Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

— Я покажу вам дом, в котором она родилась, — Диего внезапно остановился и развернулся, решив направиться в прямо противоположную сторону. — Дом отстроили после войны, и в нем до сих пор живут Орчи. Родственники Лето со стороны его брата.

— Хорошо, — только и мог ответить на это Дженази.

Путь занял больше получаса — ходок из Диего оказался неважный. Пару раз пришлось присесть отдохнуть в тени древовидного можжевельника, который распространял вокруг себя неповторимый и приятный запах. Он сразу вспомнил аромат Нолы — в нем всегда присутствовали нотки этого растения. Разумеется, то был другой вид можжевельника, произрастающий на Вердиро, но Дженази внезапно понял, что она пользовалась им, потому что он напоминал ей о доме.

Перед тем, как свернуть на нужную улицу, Дженази остановился. Они находились на перекрестке, который показался ему мучительно знакомым. Он был здесь. Нет, он не узнал фасады домов, но у того, что находился слева, на втором этаже находился полукруглый балкон с кованой решеткой, украшенной железными розами. Он стоял на этом балконе, когда был еще Гвардейцем.

Сто двадцать пять лет назад.

Ничего не объясняя Диего, он одним прыжком взобрался на него, вызвав возглас изумления у пожилой старушки, наблюдавшей за ними из окна дома напротив — и у мужчины, который сидел в тени навеса неподалеку и лениво посматривал в их сторону поверх своей газеты. Диего с удивлением смотрел на него снизу вверх, а Дженази смотрела сверху вниз на перекресток — и словно в живую увидел несущуюся сломя голову маленькую девочку, которая бежала вперед, чудом уцелев после массированного артобстрела, отгремевшего минутой ранее.

В тот день он оказался на этом балконе, потому что на нем засел снайпер в оптическом камуфляже Небесных Городов. По этой улице должны были пройти штурмовые отряды армии Чинкуэдо, и Дженази собирался расчистить им путь. Он убил снайпера раньше, чем тот успел понять, что произошло — и сам слишком поздно заметил другого бойца, в руках которого оказался автоматический гранатомет с «умными» снарядами. Тот засел в подвале дома напротив, и немедленно выпустил стаю визжащих и воющих реактивных гранат, которые должны были перемолоть Гвардейца в кровавую пыль, если бы только он не отшвырнул их от себя тугой волной воздуха и не закрутил в вихре, заставляя взорваться высоко в небе.

Все, кроме одной.

Одна граната вырвалась из общей стаи и полетела вниз, с машинным упорством стараясь найти свою цель. Она едва не врезалась в землю, вырисовала причудливую петлю и снова направилась к Дженази — совсем не обращая внимания на то, что на ее пути оказалась маленькая девочка. Скорее всего, искусственный интеллект, рассчитанный всего на одно применение в бою, посчитал, что ее хрупкое тельце не изменит траекторию полета, и решил пролететь насквозь, чтобы не тратить крупицы топлива на дополнительный маневр.

Чтобы спасти девчонку, Дженази шагнул сквозь Абстрактную Область, обойдя разделявшие их пространство и время в ином измерении. Он пользовался этой способностью только в самых крайних случаях, когда иного выхода просто не было — и не позволил гранате оторвать ребенку голову. Схватил на лету и проморозил насквозь, не оставляя даже шанса на детонацию снаряда. Снаряд впустую выжег остаток реактивного топлива — и рассыпался металлической крошкой вперемешку с замороженной взрывчаткой.

Следующая стая управляемых снарядов разорвалась в воздухе, не долетев до Дженази нескольких метров. Он встретил волну осколков всем своим телом, прижав девчонку к своей груди и принимая весь удар на свою спину. Плащ и кожу изорвало в клочья, но ни один осколок не прошел насквозь, увязнув в мышцах и костях. Немедленно заработала регенерация, выталкивая куски металла наружу.

Дженази вспомнил, как выпрямился тогда, потрепал девчонку по грязным каштановым волосам, и так и не рассмотрев ее толком, занялся бойцом, истратившим на него весь свой боезапас. Она должна была видеть, как на ходу исцеляются его раны. Она должна была видеть, как он одним коротким ударом пронзил грудь воина Небесных Городов — и не оглядываясь, направился дальше.

Убивать.

Значит, таким и запомнила его Нола в тот день — неуязвимым убийцей, который спас ее мимоходом просто потому, что мог.

— Значит, ты отлично знала, на что идешь, когда бросила вызов Гвардии, — пробормотал Дженази. — Ты знала — и ты готовилась. И ты справилась.

— Товарищ полковник, с вами все в порядке? — донесся снизу встревоженный крик Диего, и Дженази опомнился. Спрыгнул вниз, подняв при приземлении небольшое облако пыли, отряхнулся — и улыбнулся старику.

— Все хорошо. Просто я вспомнил, что именно здесь впервые встретился с Нолой. Она едва не попала под огонь боевика заоблачников, — Дженази решил умолчать, что снаряд предназначался ему. С другой стороны, не мог же он рассказать Диего и то, что Нола сражалась на другой стороне, помогая тем, с кем ее дядя сражался в окопах Судо. Он знал, что Диего это расстроит.

— Вы спасли ее, — кивнул старик. — К слову, это значит, что не зря я перевез в Эрту вашу статую. Вы приложили руку к освобождению нашего города.

«Я всего-лишь отдал приказ прекратить обстрел и перебил отряд бойцов Небесных Городов,» — пронеслось в голове Дженази. Но вместо этого вслух он произнес:

— Я не командовал той операцией, и оказался здесь в тот день случайно. Хватит об этом… Ты обещал показать дом, в котором родилась Нола.

— Мы уже почти пришли, — улыбнулся Диего, и они продолжили путь.

Старик остановился через пять минут — напротив уютного двухэтажного дома, совершенно типичного для этого города и этих краев. В таких домах проживало сразу по четыре семьи, которые чаще всего приходились друг другу родственниками. Главный вход сразу выводил на улицу, на широком тротуаре оставалось место только для лавочек и цветочных клумб; двор находился по другую сторону, и обычно был общим с жителями дома с соседней улицы. Иногда такой внутренний двор разделяли высоким кирпичным забором, что свидетельствовало о том, что жильцы не в ладах с соседями. Разделен двор забором позади этого дома или нет, Дженази даже не догадывался: куда больше его волновало то, что он вот-вот перешагнет порог дома Нолы.

— Вот он, семнадцатый по Кузнечной улице, — произнес Диего, выпрямившись и заложив руки за спину. — Здесь половина семей — родня Орчи, и до войны они были известными в наших краях кузнецами. Отец Лето даже умел ковать мистическую сталь, но небожители забрали его до того, как он успел передать сыну ее секрет. А во время войны погибло много мастеров-кузнецов их семьи, да и сам Лето пропал… Так что больше Орчи не кузнецы.

— Печально, — ответил Дженази, удивляясь еще одному совпадению. Нола оказалась дочерью кузнеца.

Диего подошел к двери, открыл ее и без стука вошел.

— Эй, есть кто дома? Матэас! Моника!

Перешагнув порог дома вслед за стариком, Дженази оказался в светлой и просторной парадной с каменным полом, тремя дверьми, художественным нагромождением кадок с декоративными деревцами в центре, и двумя лестницами с резными деревянными перилами, по правую и левую сторону, которые вели на второй этаж.

Первой открылась дверь справа, и из-за нее показалось слегка полноватое лицо встревоженной их внезапным визитом немолодой женщины лет за пятьдесят. Следом сверху о перила грудью оперся мужчина лет сорока с проседью на висках, с любопытством разглядывая гостей. На лестнице напротив него из двери выскочил мальчишка лет семи, увидел Диего и громко крикнул, на весь дом:

— Деда! Дед Диего пришел! — и скрылся в глубинах квартиры.

Через пару минут поприветствовать гостей вышли все жильцы дома. Ритуал ограничивался простым кивком в сторону Диего, улыбкой или взмахом руки — его тут все знали и не удивились визиту старика. Дженази вызвал в них сильнейшее любопытство, но Диего всем своим видом показал, что сейчас не время всем и сразу знакомиться поближе, и просто представил его как своего полевого командира. Разумеется, это вызвало лишь еще больше вопросов, кое-кто даже посмотрел на Дженази с сочувствием, решив, что ему приходится возиться со сбрендившим древним стариком, который называется своим командиром человека в пять раз младше себя.