Джулс Бичем - Узор Судьбы (СИ)
- Потому, что я просто поняла, что мы не обращаем внимания на тех, кто зависит от наших решений. Мы часто не задумываемся ни о ком, кроме себя, считая, что наши обиды важней. И принятые нами решения - самые справедливые, даже если они сделают больно кому-то, кто не может постоять за себя в силу каких-то обстоятельств.
Она отвела глаза, избегая смотреть на Стоуна, и, глядя в окно, продолжила:
- Я просто поставила себя на место собаки. На место ребенка. Старика.
На миг Джил оказалась посреди темной, пустынной ночи, перед старой развалиной, отдаленно напоминавшей дом. Пронеслись слова отца, говорившего по телефону с неизвестной женщиной об уходе из семьи. Она снова увидела разводы синяков на худой руке подростка. Джил знала, что увидит потом, самое худшее, внушающее желание вцепиться себе в волосы и завопить от медленно надвигающегося безумия. Поэтому заставила себя глубоко вздохнуть и вернуться к реальности. Она давно научилась бороться с прошлым, но порой оно не хотело уходить в темноту забвения.
Все же, она сильней каких-то отголосков прежней жизни.
- Я предложил бы Вам выпить кофе и продолжить беседу, но, к сожалению, у меня осталось время только на то, чтобы доехать до аэропорта. Ваши слова звучат очень мудро. Вы никогда не думали о том, что Вам стоит защищать невинных людей, а не делить имущество при разводе?
Джил повернулась к государственному обвинителю. Этот человек словно смотрел ей в душу и сочувствовал тому, что она там прятала. Она хотела возразить, что мечты мечтами, а реальность оставляет ей именно последнее. Но промолчала, вежливо улыбнувшись.
- Всего хорошего, мисс Кэйлаш, - Стоун не улыбался больше, серьезно смотря на неё, словно сканировал её мысли, - Не изменяйте своим убеждениям.
Глава 8
Полумрак старинного кабинета затягивал, словно он служил преддверием в некую глубокую нору. Пожилой мужчина легко распахнул массивную дверь, словно та была сделана из картона, и прошел внутрь.
- Я же сказал не беспокоить меня, - раздалось из глубокого кресла, стоявшего спиной к дверям, словно сидящий в нём не хотел, чтобы его видели.
- Уверен, для меня ты сделаешь исключение, - мужчина оглянулся, осматривая комнату. Тот, к кому он обращался, поднялся из кресла, и, хотя он сделал это неторопливо и небрежно, в его движениях скользило вынужденное уважение к старику:
- Я думал, это кто-то из прислуги.
Пожилой мужчина оттолкнул ногой шкуру, постеленную на полу ковром:
- Возможно, ты ожидал поклонниц или друзей?
- Меня они не интересуют, - говоривший держался в тени, не поворачиваясь к мужчине. В его голосе скользнули нотки плохо скрываемого раздражения.
- Иногда мне почти досадно, что ты превратился в такого угрюмого нелюдимца. Почему ты ни разу не согласился поехать с Аноэлем, чтобы просто развлечься и отдохнуть? - его собеседник покачал головой и внезапно изменившимся от беззаботно-насмешливого к холодному голосом продолжил, - сегодня у нас важная встреча, и я хочу, чтобы ты сопровождал меня. Возможно, именно твое участие окажется решающим.
- Я буду готов.
Мужчина кивнул и, снова оглядев кабинет, спросил, направляясь к дверям:
- Неужели так приятно сидеть в потемках? Оставь уже эту дурную привычку.
Позади внезапно вспыхнуло пламя, озарившее своды камина. Оно оживило комнату, привнеся в неё тепло. Но стоявший перед камином мужчина, резко дернулся, отступая снова в тень.
- Это было так необходимо? - Злобно поинтересовался он. Пожилой мужчина равнодушно пожал плечами:
- Через полчаса я жду тебя, придется проявить некоторые из твоих талантов. Не думаю, что это будет очень приятной прогулкой, так что приготовься ко всему.
В ответ ему прозвучало раздраженное фырканье.
Вип-ложа ночного клуба, напоминавшего причудливую смесь викторианского шика и холодного техно, была полностью изолирована от остального пространства, открываясь в зал только с одной стороны балконом с декоративной резной балюстрадой, прятавшей под собой прочную металлическую конструкцию.
Тяжелая драпировка на стенах была на самом деле из очень легкой ткани, и только их колыхание от потоков воздуха из кондиционеров, установленных на стенах, выдавало их невесомость. Вся ложа была полна иллюзиями из призрачных переливчатых цветов, за исключением массивного кожаного дивана, стоявшего перед низким стеклянным столиком. Не иллюзорной была высокая женщина, сидевшая на диване и рассматривавшая танцующих людей в зале со своего места. С убранными назад локонами цвета карамели она казалась застывшей, и только движение ресниц, изредка опускавшихся почти на щеки и так же поднимавшихся, открывая золотистые глаза, нарушали её неподвижность. Она выглядела совершенно - от волн длинных волос и идеальной фигуры, до идеальных тонких пальчиков, держащих бокал. На фоне своей спутницы, невысокий темноволосый мужчина в костюме, явно стеснявшем его движения, казался невидимкой, не привлекая к себе внимания.
Занавесь над входом откинулась, пропуская в ложу тех, кого женщина и мужчина ожидали. Она поднялась с дивана, шагнув навстречу им, за ней шагнул и мужчина.
- Рада видеть Вас, - улыбка тронула губы красавицы.
- Надеюсь, что вам нравится в нашей стране, - пожилой мужчина неспешно прошел к дивану и повернулся к продолжавшему стоять у входа своему спутнику, - Это наши друзья с другой стороны океана, мой дорогой Гай, с которыми нас связывают тесные отношения.
- Гай, - женщина повернулась к нему и довольно откинулась на спинку дивана. Казалось, что она похожа на кошку, только что получившую новую игрушку, - будем знакомы. Мне нравится всё новое, а этот город полон новизны, и этим он меня приводит в восхищение.
Гай медленно обошел столик и опустился на диван напротив женщины. Это молчаливая демонстрация была рассчитана на то, чтобы она поняла, что так легко не получит то, что хочет. Женщина, подавив искру неудовольствия в глазах, опустила свои длинные ресницы, и оглядела из-под них мужчину. Одетый в костюм неброского цвета, Гай обладал заурядной внешностью, запомнить которую было бы сложно, даже при большем старании. Волосы,почти до плеч, были завязаны в хвост и казались с первого взгляда грязной массой, которой не мешала бы хорошая помывка. Он выглядел отсутствующим и, казалось, не проявлял никакого интереса к тому, что происходит вокруг. Даже женщина, откровенно разглядывавшая его, не привлекала его. Двое мужчин, тем временем, медленно пили коньяк, искрящийся в тонких изгибах стекла, и обсуждали ничего незначащие темы, словно все они собрались тут для того, чтобы отдохнуть, а не обсуждать дела.
