Генри Каттнер - Темный мир
Кроме топота копыт и криков стражи тишину ночи нарушало только бряцанье цепей. Совет пошел на хитрость! Рабов, предназначенных для жертвоприношения, приковали к лошадям! Теперь никто не сможет сбить их с пути и они пойдут прямиком к Ллуру. Ну что ж, он тоже должен питаться. Пусть накормят его рабами — это лучше, чем жертвовать Ганелоном!
При свете луны и стражники, и жертвы были хорошо видны. Ясно различался Матолч на своей лошади. Он был в том же плаще, что и в прошлый раз. Рядом послышалось учащенное дыхание. Ллорин еле сдерживался, чтобы не кинутся на оборотня. Он обернулся и прошептал мне:
— Не забудь, мы договорились — он мой!
Я кивнул в ответ.
Вдруг от дороги повеяло ледяным холодом — показалась Эйдери в своем неизменном капюшоне. Следом ехала Медея, и у меня снова вспыхнуло желание поцеловать ее.
Процессия скрылась в темноте, а в моем мозгу опять все перепуталось. Планы поменялись. Вернее, что-то Поменяло их. Возникла необходимость срочно что-то предпринять — я обязательно должен быть увидеть, как Ллур принимает жертву. Это был пробел в моей памяти, и, не заполнив его, я не мог двигаться дальше в борьбе с Советом. Безусловно, я должен изменить все планы. Интересно, сколько еще неожиданностей таится впереди? Итак, мне необходимо увидеть Шабаш! А может, этого хочет Ллур? И именно он толкает меня на это?
Я горячо зашептал в темноту:
— Ллорин, подожди меня здесь Мы должны быть уверены в том, что они вошли в Кэр Сайкир и начали Шабаш. Нельзя начинать нападение, пока нет уверенности. Ты согласен со мной? Тогда подожди.
Он пытался что-то возразить, но я ушел прежде, чем он успел заговорить. И вот я выскочил на дорогу и мягко, бесшумно побежал вслед за процессией наблюдать за Шабашем в Кэр Сайкире, или за Черной Мессой. Но мне все время казалось, что запах тела Медеи уже в метре от меня, я дышал им и задыхался от него, от своей страсти и ненависти одновременно!
— Ты умрешь первой! — мне показалось, я крикнул это ей вслед.
Огромные железные ворота Кэр Сайкира закрывались за последним из колонны. Внутри Кэра было абсолютно темно. Солдаты, рабы и члены Совета входили в эту тьму и пропадали в ней.
У меня в голове всплыла подсказка: надо пойти в обход стены. Видно, что-то из памяти Ганелона снова начало проявляться. Я послушно повиновался воспоминаниям, и это было крайне опасно, так как неизвестно, кто подсылал мне эти вспышки памяти! Я подошел вплотную к стене и начал лихорадочно шарить по ней руками, хотя не понимал, зачем это делаю. Но пальцы рук обладали свей памятью, и, к моему удивлению, они уверенно что-то нащупали.
Мои пальцы нашли какие-то камни в стене, привычно нажали, и стена сдвинулась. Я, оказывается, знал ключ — вот дверь и открылась. Передо мной была полная темнота. Она меня не остановила, я уверенно шагнул внутрь, словно не раз ходил здесь! Вот и давно знакомая лестница. Я как будто ждал ее появления. Я зашагал по ней, точно зная, что ничего плохого мне не грозит, и доверял своим ощущениям, вернее, своей неожиданно появившейся памяти! Мои ноги узнали путь, и я не споткнулся. Мне было даже интересно двигаться вслепую по этому странному и опасному месту, не зная, где я и зачем иду, доверяя интуиции выискивать верный путь. А дорожка моя поднималась все выше и выше!
Пришло ощущение, что Ллур где-то рядом! Его изголодавшееся сознание давило на мой мозг в узких пространствах этих стен еще сильнее! Все было гораздо отчетливее, чем раньше. Неожиданно что-то во мне ответило ему, что-то обрадовалось его зову, как давнему единомышленнику. Я удивился самому себе, но подавил эту несанкционированную внутреннюю жизнь.
Теперь мы с Ллуром не соединены этой давнишней связью. Мне она не нужна! Однако, хоть я и не считал себя больше его избранником, внутри у меня оставалось чувство радости при мысли о жертвах, которые вот-вот будут принесены! Я снова вспоминал, как они покорно шли друг за другом. Интересно, а что делает сейчас Совет, где Медея и помнят ли они меня?
Старая память заставила меня остановиться у стены с выступами. Мои руки нашли их и надавили…
Я стоял высоко над всеми, а передо мной была бездонная глубина.
Сам Кэр Сайкир напоминал могучий сад колонн, уходивших высоко в темноту, и в этой темноте, на самом верху еле заметно сиял свет. Он располагался очень высоко, и его источник был незаметен, но что-то, вернее моя память, подсказало, что это свет из Золотого Окна Ллура.
Великая вещь память! Окно Ллура. Через него совершали жертвоприношения. Мои глаза помнили его свет, хотя само окно оставалось неразличимым. Это существовало вечно — и Золотое Окно, и сам Ллур. И это были оригиналы. В других храмах, где тоже приносились жертвы, были копии Окна, но здесь оно было настоящим.
А в золотистом свечении, где-то там наверху, располагался голодный и злой Ллур. Он ждал свою жертву. Во мне опять проснулось нечто, ответившее этому золотистому свечению, и оно тоже признало, меня засияло еще ярче и залило светом весь храм.
При разгоравшемся свечении я увидел стоящий внизу Совет, малюсенькие фигурки, различимые только по цветам одежды: Матолч в зеленом, Эйдери в желтом, Медея в алом. За ними выстроилась стража.
Свет становился все ярче, и я увидел, что перед Советом находится черный помост, а на нем черная чаша. Над чашей висел большой желоб. И шел этот желоб до помоста, аж от самого освещенного окна! Мне стало абсолютно ясно, зачем и чаша, и желоб, и помост. И снова это чудовищное возбуждение, доводящее меня до дрожи. Пришлось прижаться головой к стене и подождать, пока возбуждение немного упадет. Ведь я уже снова был частью ЕГО, частью света, падающего из невидимого окна.
И опять, как наваждение, я услышал мягкий голос Медеи. Он доносился снизу, где она находилась с членами Совета. Голос был полон невинной чистоты, звенящий, почти прозрачный. Я забыл, зачем я пришел сюда, и все слушал и слушал пение ведьмы.
Ожидание становилось все напряженнее. Фигуры внизу неподвижно застыли, подняв головы, а свет разливался все ярче. Пение Медеи укутывало всех вокруг и почему-то навевало легкую печаль!
А Ллур наверху ждал своей жертвы, я чувствовал, что его голод не утолен.
Вдруг дикий и страшный крик раздался с высоты над нашими головами. Только один раз. На какой-то момент свет стал ярче, будто мигнул в ответ на крик. Песнь Медеи достигла высшей ноты и стихла. В желобе наметилось какое-то шевеление…
Все неотрывно смотрели на алтарь и на чашу.
Я только догадывался, что должно произойти, а члены Совета стояли в напряжении, одной сплоченной группой, точно зная, чего они ждут.
В чашу на алтаре начала капать кровь. Она медленно стекала по желобу. И я не мог отвести глаз от этого зрелища. Не помню, сколько раз кричали наверху, а в ответ столько же раз ярко вспыхивал свет. Вот я и увидел Шабаш, а кровь все текла и текла по желобу в большую чашу на алтаре. Но я был не просто наблюдателем, я раздвоился. Часть меня находилась с Ллуром, в его Золотом Окне, дрожа в ожидании очередной жертвы, а другая половина стояла с членами Совета, деля их радость соучастия. Я был рядом со своими врагами и своей Медеей.
