Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
— Левый — мой, — сквозь зубы сказала Веглао. Сразу после этого она нажала на курок, и волк, уже присевший, чтобы прыгнуть на неё, взвизгнул и упал, мгновенно затихнув. Рэйварго уже выстрелил в грудь другому, и он лежал, корчась, на полу. Кровь брызгала из раны на груди частыми толчками.
— Пойдём, уходим, — сказал он и побежал по коридору. Оборотень с перебитой лапой, словно забыв о своей ране, бросился на них, но Октай швырнул в него нож. Зверь рухнул на спину, его лапы ещё успели ударить воздух, прежде чем он умер. На бегу Октай выхватил нож из его черепа.
Все трое выбежали из тюрьмы и замерли от ужаса.
Оборотни мчались мимо них в город, взметая в воздух из-под когтей пыль и кусочки земли. Ещё никогда никто из них не видел так много этих зверей, разве что в ликантрозории, но там они были ещё щенками и все были заперты в одном помещении. А тут были огромные, взрослые, сильные звери, и они были на свободе. Они бежали вперёд, наталкиваясь друг на друга, воя, лая, рыча. Было ясно, что это уже последние капли огромного потока, но всё равно их количество поражало.
Оборотни в первую секунду не заметили их, но потом один вдруг остановился на бегу, коротко взлаял, призывая сородичей, и рванулся к ним. Веглао и Октай выстрелили одновременно, и оборотень, вскрикнув, рухнул в пыль. Девушка резко обернулась к Октаю:
— Зря мы стреляли вместе! В следующий раз кричи «Мой!»
— Понял, — хмыкнул тот. — Как в волейболе.
— Ненавижу волейбол, — пробормотал Рэйварго, стреляя в несущегося на него огромного оборотня.
Этот бой продлился ненамного дольше предыдущего — основная масса оборотней уже убежала, и у ребят было только семь-восемь противников. Однако в этот раз оборотни всё-таки подобрались к ним слишком близко. Все трое вырвались из этой схватки ранеными: Октаю огромные когти распороли бедро, Рэйварго полоснули по боку над рёбрами, а Веглао оборотень-щенок прокусил руку.
Со стороны города слышались крики, но звериные или человеческие — было непонятно. Рэйварго обернулся к Октаю:
— Где Кривой Коготь?
— Впереди, — ответил юноша, мотнув головой в сторону центра города.
— Тогда пойдём и убьём его! — яростно крикнула Веглао, обматывая оторванным от рубашки лоскутом прокушенное предплечье.
Оба парня кивнули. Рэйварго шагнул вперёд, но Веглао схватила его за плечо:
— Только не ты.
Он тряхнул головой:
— У вас всего два патрона! Два! Я буду прикрывать вас…
— Но у тебя их нет совсем.
— У меня есть вот это, — Рэйварго поднял обсидианового слоника. В свете луны чёрный камень блестел, как осколок льда.
— Нет, — сказала Веглао. — Нет.
Рэйварго посмотрел на неё. Никогда ещё на памяти Веглао он не выглядел таким храбрым и одновременно беспомощным. На его лице подсыхала кровь, губы были крепко сжаты, брови сдвинуты, но в его глазах был испуг и неуверенность. Она захотела снова поцеловать его, но вместо этого с силой оттолкнула его:
— Уходи обратно к людям, Рэйварго! Пожалуйста, уходи!
В первую секунду ей показалось, что он не уйдёт, просто не тронется с места. Но потом, к её огромному облегчению, он отступил на шаг, глядя на неё горящими глазами.
Потом он развернулся и побежал прочь. Вскоре он скрылся за домами.
Веглао посмотрела на Октая и улыбнулась.
— Будем драться, Октай, — сказала она.
Октай улыбнулся ей в ответ. Шрам на его лице порозовел, в глазах появилось знакомое воинственное выражение.
— Будем драться, Веглао.
4
Потом никто не мог выяснить, отчего случился пожар. Вернее всего, произошло короткое замыкание в старой проводке домов, которая, в отличие от телефонных кабелей, не была намеренно разрезана. Может быть, огонь тлел на фабрике, а может, в мусорных ямах на окраине города. Но так или иначе, пожар начался, и не успели ещё погаснуть последние лучи заката, как ночь снова начала светлеть.
Волки чуяли пламя. Они дёргались, выли, не хотели идти в город. Кривой Коготь тоже чуял его, но, хоть он и мог размышлять в обличие волка, в его голове даже мысли не появилось о том, что пахнуть дымом может откуда-нибудь ещё, кроме как не от фабричных труб. Страх волков не насторожил его, а только разъярил ещё сильнее. Громким воем и рыком он велел им отправляться в бой, парочку особо несмелых куснул, и они повиновались.
Только в черте города он понял, что завёл их в ловушку. Дым поднимался над южной стороной города — поднимался не очень высоко, ветер заставлял его стлаться по земле, и этот же ветер гнал растущее, смелеющее пламя к центру города.
Первыми, кто заметил огонь, были защитники 7-й школы, и они же приняли на себя первый удар врага. Тюрьма пала за несколько минут до этого, но люди об этом не знали. Гарнизон школы состоял из пятидесяти восьми отчаянных молодых парней, некоторые из которых только весной эту самую школу и закончили. Распалённые ожиданием, разозлённые и напуганные, они встретили врагов с отчаянной храбростью и с не менее отчаянной глупостью — едва завидев волков, перелетающих через низкие заборы палисадников и мчащихся по дороге, часть защитников выбежала из дверей школы им навстречу, потрясая винтовками и пистолетами. Парни хорошо стреляли — не зря они были дониретцами — но оборотни нисколько не испугались их. Из всех пуль, которые юноши успели выпустить, большинство достигли цели, но не причинили волкам особого вреда. Пока другие защитники палили по врагу из окон, их товарищи вопили от боли под рвущими их клыками и когтями. Четверо из них, побросав своё оружие, прибежали обратно к воротам, оскальзываясь на потемневшем от крови асфальте. Их впустили — но вместе с ними внутрь школы ворвались оборотни. Баррикады в коридорах, сделанные из парт и стульев, ружья и обрезы, винтовки и револьверы, ножи и кортики армейского образца — всё оказалось бесполезным. Стены тряслись от выстрелов и криков, а учёные лица на портретах плакали кровью.
В это время Рэйварго бежал к ратуше что есть духу. Те же улицы, по которым он ещё недавно добирался до тюрьмы, самый короткий путь — но как всё изменилось! Тогда их заливал свет солнца, прощальный закатный огонь, окрасивший в тёплые цвета кирпич, штукатурку, песок и шифер. Теперь дома были чёрными, тёмно-серыми, тёмно-бурыми, серый лунный свет сиял на стоках крыш, серебрил грунтовое покрытие улиц. Рэйварго бежал со всех ног, почти не чувствуя усталости — для этого он был слишком… что? Напуган? Разгорячён? Взбешен? Он этого не знал. Наверное, всё вместе. Ну, и ещё он недавно целовался.
