Анна Хель - Дорога к предательству
Что действительно удивляло, так это неожиданная сплоченность, сложившаяся между членами нашей компании. Д'рахмам явно пошло на пользу морское спокойствие. Брат с сестрой даже выглядели вполне жизнерадостными и дружелюбными.
В очередной день, не суливший ничего плохого, Лардан поднялся на палубу и вперил немигающий взгляд в далекий остров. Д'рахмы выглядели обеспокоенными, и мне невольно передалась их тревога, хотя тогда я еще не понимала всю глубину проблем, которые мог принести этот кусочек земли.
Вечно грозный капитан сообщил неестественно заискивающим тоном:
— Господа, мы вынуждены сделать остановку.
— Где? — быстро спросил некромант со странной, едва различимой, интонацией в голосе.
— На острове Ар'эрэль.
Лица моих спутников вытянулись, и Алем, сплюнув, произнес:
— И за сколько вы продались?
— Не от нас это зависит, господин д'рахм. Судно ходит по этому курсу уже который год и портить отношения с эльфами нам даром не нужно. Если владыка Верени… Вари… Вири… тьфу! Ушастый, в общем, хочет от вас что-то — наше дело невелико.
— Или кого-то, — тихо произнес не-мертвый.
Дарлема осталась разговаривать с капитаном, а мы с Алемом спустились вслед за некромантом в трюм.
— Вам нужно убираться отсюда, — только и сказал он.
— И как ты себе это представляешь? — рыкнул Ал.
— Дан, что происходит?
— Расплата за прошлое. Увы, вполне заслуженная и не имеющая к вам никакого отношения.
— Ты говорил, что Ар'эрэль — это эльфийское островное государство. Я думаю, что с ними можно договориться.
— Не в этот раз, Ира, — напряженно произнес Алем, явно знавший побольше моего. — У эльфов к Дану свои старые счеты, а память у них очень хорошая. То, что он сделал — не прощают и не забывают даже люди.
Не-мертвый безмолвно достал из-под мантии черный фолиант и протянул мне.
— Пускай будет у тебя. Не знаю, как все сложится, но смотри не потеряй.
Я не нашлась что ответить и наконец осознала, насколько все серьезно. В трюм спустилась хмурая Дарлема.
— Боюсь, мы не-мертвому ничем помочь не можем. Все, что остается — это молчать и не дергаться. Быть может тогда нас отпустят без лишних проблем. Ира, про так'ра — ни слова. О том, откуда ты — тоже. Некроманта мы знать не знаем и встретились случайно — в порту. И да, не приведи тьма каким-то образом оскорбить их. Тем более назвать ушастыми, по примеру нашего злополучного капитана. Не хотелось бы отскребать останки от интерьера.
Матросы опустили якорь, и мы вышли на палубу. К кораблю приближались три шлюпки. Сердце билось как бешенное, в горле пересохло и единственное, что мне удавалось, так это тихо восхищаться спокойствием остальных. Не зная куда деть руки, я зачем-то закатила рукава и стала ходить из стороны в сторону, раздражая тем самым Алема, стоявшего ко мне ближе всех.
Вскоре капитан отдал команду спустить трап, и на борту в мгновение ока появилось не менее десятка эльфов. Я уже видела представителей этой расы на приеме, но там они выглядели как-то… очеловечено, что ли. Сейчас же перед нами предстали гордые создания, одарившие презрительным взглядом всех присутствовавших. Признаться, их красотой и утонченностью я не смогла не восхититься. По телу даже пробежал некий трепет, впрочем быстро улетучившийся, стоило только вспомнить, с какой целью эти товарищи оказались на судне.
Предводитель небольшого отряда снова осмотрелся, бросил пару слов на эльфийском и остановил ненавидящий взгляд на Лардане. Руки его сжались в кулаки, но он, сквозь стиснутые зубы, лишь отдал команду одному из эльфов, отличавшемуся от остальных свободным белым одеянием. Вышеозначенный кивнул и стал нашептывать себе что-то под нос, активно жестикулируя. Эффект от этих манипуляций не заставил себя ждать — тело некроманта застыло и в том же положении упало на дощатую палубу.
Не особо церемонясь, недвижимое тело Лардана швырнули в шлюпку прямо с борта. Послышался глухой стук. Д'рахмам, хотя они не сопротивлялись, связали руки, разоружили и помогли спуститься. Очередь оставалась за мной, но собиравшийся заняться связыванием эльф замер, увидев злосчастную печать Астарта. Он подозвал своего командира, что-то объяснил и застыл в ожидании. Тот смерил меня внимательным взглядом прищуренных глаз и снизошел до общего языка:
— Не вздумай творить глупости, человек. Одно опрометчивое действие, и снисхождения не жди.
Уж не знаю, откуда взялось такое влияние аглара на ушастые ряды, но связывать меня не стали. Более того, посадили в отдельную от остальных шлюпку и явно приготовились к нелицеприятным выходкам.
Зря эльфы обошлись с моей персоной столь снисходительно, тем самым дав почувствовать свободу. Как известно, русскому человеку только дай понять, что можно делать пакости и ничего ему за это не будет, как тут же придется разгребать последствия. Разумеется, кидаться с оружием я на них не собиралась, но игра на чужих нервах всегда удавалась мне крайне виртуозно. Главное — не перегнуть палку.
Вскоре мы достигли берега, но ничего похожего на порт вокруг не наблюдалось. Только тропический лес, казавшийся неприступным. Именно туда конвой и направился.
Все попытки заговорить с д'рахмами главенствующий эльф, шедший прямо передо мной, пресекал на корню. Я же в отместку зачаровывала деревья так, что бы их ветки невзначай запутывались в прекрасной шевелюре. Очередной раз выругавшись, эльф обернулся, злой как черт, но наткнулся на такой чистый и невинный взгляд полной идиотки, что лишь закатил глаза и продолжил путь.
Каким бы непринужденным не казалось мое поведение, на самом деле я просто сходила с ума от страха и беспокойства за Дана. Чтобы хоть как-то отвлечься и заодно досадить молчаливым эльфам, я принялась декламировать высокую поэзию, то и дело запинаясь, сбитая собственными мыслями:
— Я вырою себе глубокий черный ров,
Что б в недра тучные и полные улиток,
Упасть, на дне стихий найти последний кров,
И кости простереть, изнывшие от пыток…
«Что же, кости не кости, а мышцы после тренировок Алема все еще болят».
И сам я воронов в отризну пригласил,
Что б остров смрадный им придать на растерзанье.
«Надеюсь они поняли, о каком острове идет речь».
О вы, безглазые, безухие друзья…
«Нет, что вы, я ни на что не намекаю…»[1]
В общем, к завершению этого прекрасного произведения пришлось серьезно обеспокоиться психическим здоровьем ушастых. Ибо их возвышенные физиономии исказили до того кривые гримасы, что я сочла необходимым заткнуться, да побыстрее.
