Жан-Луи Фетжен - Сумерки эльфов
Здесь, в центре города, толпа была еще более многочисленной, пестрой и разношерстной. При виде королевы Высоких эльфов и блестящих рыцарских доспехов разбежались во все стороны какие-то сгорбленные фигуры полулюдей-полусобак, но один из этих нелепых уродливых монстров успел сильно хлестнуть кнутом по ноге Фрейра. Погруженный в мрачные порождения своего сумрачного мозга, человек-зверь не сразу понял свою ошибку. Он оскалил пасть с мощными клыками в отвратительной усмешке, делающей представителей его расы похожими на гиен или диких собак. Потом поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом гиганта.
— Получи! — проревел Фрейр, изо всех сил пнув его ногой.
Человек-зверь завизжал и скуля понесся прочь, опрокидывая все на своем пути. Хохот Фрейра еще несколько минут громыхал над толпой.
— Почему ты его не убил? — спросил Мьольнир, нервно сжимая рукоять топора. — Это был один из тех, кого гоблины называют кобольдами. Они убивают гоблинских боевых волков и пожирают их.
— Кобольды не опасны, — с улыбкой ответил гигант. — Они живут среди собак, едят, как собаки, и трусливы, как собаки… Они недостойны того, чтобы марать о них меч.
Гномы Мрачно переглянулись. В горах люди-собаки верховодили стаями гиен и волков, иногда приводили их к самым границам гномовских поселений, где крали и пожирали детей.
Тилль-следопыт тоже вздрогнул. Но взгляд королевы успокоил его, и он, опустившись на корточки рядом со своей собакой, в свою очередь прошептал что-то ей на ухо, чтобы погасить ее инстинктивный ужас. Люди-собаки из Черных Земель представляли собой темную сторону союза людей и животных, и если для гнома убийство подобного существа было местью за погубленные жизни детей своих собратьев, живущих в далеких поселениях и в горах, то для зеленых эльфов и эль-фийских собак — некой священной миссией, борьбой добра против зла. — Вот они! — закричал Утер, указывая на двух лошадей, которые наконец появились на площади и теперь прокладывали себе дорогу через толпу.
Лишь когда те оказались совсем близко, рыцари Великого Совета увидели тело Ллевелина, лежавшее поперек одной из них.
— Что случилось? — дрогнувшим голосом спросил Утер.
Рогор опустил голову и вцепился зубами в костяшки пальцев в знак отчаяния.
— На нас напали грабители, мессир. Троих мы убили, а остальные обратились в бегство, но мой товарищ был тяжело ранен, и…
Эльфы приблизились к своему пажу. На животе у него была ножевая рана, а горло перерезано — но такую рану нельзя было получить в сражении.
Рогор заметил, как они удивленно переглянулись, и обратился к ним, почти хныча и продолжая кусать пальцы:
— Он храбро сражался, королева Ллиэн. Понадобилось двое, чтобы его убить… Один перерезал ему горло, второй нанес удар мечом…
— И ты ему не помог?
— Я не мог этого сделать, — сказал Рогор, опуская голову, словно от стыда. — Я ведь не воин…
Эльфы покачали головами, и Ллиэн положила руку на плечо гнома в знак сочувствия.
— По крайней мере, у тебя хватило храбрости не убежать и привести сюда лошадей. Мы сами виноваты в том, что наш паж умер. Мы не должны были оставлять вас одних в такой толпе.
Тилль ухватил поводья вьючной лошади и направился в сторону гостиницы. За ним следовали эльфий-ские лошади, которым поводья были не нужны. Приближалась ночь, и начал накрапывать мелкий дождик, отчего чадили факелы. Однако толпа гномов и приезжих отнюдь не стала меньше. В Каб-Баге спали, если не занимались делами, в любое время суток. Каждый был волен устраивать свой распорядок дня по собственному желанию.
Утер и Фрейр, идущие следом за королевой, вынуждены были согнуться чуть ли не вдвое, чтобы пройти в ворота маленького квадратного дворика. Гномы вошли последними. Цимми пробормотал что-то, обращаясь к Мьольниру, оставшемуся заниматься лошадьми. Рогор держался в некотором отдалении от них.
Измученные и усталые, опустошенные двойной смертью — рыцаря и эльфийского пажа — в самом начале путешествия, люди и эльфы не заметили, что гном-рыцарь сам отвел лошадей в конюшню.
Цимми, оставшись на улице, подождал, пока все войдут в гостиницу, и, повернувшись к Рогору, спросил:
— Что произошло, повелитель?
— На нас действительно напали грабители, мэтр Цимми. Мне пришлось вступить в схватку, чтобы защитить свою жизнь, но эльф меня видел. Я не мог до пустить, чтобы он рассказал своей королеве и следопыту, как я сражаюсь.
— Значит, это вы его убили…
Глаза Рогора вспыхнули от гнева.
— А что еще мне оставалось делать? Ты забыл, что мое имя и происхождение должны оставаться тайной?
Цимми задумчиво кивнул и погладил мозолистой рукой длинную каштановую бороду.
— Но ведь не стоит забывать и о том, что мы не собираемся разжечь новую войну между эльфами и гномами, не так ли?
Рогор не отвечал.
— Не так ли?
Рыжебородый воин хотел что-то сказать, но его взгляд встретился со взглядом серых глаз мастера-каменщика, и он промолчал — столько самых неожиданных и страшных вещей могло таиться в этих спокойных глазах невысокого, добродушного и безобидного с виду гнома, вооруженного всего лишь молотом и пращой.
— Я ваш слуга, мэтр Цимми, — сказал Рогор и вздрогнул под дождем.
— Я вас об этом не прошу.
Два гнома молча смотрели друг на друга еще несколько мгновений, потом мастер-каменщик резко встряхнул руку Рогора.
— Вы будете великим королем, господин Рогор, — сказал он. — Пойдемте ужинать…
Глава 6
Гоблин
В трактире на первом этаже гостиницы было почти так же тесно, как и на улицах Каб-Бага. Стоял удушливый запах жаркого, смешанный с запахом пота десятков путешественников. В углу зала располагалась небольшая сцена, где выступали акробаты и фокусники с разными трюками, а сейчас танцевали под звуки флейт две обнаженные гномовские девицы — с грацией рыб, вытащенных из воды.
Появление посланцев Великого Совета заставило всех мгновенно замолчать, а некоторые посетители поспешно встали и выскользнули из зала — очевидно, совесть их была черна, как небо над городом. Затем разговоры понемногу возобновились, и снова стало шумно, что обычно для подобных заведений.
Из всей компании внизу остались всего четверо путешественников. Мьольнир, с еще более недовольным видом, чем всегда, отправился спать. Рогор вернулся в конюшню, чтобы присматривать за лошадьми всю ночь. Что до Тилля, он тоже исчез, прошептав что-то на ухо королеве. Ведя за собой лошадь с телом Ллевелина, он в сопровождении своей собаки и сокола отправился искать место, где можно было бы похоронить пажа,- конечно, за пределами давящей атмосферы города, где-нибудь в лесу.
