Джон Хокинг - Изумрудный Лотос
— Стигийцы, как говорят, не жалуют иноземцев.
— Да. Змеепоклонники с удовольствием бы отказали любому чужаку в посещении их проклятой страны. Их пограничные службы, немногие разрешенные правителем Ктесфоном, созданы, чтобы схватить всякого злоумышленника и судить на месте — достоин ли он, стоять на стигийской земле.
— А если он окажется — не достоин?
— Хорошо. Любой купец, торговля которого откормила бы Стигию или робкий книжник, прибывший воздать должное Отцу Сету — может рассчитывать на откровенный грабеж и быстрый пинок обратно за границу. Здесь это широко практикуется. В худшем случае, его ждет медленная мучительная смерть.
Нису затрясло, несмотря на яркое солнце, и девушка сплюнула в канаву.
— Вот и мы здесь проезжаем как незваные гости, — промолвила она.
Конан только рассмеялся, откинув назад гриву черных волос.
— Не бойся, женщина. Патрулей немного, а земля обширная. И, кроме того, я иду с Вами!
Ниса тоже засмеялась и, потянувшись с седла, быстро чмокнула в щеку варвару. Потом она ударила пятками в бока лошади, посылая животное прочь, в сторону госпожи Зеландры, оставляя Конана потирать шею в недоумении.
Ни киммериец, ни Ниса, не заметили, как Энг Ших, следующий поодаль, удивленно и недоверчиво покачал головой и пригладил отсутствующую шевелюру широкой пятерней.
Кортеж Зеландры приблизился к самому берегу реки. Потеющие рабочие, одетые только в набедренные повязки, отдуваясь, поднимали воду из величественного Стикса при помощи простых механизмов. На грубой треноге с длинным брусом наверху, на одном конце располагался тяжелый противовес. С другого конца свисала веревка с большим ведром. Ведро опускали, пока оно полностью не заполнялось водой. Потом работники добавляли массу своих тел к противовесу, отводя полное ведро от реки. Наконец, вращая брус на треноге, они подавали воду в оросительный канал. Конану этот способ казался крайне утомительным.
Скоро среди белых зданий Асваны, путешественники привлекли к себе внимание. Хотя мощеные улицы городка были достаточно оживленные, экзотическая внешность Конана вызвала заметный интерес у местных жителей. Голые дети бежали в пыли около копыт их лошадей, перекликаясь пронзительными голосами. Женщина, одетая только в прозрачную накидку, крася брови у окна на втором этаже, многозначительно подмигнула киммерийцу. На что в ответ, варвар вскинул руку в приветствии и широко осклабился. Он бы и продолжал дарить улыбку прекрасной незнакомке, но тут почувствовал острый взгляд возмущенных глаз Нисы. Когда он обратил свою улыбку на нее, девушка вспыхнула и отвела взор.
Конан замедлился перед низким зданием без окон с топорной вывеской, означающей, что перед ним подобие таверны. Пока северянин лениво разглядывал вывеску, в занавешенном дверном проеме возник худосочный мужчина в ношенной, запятнанной потом тунике и уставился на седока, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца.
— Скажи-ка, друг, — загудел варвар. — Где я могу найти перевозчика в вашей дыре?
Человек, к которому он обратился, принял кислое выражение и затеребил грязную ленту, которая увенчивала его взъерошенные, седые волосы.
— Есть тут такой Песурис, но он ушел с грузом рыбы поутру. И, насколько я знаю эту ленивую собаку, вернется не раньше сумерек.
— Так может, есть кто-нибудь еще?
— Нет, клянусь богами! Я сам был перевозчиком, пока наместник не решил, что одного парома вполне достаточно для Асваны и не выдал патент одной свинье — Песурису. Теперь он один жиреет, перевозя улов на ту сторону, оставляя честных людей не у дел.
Конан склонился с седла к самому уху невзрачного мужичка и доверительно спросил:
— Как тебя зовут, мой друг?
«Друг» посмотрел на него мутными глазами беспробудного пьяницы.
— Я — Темотен. Коли желаешь говорить со мной дальше, сначала угости добрым кувшинчиком вина.
— Послушай, Темотен. Если у тебя сохранился твой паром, почему бы, не перевезти нас через Стикс? Тем самым, ты урвешь кусок от доходов Песуриса и сможешь наливаться вином целую неделю.
Темотен отпрянул назад от щедрого предложения. Его помятое лицо приняло скорбное выражение. Он отрицательно мотнул нечесаной головой.
— Нет. Песурис обязательно сообщит об этом властям Белл-Хара, а может и пограничной службе. Кроме того, если стигийские солдаты, совершая обход берега, заметят нас, то обязательно захотят посмотреть на разрешение, которого у меня нет. Я не хочу быть утопленным в портовой канаве, если поймают. Так, что благодарю, незнакомец.
Темотен развернулся, чтобы уйти восвояси, но тут почти столкнулся с госпожой Зеландрой. Она слышала разговор и теперь стояла перед ним, покачивая в тонкой руке увесистый мешочек.
— Я и мои люди должны пересечь Стикс без задержки, Темотен, — голосом, не терпящим возражения, сказала она. — Я очень хорошо оплачу поездку. Неужели ты хочешь, чтобы этот мешочек достался Песурису?
Бывший перевозчик принял мешочек дрожащими пальцами и высыпал сверкающий поток золотых монет в грязную ладонь. Его глаза расширились, постепенно становясь более трезвыми.
— О, Сладкая Иштар! — Темотен облизал пересохшие губы.
— Кроме того, — продолжала Зеландра. — Я не думаю, что он такой дурак, чтобы связываться с моими друзьями — Энг Шихом и Конаном.
Темотен бросил короткий взгляд в сторону внушительных спутников госпожи, затем вновь обратился к золоту, вполне достаточному, чтобы обеспечить комфортную жизнь в лучшей части города.
— Действительно, — с придыханием промолвил он, — связываться будет только очень большой дурак. А, к Нергалу все! Пойдем. Что, один лишь наместник волен распоряжаться судьбой свободных шемитов?
— Конечно, полностью с тобой соглашусь, — улыбнулась Зеландра. — Теперь, где мы можем найти твой паром?
Лодка была пришвартована к гниющему доку позади хижины Темотена в предместье Асваны. Это было некогда изящное судно из крепкого кедра приблизительно двадцать четыре фута от носа до кормы. Единственная, тонкая мачта высилась посреди палубы, имея свернутый парус выцветшего желтого цвета. Изодранный войлочный навес, установленный только перед длинным рулевым веслом предлагал единственное убежище от солнца. Когда Энг Ших завернул за угол лачуги Темотена и увидел лодку, он коснулся плеча Зеландры и что-то быстро сообщил ей на языке знаков.
— Друзья мои, — сказала волшебница. — Энг Ших указывает, что на пароме не найдется места для наших лошадей.
Конан, тянущий седло и седельные сумки со своего коня, изрек:
— Это — точно. Верблюды — превосходный транспорт для путешествия через пустыню. Возможно, Вы и Энг Ших взяли бы лошадей в город, да и продали там.
