Брэнт Йенсен - Вендия 2. Незримые нити
Конан говорил и одновременно смотрел на вдову посла, ожидая от той одобрения его слов или наоборот развенчания его в неправоте. Телида слушала и мерно кивала головой.
— Нить рассуждений ты уловил, — произнесла она. — Если бы фансигары увидели в смертях браминов выгоду для себя или кто-то сумел бы убедить их в том, что она есть, даже тогда они не смогли бы оказать толковую помощь своим друзьям или нанимателям. От джемадара, который бы составил хороший план или нашептал бы на ушко сотникам и тысяцким стражи нужные слова, проку было бы не больше, чем от того же сотхи, который мог бы проследить за кем угодно и втереться в доверие к любому врагу. Убийце нужно было бы не это. Все, что ему требовалось, это возможность спокойно делать свое дело. Чтобы никто не вышел из дворца и не вошел туда до тех пор, пока он не закончит свой кровавый труд. Согласись, фансигары были бы ему здесь ни к чему.
— Пожалуй, соглашусь, — улыбнулся Конан. — Ты просто не оставляешь другого выбора.
— Поверь, я делаю это не специально, — Телида ответила киммерийцу виноватой улыбкой. — Ты постепенно начинаешь понимать суть Вендии, но в своем стремлении поскорее ее изучить допускаешь нелепые ошибки. Ну, зачем искать сложности в простых вещах? Убийца – это везучий до безобразия одиночка, у которого не все в порядке с головой. Иначе тайна смертей четырех браминов была бы уже раскрыта. Нескольких людей найти проще, чем одного.
— Это меня и смущает, — признался киммериец. — В одном ты меня не убедила: убийца просто не может быть одиночкой. Мы имеем дело с хорошей, организованной группой людей. Но в связи с этим, я никак не возьму в толк: почему их еще не поймали?! Они же действуют в чьих-то интересах. Можно же уже было установить в чьих, да и допросы очевидцев должны были дать результат.
— Снова ты горячишься, сотник, — сказала вдова. — Все-таки ты очень молод. Это твоя беда. В чьих интересах действует убийца, я, к примеру, так и не смогла понять, хотя уже живу в столице не первый десяток лет. И это еще один повод к тому, чтобы подозревать безумца. Но и его можно было уже поймать! Все из-за того, что у стражей нет такого хорошего советчика, как у тебя. Они ведь, подобно тебе, сейчас гоняются за демонами, что сами себе навыдумывали, ищут заговоры, вместо того, чтобы признать очевидное. Браминов убивает ненормальный.
— Говоришь, думают так же, как и я? — спросил Конан. — Значит, и фансигарами они интересовались.
— Очень может быть, — не стала спорить вдова.
— Хотелось бы знать, как фансигары на это отреагировали, — сказал киммериец. — Вряд ли им могло понравиться внимание со стороны властей. Останутся они после подобного в стороне или вмешаются?
— Хорошие вопросы задаешь, Конан.
— И что станут делать фансигары, если первыми обнаружат убийц?
Глава 9.
Второй день расследования
Неподалеку от дворца Телиды
Вечера в Айодхье были красивые. Этого у столицы Вендии не отнимешь.
Темнело в городе очень быстро. Казалось, только-только был ясный день, и вот уже небо подернуто покровом ночи. Но все же был и краткий период заката.
Тогда небо становило огненно-красным, а дворцы, храмы, деревья сплетались в клубок последних отблесков солнца и порождаемых ими теней. Дневная жара чувствовалось уже не столь остро, и по улицам гулял легкий ветерок.
Город преображался, но люди, его населявшие, на это преображение никак не реагировали. И в этом была еще одна особенность вендийских вечеров. Жители Айодхьи все так же заполняли собой все свободное пространство, постоянно куда-то спешили, не забывая при этом переговариваться меж собой и заключать мелкие торговые сделки.
На их фоне город в этот момент казался особенно привлекательным.
Конану, вышагивавшему по направлению к дворцу Телиды, захотелось сходить как-нибудь на берег Рехара, в район храмов, посвященных богам, объявленным погибшими, и посмотреть, какой там закат. Когда он там с другими солдатами молился о послесмертии Хамара близ статуи Агни, ему выло не до красот природы.
Да и сейчас у него имелись не менее неотложные дела. Так что в посещении руин киммериец отказал себе до поры до времени.
У дворца вдовы почившего туранского посланника ничего необычного не творилось. Данному обстоятельству Конан обрадовался. Он все еще опасался, что стражи решат проверить Телиду: не имела ли она какого отношения к исчезновению их тысяцкого.
Но нет, все было спокойно. Охранники кивнули киммерийцу как старому знакомому, коим для них он в определенном смысле и являлся. Конан бывал во дворце столь часто, что уже мог определить, кто, где и когда будет нести свою смену. Охрана же, в свою очередь, наверняка научилась предсказывать с большой долей вероятности, когда именно нанесет им визит туранский сотник.
За воротами слуги сообщили Конану, что Телида уже ждет его, и попросили дозволения проводить его к ней.
— Разумеется, — ответил северянин.
Комната, в которую привели киммерийца, была ему незнакома. Похоже, за сегодняшний день это уже становилось традицией.
Сам Конан предпочел бы встретиться с Телидой в зале с водопадами. Там ему было привычно, он знал каждый уголок в той комнате. Да и обстановка была более приятная.
Здесь же царила темнота. Света в комнате почти не было. Единственное окно почти полностью снаружи перегораживали вьюнки. Сквозь их листья и стебля в комнату проникало считанное количество солнечных лучей, которое моментально растворялось, попадая на предметы обстановки, выполненные из темного, почти черного дерева.
В комнате было много стульев, два стола – один у окна, другой рядом с правой от входа стеной. Также вдоль стен стояли шкафчики большие и малые, в углу находился огромный обитый полосами железа сундук.
Телида сидела за тем столом, что был сбоку. Лицо ее тонуло в тенях.
— Сюда всегда приходил мой муж, — произнесла вместо приветствия женщина, — когда ему надо было принять какое-нибудь неприятное решение. Он сидел здесь подолгу в одиночестве, потом шел к себе в посольство и делал то, что надлежало сделать. Когда вечером он возвращался домой, то до утра ни с кем, ни о чем не разговаривал. В том числе, и со мной.
— Не самое приятное место, — заметил киммериец.
— Я тоже так считала, — сказала Телида. — Но однажды поняла, что у этой комнаты есть своеобразное обаяние. Знаешь, что лежит во всех этих ящичках и шкафах?
— Откуда мне знать? — ответил Конан. — И еще здесь очень темно, и многих полок просто не видно.
— Хочешь посмотреть?
— Нет, лучше послушаю.
— Я точно так же ответила, когда муж решил объяснить, что значит для него это место. Правда, потом я все-таки посмотрела. Что поделаешь – женское любопытство неискоренимо. Так вот, Конан, все эти ящики пусты. В них нет ничего. Когда я спросила мужа, зачем же они тогда нужны, он ответил, что это хранилище для мыслей и чувств. Тебе знакомо выражение «разложить все по полочкам»?
