Сергей Костин - Охотник за бабочками 3
Справедливо решив, что рано или поздно белоперьевые тушки захотят отдохнуть и опустяться на поверхность, я решил не рисковать жизнью профессионала и дождаться более подходящего случая. Закрепившись на стежне ремнями и устроившись достаточно комфортно, я немного понаблюдал за облаками и незаметно для себя задремал. Непростительная ошибка для разведчика.
Из сонного забытья меня вывел странный шум, напоминающий стрекот бабочки-вопильщицы.
Со стороны второго местного солнца по направлению к нашей летательной компании заходили четыре странных, невиданых ранее мной, предмета. Я достаточно много времени провел в библиотеке паПА, чтобы со второго взгляда понять, что это летательные аппараты, эксплуатировавшиеся на Земле в древние времена. Два плоских крыла, огурец-фюзеляш, открытая кабина. доисторический топливный двигатель.
На крыльях летательных аппаратов я заметил намалеванные знаки пиковых тузов.
странная четверка неторопливо окружила мое передвижное средство. В кабинке одного из летательных аппаратов я разглядел местного аборигена, в летных очках, закрывающим практически все лицо. Абориген покачал крыльями летательного аппарата, высунул из кабины огурца руку и показал большим пальцем вниз.
По всем признакам абориген приказывал мне прыгнуть вниз и не занимать чужое место. Естественно, что я гордо покачал головой. Пятьсот стандартных метра не подарок. Второй раз может не повезти.
Очевидно мое несогласие сильно разозлило аборигена. Летательный аппарат сбавил скорость и пристроился в хвост белоперьевым тушкам, которым, к слову сказать, присутствие летающих огурцов ничуть не смущало.
Я уже было подумал, что аборигены собираются от меня отстать, но тут с переднего огурца раздались глухие хлопки и перед носами тушек просвистели росчерки молний.
На глазок я определил, что аборигены используют довольно старый вид вооружения, в основе которого заложены легковзрывчатые вещества и маленькие кусочки свинца.
Сразу же вслед за предупредительными выстрела олетающие огурцы зависли над белоперьевыми тушками и стали всячески мешать нормальному продолжению полета. Тушки занервничали, задрыгали лапообразными шасси и резко пошли на снижение.
Поверхность планеты с каждой секундой становилась все ближе и ближе. Трава превратилась в кусьтики, кустики в деревья и через несколько минут стремительного спуска тушки буквально врезались в землю, предварительно оповестив окресности об удачной посадке.
Какоето там по счету чувство полдсказало мне, что подобной посадки не не вынести и я благоразумно, метров за двадцать от соприкосновения отцепился от железной палки и вертикально заштопорился в лес. Ветки и сучки затормозили мой спуск и я, вполне благополучно, с минимально допустимой скоростью свалился на четвереньки на заваленную опавшими листьями поверхность планеты.
Благодаря звезды за удачное внедрение в чужую цивилизацию, я ловко вскочил на ноги, быстренько определился с координатами, развернулся по направлению к точке встречи с агентом «Крыло» и успел заметить, как что-то тяжелое и достаточно твердое, внешним видом напомнающее приклад, врезалось в мой лоб.
Деревьев стало в четыре раза больше, настроение резко подскочило к кретической отметке и я потерял сознание.
Последнее, что я успел запомнить, так это местного аборигена, удовлетворенно разглядывающего дело рук своих. И готов поклясться, что с физиономией аборигена было не все ладно.
Валяться без сознания одно удовольствие. Кушать не хочеться, пить не хочеться, думать, тоже не хочеться. Одно плохо, рано или поздно приходиться приходить в сознание и принимать действительность такой, какой она есть. А это, надо заметить, неив всегда приятно.
Что-то холодное и неприятно липкое бросилось мне в лицо. Я распахнул удивленно глаза и обнаружил, что меня обливают водой. Холодной, практически ледяной. Конечно, я парень закаленный, но приятного от водных процедур мало.
Помотав головой и сфокусировав зрение, я обнаружил себя сидящим на табуретке, со связанными за спиной руками. А передо мной стояло несколько аборигенов, внешний вид которых навеял на меня весьма грустные размышления.
Кто-то может мне не поерить, но я скажу так. Не верите, слеьайте на эту планету и убедителсь сами. Итак, аборигены.
Передо мной стояли три свиньи.
Не надо смеяться. Вселенная достаточно велика, чтобы категорически отрицать невероятное. За свою жизнь я встречал в просторах космоса много удивительных цивилизаций. И наличие прямоходящих свиней не является чем либо из рыда вон вызодящим.
Свиньи, занчит. В грязно сером камуфляже, перепоясаны ремнями, в ботинках и беретах, склоненые на одно поросячье ухо. В лапах, или в копытах, кому как больше нравится, резиновые дубинки. Для чего дубинки? Не знабю, не знаю. Чужая цивилизация это прежде всего масса загадок.
— Как твое имя? — почти что ласково спросил абориген свинья и легонько ударил резиновой дубинкой по моим ребрам. Одной загадкой стало меньше.
Думаете, я удивился? Ничуть. Моя собственная терия о том, что все разумные существа во вселенной разговаривают на русском языке в очередной раз доказала свою состоятельность
— Где я? — удар резиновой палкой был недостаточно силен, чтобы сломить мой дух, — Почему я связан?
В ответ на мой справлддливывый вопрос был еще один удар, но уже по другим ребрам.
— Какие же вы свиньи, свиньи — философски заметил я, но тут же поспешил с ответом, — Сергеев я.
Олна из свиней записала мои показания в блокнотик.
— Вы обвиняетесь в преднамеренном угоне транспортного средства, — свинья с погонами на которых было два золотистых поросенка, постучал дубиной по моей глупой голове, — Также вы обвиняетесь в том, что управляли транспортным средством не имея водительсктих прав. О превышении скорости я даже не вспоминаю.
Хоть одна хорошая носвость за сегодняшний день. Значит я, как разведчик, не расскречен. А обвинения, предъявоенные мне, пустяки.
— Вы признаете свою вину?
— Признаю — четно признался я, — А когда меня отпустят?
— Лет через двадцать, — прикинула свинья, посовещавшись с товарищами.
— Это за угон толстых и жирных тушек в перьях! — возмутился я, за что тут же получил сразу два удара резиновыми дубинками. По правому уху и по левому уху. Наверно, для симметриччности.
— Таковы законы, — вздохнул а одна из свиней, та которая вмазала мне по левому уху, — А законы надо, как известно выполнять.
Париться двадцать лет на незнакомой планете мне не улыбалось.
