Диана Удовиченко - Южная пристань
Когда я, наконец, добрался до склада, меня уже поджидал мой напарник — старый пес Рракх из клана Неспящих.
— Хех, парень, судя по ароматному свертку в твоих руках, ты сегодня хочешь поспать, — произнес он вместо приветствия.
С Рракхом у нас давно действовала своеобразная договоренность: зная о моем положении он, за небольшие презенты (кусок мяса или хорошую кость), дежурил всю ночь, а мне давал возможность выспаться. Рракх мог бы и один работать на складе — Неспящие, отличавшиеся острым обонянием и слухом, были отличными охранниками. Но градоначальник издал указ о том, что собственники больших зданий обязаны нанимать в охрану не только Неспящих, но и людей. Тем самым глава города поддержал новых обитателей
Южной пристани, и не пополнил ряды безработных среди людей.
— Угадал, старик, — сказал я и потрепал Рракха по голове.
Пес прикрыл глаза от удовольствия и завилял хвостом.
— И где же легендарная гордость Неспящих? — пошутил я.
Представители клана Неспящих были чрезвычайно горделивы и терпеть не могли, когда с ними обращались, как с обычными собаками. Будь на месте
Рракха кто-нибудь другой, я бы в лучшем случае отделался прокушенной рукой. А если подобным образом оскорбить кого-нибудь из глав клана, то можно распрощаться с жизнью.
— Эх, парень, в моем возрасте перестаешь задумываться о таких бесполезных мелочах. Так что скорее давай сюда, что принес, — получив кость, Рракх, довольный, потрусил в глубь склада.
Я же направился в маленькую каморку, сделанную специально для сторожей. Там зажег масляную лампу, улегся на старый топчан и принялся изучать выигранный фолиант. Сначала просто пролистал несколько тонких пергаментных страниц, испещренных мелким, но понятным почерком и разнообразными рисунками. Оказалось, книга была написана на латыни. Как любой семинарист, я неплохо знал мертвый язык, поэтому, открыв первую страницу, начал читать.
Книга начиналась со слов: «Алхимия не сделает вас подобным Творцу.
Ничто в мире не появляется из ниоткуда и не уходит в никуда. Для того чтобы что-то получить, нужно что-то отдать взамен. Алхимия строится на принципе равноценного обмена…» В ней рассказывалось совсем не о той, классической алхимии, объясняющей строение веществ и стремящейся открыть тайну философского камня. Здесь велась речь о преобразовании предметов, изменении их формы, с учетом сохранения массы. Еще были заклинания, которые, по-моему, относились скорее уже магии, не совсем светлой. Но суть преобразований отображалась в рисунке — это обязательно был круг с пентаграммой внутри. Окружность символизировала замкнутый поток энергии и единство, а магическая фигура — пять стихий: воздух, воду, огонь, землю и дух. Внутри рисунка уже расставлялись специфические, для определенного заклинания, символы. Для преобразования использовалась энергия, пронизывающая все сущее, находящаяся везде: в земле, в воде и в воздухе. Но чтобы научиться ее чувствовать и использовать, требовались годы специальных тренировок.
Каких именно, в книге не уточнялось. Поэтому автор предлагал другой вариант, доступный каждому. Сила крови. В ней, как он утверждал, содержится огромное количество духовной энергии. А боль и страх увеличивают количество энергии вдвое. Потому неизвестный алхимик советовал использовать жертвоприношения. Для мощных преобразований желательными являлись человеческие жертвы. Причем очень подробно описывались наилучшие способы убийства. Упоминался и философский камень, даже способ его создания. Но он требовал такое колоссальное количество жертв, что сделать его было практически невозможно — разве что если устроить мировую войну.
Читать я закончил почти под утро. Идея этой алхимии захватила меня.
Захотелось попробовать ее в деле. Я выкопал в буржуйке уголек, благо печь уже долгое время никто не чистил, и стал искать что-нибудь для преобразования. На глаза попалась старая глиняная кружка. Нарисовав прямо на полу круг с вписанной в него пентаграммой, я поставил кружку в центр. Сначала требовалось сосредоточиться и представить в уме преобразование, которое нужно совершить. Я вообразил, как кружка превращается в шарик. Затем проколол палец кортиком и, когда капля крови упала на кружку, произнес:
«metamorphosis!».
Раздался громкий треск, словно от статического электричества, и в воздухе запахло озоном. Кружка неожиданно смялась, словно кто-то невидимый месил мягкую глину, и на моих глазах превратилась в идеально ровный шарик.
Алхимия работала.
Я был потрясен открывшимися возможностями. В полной прострации, размышляя, какие выгоды можно извлечь из новых знаний, поплелся в семинарию. Когда занятия, наконец, закончились, со всех ног рванул домой. По дороге заскочил в пекарню и купил полбуханки черствого хлеба. Оказавшись дома, я в первую очередь стащил у хозяйки медный, отполированный до блеска, таз, в котором она летом варила варенье. В своей комнате открыл маленькое окошко, выходящее на крышу, и принялся крошить хлеб. Еда привлекла стайку голубей. Птицы клевали крошки, не обращая внимания на мое присутствие. Я стремительно потянулся и схватил ближайшего голубя, распугав остальную стаю. Затащил птицу в комнату и замотал в одеяло, чтобы не дергалась. Нарисовал мелом на полу круг с пентаграммой и поставил в центр таз. В начищенной посудине отразилось мое лицо — слегка вытянутое, с тяжеловатым волевым подбородком. Длинные волосы зачесаны назад и собраны в конский хвост. Особой красотой я не отличался, был высок и худ, хотя физически довольно силен.
Оторвавшись от созерцания своей физиономии, я взял голубя и прижал его к тазу. Птица от страха уже перестала трепыхаться. Свободной рукой я достал из кармана медные десять копеек и положил перед собой, чтобы лучше представлять итог преобразования. Затем, со словами: «извини, птичка», проткнул грудку голубя кортиком и произнес ключевое слово. Сначала ничего не происходило, но потом таз неожиданно распался на кучу медных монет. Я надеялся, что мой ликующий крик не разбудил никого из соседей.
В одночасье я стал богаче рублей на пятнадцать.
Следующий день пролетел незаметно. Возвращаясь домой из семинарии, я услышал крик мальчишки, продававшего газеты: «Горячие новости! Ритуальные убийства на Малой Рыбацкой!». Купив у него газету, я на ходу раскрыл ее и начал читать. Оказывается, в ночь, когда я совершал преобразования с тазом, на нашей улице было убито три человека: двое мужчин и одна женщина. По словам журналиста, какой-то маниак сначала усыплял жертв с помощью хлороформа (пропитанную им тряпку нашли на месте преступления), затем распинал прямо на земле и вырезал на груди ритуальный знак. Умерли же люди от кровопотери — убийца вскрывал сонную артерию. Разрез был сделан очень ровно и аккуратно, небольшим и острым лезвием.
