Екатерина Васичкина - Линда
— Ты что-то поняла, да? — младшая сотрудница уловила ее тревогу и поспешила прояснить ситуацию.
— Возможно, — Линда задумчиво покачала головой, будто надеясь проснуться, — Кирилл. Пошли. И остальные тоже. Будем искать Никитино волшебное поле. Кажется, у нас есть образец покрупнее. Воздействие на него, думаю, было ненаправленным, но, надеюсь, достаточно длительным, чтобы мы смогли заметить последствия, а уже по ним предположить причины.
Пленник сидел прямо на полу и пытался взглядом уничтожить прозрачную стену. По крайней мере, это так выглядело.
Сохранить достоинство при виде такого количества посетителей ему удалось с трудом. Их намерения были более чем понятны. И так же ясно было, что ничем хорошим ему это не светит. Вот они одевают халаты, подключают и проверяют какие-то приборы. Кивают друг другу и почти синхронно оборачиваются к начальнице.
Та сосредоточена. От вчерашней философской задумчивости не осталось и следа. На лице жесткое, холодное выражение. Остальные слегка недоумевают, но молчат. Сородич спокоен и сосредоточен подстать своей начальнице. Ждет сигнала, подпирая дверь. У него, очевидно, все готово.
Юноша обреченно осмотрел эту картину и пообещал себе, что живым не дастся. Обычные осмотры и замеры, конечно, унизительны, но не смертельны. А вот когда дойдет до тестов на болевую чувствительность и чувствительность к различным воздействиям, лучше умереть. Он понимал, что так просто его не отпустят. Усыпят снова, свяжут и сделаю все, что захотят. Даже перейти в волчье обличие не удается под взглядом этой Линды! Но все же, он знал, что сделает все, что сможет.
Смог он немного. Кирилл умело и быстро скрутил его, выволок из «аквариума», оттащил к столу, оборудованному ремнями, как в кино про психушку, и удерживал, пока бесстрашная девушка туго затянула ремни на руках, ногах, голове и талии.
Он кричал, рычал и бился всем телом, но те спокойно продолжали свое дело, уговаривая его успокоиться и обещая не делать ему ничего плохого. Он не слушал. Да и что такого нового они ему могут сказать? В конце концов, осознав, что сопротивляться бессмысленно, мальчик затих и закрыл глаза. Оставалось ждать. Терпеть и ждать. Вдруг подвернется момент сбежать. Вдруг ослабнут ремни, вдруг эти двое отвернутся? Остальных в расчёт можно не принимать. Мужчины отводят глаза, сосредоточенно настраивают приборы, стараясь не смотреть на пациента, девушка и вовсе, кажется, тихо плачет в углу, как можно дальше от происходящего.
— Послушай, — сородич сжимает его плечо, и прикосновение заставляет вздрогнуть, так сильно ожидание боли, — это займет всего несколько минут. Это не больно. Просто не шевелись и все закончится хорошо.
Голос у него спокойный, усыпляющий. Ему даже хочется поверить. Но верить такому глупо. Да и какой в этом смысл? Сейчас Юрий сам выяснит, будет больно или не будет.
— Никита, ты готов? Остальные? Тогда начинайте.
Глаза Линды сияют лазоревыми огнями, такими яркими, что отбрасывают блики на стены и пол. Сейчас в ней нет ничего человеческого, но ученые уже такое видели. И даже всячески изучали это ее состояние, и пугает оно только объект их пристального внимания.
— Элеонора, иди-ка сюда. Будешь смотреть со мной.
Девушка испуганно вздрагивает, но тут же выбирается из своего угла, подходит к начальнице, замирая от любопытства и ожидания чудес. Та заходит к ней за спину, прижимается губами к затылку, благо рост позволяет, и кладет ладони на глаза ученицы.
— Продолжай смотреть. Как будто глаза открыты. Видишь?
— Вижу.
— Хорошо. Теперь посмотри на Никиту. Никита, ты не медитируй, работай давай!
— Смотрю. Он гораздо более тусклый. Только…
— Подожди. Просто смотри и про себя сравнивай, чем наш пациент отличается от остальных людей. Ну, то есть от Никиты и Бронюса. На Кирилла не смотри. Он у нас тоже от остальных людей отличается, тебя это собьет.
— Хорошо.
Светило инженерной мысли закончил, наконец, настройку и начал сканирование, не преминув при этом высказать свое возмущение начальственному произволу.
— Мы, между прочим, все еще здесь! Можно как-нибудь повежливее о венцах творения?
— Работай давай!
Этой их секундной перепалки хватило, чтобы напряжение, доросшее до весьма ощутимого уровня, спало. Люди вспомнили, что они на работе, а не в героическом романе, и занялись своим делом, спокойно и методично, как всегда.
Процесс в самом деле не занял больше пятнадцати минут и боли у обследуемого так и не вызвал. Только слегка зачесались зубы, и по коже прошел легкий зуд. Ничего страшного. Пока, по крайней мере.
А вот на Линду все это действо произвело самое угнетающее действие. Выпустив из объятий Элеонору, она растерянно огляделась, как будто пытаясь понять, где находится, несколько раз судорожно вздохнула, вспоминая как дышать.
— Линда? — Кирилл первым заметил, что с начальством происходит нечто несусветное, — ты чего?
— Отпусти его. Сейчас же.
— Что?
— Кирилл, не спорь, пожалуйста. Еще сегодня ночью ты мне обещал, что сделаешь для меня что угодно, если будет причина, — говоря, девушка расстегивала ремни, удерживающие оборотня, — так вот, причина есть. И сейчас, проводи его до выхода, и дай денег на дорогу.
Мужчина подчинился молча. Надо так надо. Объяснит позже, если захочет. Хорошо бы, объяснила, конечно. Что же она там увидела? Мальчик чем-то опасен? Да нет, тогда бы она его наоборот попыталась запереть покрепче, не выпускать же опасность к людям! Тогда что? Без толку гадать.
Мальчишка торжествовал. Он мало что понял, но ясно было одно: они испугались и теперь отпускают его. Чего испугались? Наверное, Рейвен оставил на нем какую-нибудь метку! А Рейвена нельзя не испугаться! Вот так-то вам, слабакам!
Он даже собирался сказать своему провожатому что-нибудь обидное на прощанье, но тот снова его опередил. Быстро сунул в руки несколько купюр и мгновенно захлопнул дверь, не собираясь выслушивать всего, что ему имели сказать. Уж лучше, он послушает Линду! И как можно быстрее.
Его коллеги уже снова сидели в кабинете и напряженно ожидали результатов от хитроумной программы Бронюса. Для скорости процесса был использован личный компьютер Линды. Никто не знал, на каком-таком магическом принципе он работает, но скорость он при этом развивал такую, что вызывал у специалистов суеверный ужас. Так что, результатов стоило ожидать не через неделю, а уже в ближайшие полчаса.
Сама Линда сидела на столе и сосредоточенно смотрела в одну точку, не отвлекаясь на вопросы подчиненных. На первый же вопрос поморщилась, отмахнулась рукой и вовсе перестала реагировать на внешние раздражители.
