Раймонд Фейст - Хозяйка Империи
У воинов, защищающих Имперский квартал, хватало забот на стенах; конечно, они и представить себе не могли, какой ураган с минуты на минуту должен разразиться в Тронном зале.
Шимони стоял в центре квадратной каменной плиты, слегка склонив голову набок.
— Здесь, — сказал он. — Заслон начинается здесь. В жарком полуденном воздухе ничто не наводило на мысль о какой бы то ни было магии.
— Ты не можешь пробиться? — удивился Хочокена. Он прищурился, сосредоточился и постарался до предела обострить все свои чувства. Наконец он ощутил слабое мерцание, которое можно было бы принять за иллюзию, порой возникающую в потоках нагретого воздуха, с тем лишь отличием, что мерцание исчезало, если посмотреть прямо на него. Он пошарил в другом кармане, достал пестрый носовой платок и обтер пот со лба.
— Если это заслон, то скорее всего он бестелесный.
Шимони повернулся и с едкой укоризной предложил:
— А вот попробуй его проткнуть.
Хочокена собрал в единый луч свою энергию, но вдруг глаза у него расширились от изумления: в воздухе перед ним заиграла радуга. Вся его колдовская мощь, словно отброшенная небрежным мановением без каких бы то ни было усилий, растеклась по поверхности барьера, возведенного чо-джайнами. Хочокена даже рот разинул — так он был ошеломлен. Потом послышался свист шального обломка камня, запущенного со стороны осаждающих и падающего как раз на голову Хочокены. Он быстро взял себя в руки и отвел обломок от себя — так человек может отогнать муху. Но все это время его внимание было приковано к защитному куполу чо-джайнов.
— Такое прочное, надо же! Прелестно. Лихо сработано. Ну и как же это делается? Оно позволяет тебе попытаться разрушить его, а потом твою энергию прибавляет к своей… — Он не сразу подумал о том, что после договора о запретах прошел долгий срок и маги чо-джайнов успели сильно продвинуться вперед в своем искусстве. — Это не по правилам.
— Еще бы. — Шимони не стал вдаваться в тонкости, так как здесь появились и другие маги. К тем, что перебрались сюда из кабинета Канцлера, добавилось еще несколько. Их общая численность достигла уже двух десятков и с каждой минутой возрастала.
— Теперь уже не остается никаких аргументов, помимо силы, — печально заключил Шимони.
Услышав эти слова, Мотеха взвился:
— Мы должны спалить этот дворец дотла! Выжечь — до полного идиотизма! — каждый ум, который посмел даже помыслить о мятеже против нас!
— Я не согласен, — подал голос Севеан. — Разрушить эти недозволенные заслоны — да, это необходимо. Мы должны также прикончить магов из Чаккахи, нарушающих договор, и казнить властительницу Мару. Но разрушать императорский дворец — это чересчур. Над нами, может быть, и не властны земные законы, но мы все же ответственны перед богами. Вряд ли небеса благосклонно отнесутся к тому, что мы умертвим заодно с Марой и жрецов всех орденов Империи.
— В священных орденах у нее могли найтись пособники! — объявил один из недавно прибывших черноризцев.
— Разумеется, — вставил слово Шимони. — Но могло случиться, что их силой заставили служить Маре. Надо выслушать их соображения, прежде чем мы позволим себе применить к их святейшествам хоть малейшее насилие.
— Значит, речь пока идет только о заслонах, — подвел итог Хочокена. Он подергал свой чересчур тугой пояс и еще раз обтер влажный лоб. Его показная решимость не могла скрыть тревогу, затаившуюся в глазах. — Мы должны пробиться внутрь, не ставя под угрозу жизнь тех, кто находится в зале.
Маги молча собрались в тесную группу, словно стервятники, высматривающие поживу на поле битвы. Духом и телом они отрешились от всего постороннего, и, когда они сплавили воедино свои усилия, воздух, казалось, дрогнул и загудел в некоей глубинной неосязаемой вибрации. Небо потемнело, хотя осталось безоблачным. Сад, залитый тусклым зеленоватым свечением, утратил свое многоцветное великолепие и приобрел зловещий вид.
— Бей!.. — выкрикнул Мотеха.
Грянул удар овеществленной силы — яркий, словно шипящая молния, способная расколоть небеса. Он обрушился в вихре фиолетовых искр, но заслон захватил его энергию, размазал по своей выпуклой границе, а затем поглотил. Назад, к нападавшим магам, испепеляющей волной хлынул жар. Каменные фасады ближайших зданий почернели и растрескались. Деревья обгорели, и чаша декоративного фонтана в мгновение ока пересохла — бывшая в ней вода облаком пара взлетела вверх.
Оставшиеся невредимыми, защищенные собственными заслонами, маги обменялись угрюмыми взглядами. Ничего подобного они не ожидали. Снова соединив свои силы, они нанесли второй удар. Радужная игра энергий устремилась сверху на барьер чо-джайнов. Ответом была струя черного непроницаемого тумана.
Маги Ассамблеи увеличили силу атаки. Разлетались тысячи искр, грохотал гром. С неба начал падать огненный дождь, а потом раскаленные сгустки энергии.
— Продолжайте атаку! — крикнул Севеан. — Не жалейте усилий! Заслоны в конце концов должны ослабеть.
Взвыли ветры, заметались огни. Земля содрогнулась; растрескались плиты, которыми были вымощены дорожки сада, и между краями обломков открылись зияющие провалы. Защитная оболочка, делавшая Тронный зал недоступным, как будто слегка покоробилась и прогнулась внутрь.
— Ага!.. — Мотеха удвоил усилия. Молния вгрызлась в невидимую поверхность, и ветры, поднятые разбушевавшимися силами, застонали вокруг шпилей Имперского квартала, словно вырвавшиеся на свободу демоны.
Один из черноризцев, не выдержав напряжения, свалился на мостовую. Остальные стояли твердо. Теперь они были уверены: рано или поздно заслоны рухнут. Никакие магические барьеры не могли выдержать такой объединенный натиск в течение долгого времени. Когда незримый бастион прогнулся и развалился на части, а грохот заглушил даже шум, создаваемый штурмующими армиями у наружных стен, маги Ассамблеи окутали себя собственными защитными чарами. Перед их общей яростью оставалась единственная цель: пробиться в Тронный зал, теперь уже не жалея ничьих жизней, в том числе и своих.
***Высокие сводчатые окна и застекленная крыша зала внезапно потемнели. Окутанные неожиданным сумраком, придворные и жрецы беспокойно заерзали на своих местах. Единственным оставшимся источником света оказались мерцающие огоньки ламп, зажженных в честь Двадцати Высших Богов. Жрец Чококана, который руководил церемонией монаршего бракосочетания, стоя на возвышении престола, запнулся и не сразу вспомнил, какие следующие слова он должен произнести.
Громовой удар потряс стены. Трепет обуял многих, и кое-кто из жрецов сотворил знамение защиты от недовольства богов. Но Джастин возвысил голос, перекрыв едва возникший ропот растерянности.
