Дмитрий Алкар - Тени Реальности: Полночь
- Вернуться в обычный режим существования. Сейчас! - мой голос срывается на противный самому себе визг.
Понимаю - еще чуть-чуть и с организмом что-то случится. Много силы для обычного тела. Вовремя успел, потому что облегченно вздыхаю - рисунок энергии в теле выправляется и самоощущение возвращается на привычный порядок восприятия действительности.
Выплюнув истлевший бычок в пепельницу, сплевываю туда же и открываю на распашку балкон: проветрить.
Будем, мать вашу, жить. А Куроченко... Ну, он сам виноват, что в течение пяти лет ставил мне палки в колеса и всячески третировал все мои научные исследования, правда ведь?
Серега... Потными пальцами набираю его номер и жду ответа. Пошли длинные гудки. Жду.
- Да? Кто это? - Раздается тревожный голос.
- Друг. Почему я не могу дозвониться до Сереги и кто это? - Вопросом на вопрос. Таки из Одессы.
- Он в реанимации. ДТП.
- А... Вы его мать? - С трудом припоминаю ее.
- Да.
- В какой он больнице? У меня сегодня дела, но завтра я к нему заеду. И в каком он состоянии? - Пытаясь придать безразличному голосу оттенок беспокойства спрашиваю я.
Безразличному - потому что после такого своеобразного дня сил на эмоции уже нет. Только рациональный просчет и логика. Он друг - надо интересоваться и помогать. Это его мать - надо сочувствовать и участвовать, так сказать.
Она диктует мне адрес и говорит, что его Пыж смяло при столкновении с неожиданно вырулившим откуда-то КАМАЗом. Множественные переломы ребер (подушка безопасности и ремень) и сотрясение мозга средней тяжести. Состояние - среднетяжелое. Жить будет, но довольно долго - неприятно жить придется. Вылечить можно все. Вроде как. Диагноз еще не до конца известен.
Говорю какие-то слова сочувствия, прощаюсь и жму "отбой". Механически подхожу к столику и на первом попавшемся листике чиркаю новую запись: "Серега - завтра - больница - адрес". Только я сажусь в чистое кресло, роняя в карман халата трубку телефона, как раздается звонок в дверь...
Глава 6.
Тяжелые удары сыплются на меня со всех сторон. Попытки уклониться или защититься - изначально бессмысленны. Боль прорезает все тело каждое мгновение. По рукам давно уже не стекает кровь, а лишь сочится какая-то странная жидкость, смесь гноя, лимфы и сукровицы. Руки давно уже не чувствуют клинка в руках. Блок? Бессмысленно. Один зашел справа и ткнул коротким широким мечом в бок, разрывая изнуренную плоть.
Разворот. Удар. Меч в руках очередного солдата переламывается и зазубренное лезвие вспарывает его живот, вываливая наружу требуху внутренностей. С усилием вырываю клинок из его фонтанирующего кровью и слизью брюха и обрушиваю удар на следующего. Того, который только что разорвал своим копьем мышцы под коленом. Оседаю на одну ногу, срезая его голову. И три следующих уже тычут в меня своими лезвиями.
Прислонившись к грубой стене из древних блоков, выдерживаю новые раны и разрубаю сразу двух чудовищным клинков. Это не я такой сильный, это клинок такой своеобразный. Но я знаю, что в зал проходят новые и новые солдаты врага.
Скоро сил не хватит. И это будет страшный конец. Ужас без конца скует мою суть. Поднимаю глаза к потолку и, ощущая как очередной клинок входит в мое тело, шепчу заклинание.
Порыв ветра проносится по залу и десяток солдат смотрят на меня своими пустыми кровавыми глазницами, из которых начали хлестать потоки неприятной желтовато-бурой жидкости. Хорошо, что не кричат. Они ведь не умеют кричать - прекрасные и безотказные солдаты.
Прыгаю, пиная одного безглазого. Тот падает прямо в лужу, в которой плавают остатки кишок его товарища. Под сапогами трещат кости и черепа, пока я бегом несусь к обрушенной лестнице.
Сумасшедший бег. На второй этаж. Там еще стоят, укрывшись за выступами стен парочка оставшихся моих бойцов. Они бросаются наперерез, не разобрав кто идет, судя по всему. Или бежит.
Два тела мешками падают на пол, хрипя от боли. Мои умеют знать боль, пожалуй, лучше любых других. Надо успеть в башню. Только бы добраться до башни. Там есть выход. Выход, который позволит мне отомстить.
Оборачиваюсь. Позади стоит один из солдат врага. Тренькание тетивы и в грудь, под сердце, вонзается стрела. Вскидываю руку и он падает, раскромсанной куклой, хватаясь за исчезнувшие глаза...
...Открываю глаза и смотрю на чуть плывущий туда обратно потолок. Неплохой кошмар. Решил, называется, вздремнуть после встречи с Александром свет нашим Семеновичем. Не будем как мы его вспоминать, этот кошмар, хорошо? Слишком уж он на грани.
Поднимаюсь с дивана, смачно потянувшись. Я совсем не хотел думать не только о сне, но в первую очередь о том, что услышал от Александра. Даже о пятидесяти тысячах, лежавших стопками на столе вспоминать не хотелось. Потому что это теперь мне таким откликнется. Каждую единицу иностранной валютой кровью и потом отработаю. И вывернутым содержимым желудка, есть такое ощущение.
Чтобы не думать пока, сцапал со стола пачку сигарилл и выхватил одну, спешно закурив. Смерть от курения мне явно не грозит. А вот от недостатка успокаивающего никотина - вполне возможно. Зашипел бензин. Вспыхнул огонек. Затяжка, еще одна. Выпустить пропитанную бензином первую-тройку затяжек не затягиваясь. Теперь же можно и насладиться вкусом.
Хотя в моем состоянии, кажется, вкус сигариллы напоминает старый "беломор". Во рту кошки уже явно потоптались и в большом количестве. Попыхивая цигаркой, направляюсь в ванную и быстро полощу горло водой из-под крана. Утерев губы полотенцем, пыхаю уже свежей по восприятию табачной струей.
К кому мне обратиться? С чего начать? Где найти какую-нибудь зацепку? И, черт побери, как решить эту проблему - победить и уцелеть, не став инвалидом-ветераном Куликовской битвы?
Такие актуальные вопросы гнались мной в сторону, с придаваемым ускорением равной одному черту бегущему от килограмма ладана. Я все равно не знал пока на них ответа. Мое подсознание судорожно корчилось в рабочих муках решения актуальных вопросов, а сознание упорно думало о вкусе сигариллы и том, что нужно бы перекусить.
Да, я кажусь очень плоской личностью, со стороны. Хмыкаю, качая головой, начиная по привычке разговаривать вслух сам с собой. Мысли только о куреве и еде. И еще о деньгах, которые дадут то и другое. Также, надо не забыватьо лютой паранойе и уютном гнездышке, в которое я натащил все, что мог достать. Кажется, даже изолированный противогаз где-то в ящике шкафа лежит. На случай, значится, ядерной войны.
Чтобы такое поделать, а? Отвлечься? А подсознание оно у меня умное, пусть само разбирается в вопросах, а потом меня решениями своими озарит. Такое часто случается, в случаях если подсознание хорошо себя чувствует и не брыкается. Вот думай.
