Людмила Ардова - Путь рыцаря
Я встретился с могучим, как столетний дуб, патриархом Нобилусом Атикейро. Такие люди могут согнуть своим взглядом кого угодно. С минуту он изучал меня, но к удивлению своему, выяснив, что на меня его мощь не действует, раздраженно сказал:
— Что вам угодно?
Представившись бедным странствующим рыцарем, я ответил:
— Меня привело в ваш дом, граф, одно очень важное для вас дело. Оно касается вашей, опороченной подлыми измышлениями, чести.
В глазах графа появился стальной блеск, и он кивнул, чтобы я продолжал.
— Я хочу сообщить вам сведения, важные сведения. Для вас они прямо-таки бесценны. А мне нужно всего лишь ваше покровительство. Вот о чем я осмелюсь просить вас.
Лицо графа налилось кровью, но он сдержался и сказал:
— Ближе к делу!
И я поведал ему о своей встрече с Братом Синего Клена, а также обо всех умозаключениях, сделанных Пентамоном. А в доказательство протянул, переданные мне, бумаги.
Атикейро молчал. Это было тяжелое молчание человека, добившегося правды, но отнюдь не радовавшегося ей. Такая правда, словно оскорбляла гордого человека, привыкшего защищать свою честь с оружием в руках.
Я тихонько покашлял и вывел его из глубокого раздумья.
— Если мой рассказ пригодился, вы позволите мне откланяться?
Не обратив никакого внимания на мои слова, он встал и позвал своего человека. Отдав ему какие-то распоряжения, он отправился в свои покои. Мне было велено ждать. Я остался, как полный болван, не зная: на что мне рассчитывать.
Вскоре хозяин вернулся и приказал следовать за ним. Я с ужасом понял, что мы направляемся в здание Совета старейшин. Мы вошли в зал заседаний, где уже собрались некоторые из членов Совета. Они с любопытством поглядывали на меня, демонстративно держась подальше от Атикейро. Вскоре прибыли и остальные. Я почувствовал холодок, услышав фамилию Фендуко, объявленную при его появлении, и даже если бы я захотел избежать этой встречи, Атикейро бы мне не позволил.
Он коротко сообщил Совету, что молодой человек поведает всем о новых обстоятельствах неприятного инцидента, в котором его обвинили, не дав никакой возможности оправдаться.
В зале возникло напряжение. Я огласил свое открытие.
Федуко и Либарус пожирали меня глазами, я чувствовал себя, как на углях, и думал в ту минуту только об одном: чтобы испариться подобно дыму у костра, понимая, что переделка, в которую я попал, создала серьезную угрозу моей жизни.
Совет старейшин встретил мое сообщение недоверчивым молчанием. Пришлось предъявить всем бумаги, доставшиеся от Пентамона.
Это был черновик королевского письма, немного отличавшийся по тексту, но это было неважно. Важно то, что сделан он был рукой маркиза Фендуко — его почерк сразу все узнали, а еще на нем были какие-то пометки и указания для Умальфиха, весьма недвусмысленно указывающие на организацию Фендуко заговора против графа.
Я указал Совету на место захоронения жреца и коротко поведал о том, что оказался замешанным в эту историю случайно, ибо другие дела привели меня в город, что ни с кем из присутствующих я не знаком, стало быть, лицо незаинтересованное.
Совет зажужжал, как обеспокоенный улей, передавая из рук в руки бумаги Пентамона. Фендуко даже не стал их читать, а бросил их в сердцах на пол, что-то выкрикнув в мою сторону, он вызывающе обратился к собранию. Страсти стали накаляться и председатель, позвенев в колокол, вынес решение: отложить разбор дела, до следующего заседания, а кэллу Фендуко подготовиться, как следует, и дать объяснения всему случившемуся. С великим шумом все разбрелись.
Я не стал дожидаться развязки этой истории, и последующие события стали известны мне гораздо позже.
В тот день кэлл Атикейро помог мне благополучно покинуть город, он был чрезвычайно доволен поворотом дела и на радостях отсчитал мне двести золотых баалей. Моя поездка в Сафиру принесла мне врагов и деньги — чаще всего так и случается: одно неминуемо следует за другим. Я ехал довольный собой, но, увы, прибытие мое в замок Брэда омрачилось печальными событиями. Но это уже другая история.
И вот, я снова в Сафире. И зная вышеизложенный рассказ, становится понятным: почему мне не стоило сюда приезжать.
Но пути судьбы человеческой извилисты как горные дороги. Мне пришлось приехать Сафиру по делам будущего мореплавания. Да, еще мой добрый друг Родрико меня попросил, воспользовавшись оказией, передать деньги причитающиеся купцу Бэлансу, ибо они оказались невостребованы в деле завоевания селиньи Маленны. А проживал и вел свои торговые дела сэлл Бэланс как раз в Сафире. Я не хотел отказывать герцогу Сенбакидо — теперь нас связывали общие дела. Тем более, что делать, в сущности, мне в Ритоле было нечего и я очень надеялся, что о моем существовании недруги кэлла Атикейро давно забыли.
Оказался у меня и попутчик, добродушный торговец, разъезжавший по своим торговым делам из одного конца страны в другой. Я не чванился и не считал зазорным это общество — торговый люд — кладезь разных полезных сведений. И мы мирно проделали вместе большую часть пути. Человек этот превозносил Сафиру. В ней нет места обману между купцами, в ней заключаются самые выгодные сделки. Он так долго пел хвалебные песни этому городу, что я и сам вдруг захотел в нем снова оказаться. Уже по более приятной причине. На этот раз я твердо решил: никаким старцам не помогать, и ни в какие истории не впутываться. Оделся я не броско и ничем особенным не выделялся. Под видом небогатого горожанина, я осторожно миновал городские ворота и направился к кредитору Родрико. Человек он был чрезвычайно занятой, и каждое утро проводил в хлопотах. Я застал его за погрузкой товара. Он очень обрадовался мне, но приглашать на обед меня не стал, чем я был несколько разочарован. Наверное, он заметил мой огорченный вид, засуетился и, немедленно пригласил на ужин. Это уже кое-что, — подумал я и, рассчитавшись с любезным торговцем, отправился далее. Голод привел меня в одну небольшую харчевню, где и был совершен священный ритуал принятия пищи, сопровожденный некоторым количеством местного вина. Ответив на мольбы своего желудка, я воспрял духом, и мысли мои забегали как тараканы в кромешной тьме. Я подумал, что мне непременно надо посетить какое-нибудь игорное заведение и попытать счастья: мне хотелось удвоить имевшийся у меня капитал. Да и покидать чудесный город, где процветают прекрасные ростовщики, как-то сразу не хотелось.
Кто ж знал, что в заурядном игорном доме меня ждет знаменательная встреча!
Увы, мне пришлось убедиться в метком замечании, старом как мир, что везет новичкам или дуракам. Ни тем, ни другим я не был, поэтому незамедлительно продул все свои баали.
