Сергей Мельник - Попаданец (Барон Ульрих) (СИ)
— Это во дворце тебя надоумили? — Она уже совершенно бесцеремонно стала брать в руки, мои бумаги бегло их просматривая.
— В нем родимом. — Я закинул руки за голову, наблюдая за ее активностью с каким-то ленивым пренебрежением. — Так сказать плата, за небольшую глупую выходку ценою в мою жизнь.
— Кто? — Она отбросила листки, присаживаясь в кресло напротив меня. — Ганс?
— Не думаю. — Я покачал головой. — Для него я никто и звать меня никак, по крайней мере, пока я не предоставлю отчет.
— И не король это точно. — По лицу девушки пробежала какая-то презрительная улыбка. — Значит старушка все еще при власти?
Разительно, очень разительно изменился в мгновении ока человек на моих глазах. Куда ушла мягкость и невинность? Так и подмывало спросить: «Кто ты?», но не было смысла. Зачем? Кого обманывать? Да не сразу, но я уже достаточно давно понял, что за юным созданием стоят грязные игры и она не так проста как хочет казаться, правда была надежда, что не все наигранно и есть в ней какая-то толика чувств, помимо всего этого налета невинности.
— Что ты узнал и понял? — Она извлекла из глубин платья, свое странное колечко, нервно теребя его в руках.
— Не стоит. — Я не знал смысла ее действия, но понял, что колечко не простое. Хитрая вещица, квинтэссенция магии, компактный и мощный амулет, скрытый множеством слоев замысловатой паутины заклинаний.
— Думаешь? — Она с вызовом подняла бровь.
— Думаю. — Улыбнулся я, доподлинно зная, что в данный момент за моей спиной в беспорядочном хаосе движений темнея на глазах и наливаясь чернотой, вырастала полупрозрачная тень по образу человека, завораживающе мерцая и наполняя комнату могильным холодом из-за которого наше дыхание стало вырываться маленькими облачками пара.
Улыбка в мгновении ока слетела с ее лица, наполняя взгляд страхом и тревогой.
— Достаточно. — Она нервно и поспешно стала прятать свой перстень обратно, убирая его от моих глаз. — Вполне доходчиво.
Адель пренебрежительно фыркнув развеяла свой темный образ, вновь переходя в фазу ожидания. Моя умершая подружка впрочем, по-прежнему оставалась рядом на своем боевом посту.
— Послушай Ульрих. — Ромка разгладила складки платья на коленях, собираясь с мыслями. — Ты очень занятный и далеко не глупый парень. Мы могли бы договориться, я знаю твою не любовь к политике, так же знаю что ты весьма скептически настроен ко всем королевским династиям известной оконечности мира, но меж тем ты человек деловой, а значит ценишь свое время, а так же звон монет.
Купить пробуем? От банальности ситуации я даже улыбнулся.
— Ты не подумай. — Она вскинула примирительно руки. — Задание есть задание, и ты его выполнишь, просто скажем…не на следующей неделе.
Ого! Я чуть от удивления рот не раскрыл, это ж откуда она знает про поставленный мне срок? Очередная разыгранная комедия или оговорка по Фрейду? Ляпнула, что думала даже не заметив, что выдает лишнее.
— Скажем, ты обратишься к Гербельту и попросишь его продлить срок хотя бы до весны. — Она попыталась улыбнуться, вызвав тем самым во мне доверие. — В конце концов, ведь никто не воспринимает тебя в серьез, и не думаю, что и вправду к тебе применят какие-то карающие санкции.
— Не применят. — Кивнул я. — И даже думаю, что разрешат перенести срок.
— О я очень рада, что ты с пониманием относишься. — Просияла она. — Назови сумму.
— Еще три поцелуя моя прекрасноглазая. — Рассмеялся я, поднимаясь и распахивая дверь своего кабинета. — Жаль Ромка, что мы с тобой оказались по разную сторону баррикад, действительно жаль, мне было приятно от наших пустых бесед и милых прогулок, но сейчас тебе лучше уйти.
Ее ладошки сжались в кулачки, а на скулах заиграли желваки, девушка встала, порываясь что-то сказать, но сдержалась, застывая в дверях и как-то тоскливо окидывая меня взглядом.
— Понимаю. — За нее сказал я. — Теперь мне стоит чаще оглядываться за спину, что ж тут поделать? Таковы правила игры в этой жизни.
— Знаешь… — Она провела ладошкой по моей щеке. — Я постараюсь все же вернуть тебе свой должок.
— Буду надеяться. — Печально улыбнулся я, припоминая про первые три обещанных поцелуя. — И еще…
— Что? — Она смотрела мне глаза в глаза.
— У тебя примерно три дня до того как тебя начнут разыскивать. — Больше мне говорить не хотелось, я развернулся, возвращаясь к своим бумагам.
Да вот так. Вот так закончились наши отношения, не успев, как следует начаться. Хотя…Тоскливо на душе, мне будет очень не хватать ее внимания, ее слов и теплых рук. Что не говори, а эта девочка умела улыбаться. Так не многие могут.
Как и прежде от мирской боли и потерей ушел в работу, всецело погружаясь в мир холодных чисел и статистики, с любовью к этим пустым закорючкам погружаясь в процесс монотонной писанины и подведения итогов. День, ночь, день, ночь. Спал урывками, ел тут же в кабинете, но к назначенному сроку был готов как никогда, ощущая себя холодной машиной без эмоций и чувств лишь с какой-то степенью гордости за выполненную работу.
Холодная вода с плавающими в ней кусочками прозрачного льда вернула усталому лицу свежесть. Новый наряд, начищенные до блеска слугами сапоги.
— Карета прибыла мой господин. — Оповестил меня слуга.
— Грузите бумаги. — Велел я, набрасывая на плечи плащ и выходя во двор под дождь.
Со мной встал рядом Ло, маленький монах будет сопровождать меня в городе, для подстраховки от нежелательных моментов и встреч. Вскоре мы уже тряслись по раскисшей дороге, выводя свой путь в сторону городских ворот. Не много не мало, а нам в сопровождение выделили аж два десятка гвардейцев, выглядели мы при подобном эскорте весьма солидно, а что самое главное не встречали препятствий на улицах и воротах, как въезда, так и при переходах меж внутренних колец.
Да уж видимо как карету, так и солдат, городская стража знала хорошо. Нам был полный зеленый цвет, для полноты картины лишь мигалки не хватало на крыше кареты. Настроение было умиротворенно паскудным, в голове роились мысли о маленькой зеленоглазой девочке и грязных играх, и черт бы с этими играми, если бы в них принимали участие плетки, ажурное черное белье и шарик в рот, те игры в которых завязла моя девочка, были куда хуже, ниже и опасней во сто крат. Политика куда хуже и куда как опасней может быть, а главное беспощадней к маленьким людям. Ко всем людям. Политика может свободно оперировать принципом меньшего зла, разменивая тысячи во благо миллионов. В политике прячется бог всех страстей и пороков — деньги. Большие деньги, большой капитал. Это сейчас современность меняет принципы добра, а когда-то давно в нас молодых голозадых патриотов смогли вбить пару научных тезисов, и главное что я запомнил так это что, капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте десять процентов, и капитал согласен на всякое применение, при двадцати процентах он становится оживлённым, при пятидесяти процентах положительно готов сломать себе и окружающим голову, тогда как при ста процентах он попирает все человеческие законы. И уже когда сумма уходит за триста процентов, нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, даже под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами.
