенных. Но таких просто зарубили бы или принесли в жертву следом за Элейн. Однако девушка сейчас стоит неподалеку от городских ворот, а Пораженные в большинстве своем лежат на той самой поляне, где готовили ей страшную смерть. Лежат, разрубленные на куски плоти.
Бесстрашие, ярость, сила, опыт… Вряд ли простой путник может похвастать таким набором качеств. А еще и слова гнома про посольство и туманные объяснения юноши о «простых путниках». Да и чутье, которому Элейн привыкла доверять, подсказывало ей, что с этими путниками не все просто.
– Нет, – ответил Нарлинг с печальным вздохом. – К сожалению, а может, и к радости, я не принц. Я – Гефорг Нарлинг, сын Вердиса Нарлинга из Дарграда. Города в двух днях конного пути отсюда. И сейчас мы с моим другом направляемся в Эртию. Такова была последняя воля моего отца, и я твердо намерен ее исполнить.
– А я ни разу не была в столице, – пожаловалась девушка. – Почти всю жизнь прожила здесь, в Ливинкроне. Сейчас даже немного вам завидую. В столице, говорят, совершенно другая жизнь.
Элейн нисколько не лукавила сейчас. Она действительно хотела бы побывать в столице. В ней вновь, но уже с необычайной силой, пробудилось желание все бросить и отправиться на встречу с приключениями. В города, где она ни разу не была, в страны, куда не ходил ни один из встреченных ею в Ливинкроне путешественников. Раньше после некоторых раздумий какой-то не свойственный ей обычно страх брал верх, и она оставалась. Оставалась, совершенно уверенная, что все же наступит день, когда она осуществит свою мечту. И сейчас ей вдруг показалось, что день этот настал. Ну и что, что она знает их всего ничего? Зато они за то недолгое время знакомства успели вытащить ее из самой безвыходной ситуации, какая только случалась в ее жизни.
Элейн, хоть старательно и отгоняла всякие сентиментальные мысли, но невольно ощущала некое подобие долга перед этими путниками. Все эти мысли и чувства перемешались в ее голове бесформенным клубком, и девушка просто выбросила их усилием воли.
– Мой родной брат, должно быть, уже освоился в столице, – вспомнил вдруг про брата Гефорг, глядя на восход солнца над лесом.
– Брат? – переспросила Элейн.
– Да, Эйдис Нарлинг. Он младше меня на год, но учились мы вместе…
Элейн вспомнила своего родного брата. Она не видела его с тех пор, как убили отца. Тогда их разлучили, но забыть самого родного после отца человека девушка не могла, и эта разлука саднящей занозой жила в ее сердце.
Заметив, что гном уже успел уйти от них на приличное расстояние, Гефорг поспешил следом, испугавшись, что в незнакомом городе тот вполне может потеряться. Элейн, угнетенная и сникшая от бремени воспоминаний о брате, молча последовала за ним.
В предместье, что со всех сторон окружало высокие каменные стены Ливинкрона, лились звуки пробуждения: допевали свои начатые еще с рассветом песни петухи, перетявкивались лениво собаки, мычал и блеял выгоняемый на пастбища скот. И поверх всего этого гомона разливался чистый и торжественный перезвон колоколов в храмах богов Белого Трона.
