Раймонд Фейст - Доспехи дракона
Паг закусил губу и поклонился.
- Как прикажете, господин.
Видя, что на глаза раба-мидкемянина навернулись слезы, Касами мягко повторил:
- Поверь, у нас с отцом есть причины отказать тебе в этой просьбе.
В словах его звучали сочувствие и дружеская теплота. Паг вскинул голову. Касами смотрел на него с участием и мягкой укоризной, как старший товарищ. Но это длилось лишь мгновение.
Внезапно выражение узких глаз Касами снова сделалось властным и надменным. Он опять был господином, повелевавшим своими невольниками.
- Позаботься о лошадях, - бросил он, направляясь к дому.
Паг остался один.
Любовь Пага к Кейтале росла день ото дня. Они по-прежнему часто оставались вдвоем. Паг с удивлением обнаружил, что рабыня-прачка не только красива, но и умна и чрезвычайно наблюдательна. Слушая его рассказы о Крайди, о приключениях, выпавших на долю отряда, отправившегося в Рилланон, она задавала вопросы, обнаруживавшие редкую для женщины сметливость и понятливость. Ей без труда удавалось постичь смысл сказанного, разобраться в сложных деталях отношений, с какими прежде она никогда не сталкивалась, и удержать все услышанное в памяти. Паг стал понемногу учить ее языку Королевства. Кейтала усваивала чужое наречие с удивительной легкостью и быстротой.
Он никогда не заговаривал с ней о своей попытке устроить их брак, но девушка догадывалась, что на душе у него лежит какая-то тяжесть.
Со дня Кровавого Набега тюнов на поместье Шиндзаваи минуло два месяца. Никто больше не вспоминал о сражении с чудовищами из тундры, и жизнь господ и их невольников давно вошла в свою обычную колею. Но однажды вечером Пага и Лори внезапно вызвали к господину Камацу. Лютня Лори, хотя он и сетовал на множество мелких огрехов в ее изготовлении, оказалась вполне пригодной для игры, и нынче старый Шиндзаваи желал насладиться искусством чужеземного менестреля.
Войдя в обеденный зал, друзья обнаружили, что к старику прибыл гость - тот самый Всемогущий, облаченный в черный балахон, которого им уже доводилось мельком видеть в поместье.
Паг остановился в дверях. Лори прошел к низкому столику и уселся возле него на большую подушку. Тронув тонкие струны и откашлявшись, он стал играть.
Закончив вступление. Лори запел старинную песнь о празднике сбора урожая, о щедрой земле, питающей своими плодами усердных тружеников. Песню эту знали и любили все жители Королевства. Из присутствовавших слова ее были понятны, кроме Пага, лишь одному Касами. Он с улыбкой кивал головой в такт пению Лори.
У трубадура оказался звучный, нежный и чистый голос. Паг, никогда прежде не слыхавший его пения, вынужден был признать, что насмешник и балагур Лори и впрямь знает толк в своем ремесле. Но вот певец смолк. Обедавшие застучали по столу костяными рукоятками своих ножей. По-видимому, это должно было выражать высшую степень одобрения.
Лори затянул веселую и разудалую балладу, обычно исполнявшуюся на городских и деревенских площадях во время народных празднеств. Под звуки этого безыскусного напева Паг невольно обратился мыслями к прошлому. Картины жизни в Крайди одна за другой вставали перед его мысленным взором. Тоска по родным краям внезапно наполнила его душу смятением, какого он не испытывал с самого дня своего пленения. Ему стало трудно дышать. Он почувствовал, что еще немного, и у него не хватит сил бороться со слезами.
Паг проглотил комок в горле и заставил себя, как учил его Кулган, быстро обратить мысли на другие, нейтральные предметы.
Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Через несколько мгновений дыхание его сделалось ровным, сердце стало биться тише, и вскоре всем его существом овладело чувство покоя и умиротворения.
Открыв глаза, он обнаружил, что гость старого Шиндзаваи смотрит на него в упор тяжелым, немигающим взглядом. Паг слабо улыбнулся и слегка наклонил голову. Когда Лори допел балладу, черноризец, рассеянно постукивая черенком вилки по столу, о чем-то горячо говорил с хозяином. В конце концов тот нехотя кивнул и подозвал Пага к столу.
Когда Паг несмело приблизился к господам и, поклонившись, уселся на подушки у стола. Всемогущий произнес глубоким, звучным голосом, очень походившим на голос Кулгана, когда тот давал Пагу задания на день:
- Я хочу спросить тебя кое о чем. - Паг всем своим видом выразил внимание и покорность. - Кто ты?
Сидевшие за столом опешили от такого неожиданного и в высшей степени странного вопроса. Хозяин дома наклонился к важному гостю и с некоторым недоумением пробормотал:
- Это один из моих невольников-варваров.
Но черноризец досадливо махнул на него рукой, не отводя глаз от юноши.
- Меня зовут Паг, господин.
Немного сощурившись. Всемогущий с некоторым нажимом повторил:
- Кто ты?!
Паг растерянно заморгал и заерзал на своей подушке. Ему и прежде бывало не по себе, если случалось оказаться в центре внимания, теперь же, когда взоры всех присутствующих обратились к нему, он вконец смешался и опустил голову. Только бы этот докучный господин оставил его в покое!
- Я - Паг, один из придворных герцога Крайди.
- Кто ты, сидящий передо мной и излучающий огромную силу?!
Говори!
- Я - невольник, господин.
- Дай мне руку!
Паг повиновался. Ладонь Всемогущего оказалась теплой и мягкой. Тепло его руки передалось пальцам Пага и вскоре охватило все его тело. Свет в комнате постепенно потускнел, и Паг уже не мог видеть ничего, кроме блестящих черных глаз волшебника. Он был не в силах отвести от них взор. Казалось, взгляд этих глаз проникал в самые потаенные глубины его существа. Внезапно Паг почувствовал, как что-то чуждое попыталось войти в его сознание, и инстинктивно воспротивился этой попытке. Ему неожиданно удалось отбить мысленную атаку противника, и та больше не возобновлялась. Но Паг все же не вполне владел собой. Воля его была парализована огненным взором Всемогущего.
Через несколько мгновений тот отпустил его руку. Комната приобрела прежние очертания, однако Паг был обессилен этой безмолвной схваткой.
- Кто ты? - Всемогущий скользнул взглядом по его лицу и тотчас же отвел глаза.
- Я - Паг, ученик чародея Кулгана.
Услыхав это, старик Камацу вздрогнул так, будто его ужалила змея. Словно оправдываясь, он воскликнул:
- Но откуда же мне было знать...
Не слушая его, черноризец поднялся с подушек и глубоким, гулким голосом объявил:
- Этот невольник больше не является собственностью рода Шиндзаваи. Отныне он поступает в распоряжение Ассамблеи!
Никто из присутствующих не проронил ни звука. На лицах старого Шиндзаваи и обоих его сыновей отразились смятение, ужас и столь глубокое потрясение, что Паг перепугался не на шутку.
