Ирина Шевченко - И придет волчица
- Ты будешь Фертраном Мертвым, - угрюмо пообещал тот, - если сделаешь это еще раз.
- Тогда ты будешь Данвеем Мстительным.
- Ридо! Я буду Рисой Засветившей Тебе В Глаз, если ты от нас не отстанешь.
Удивительно, Риса всегда воспринимает нападки на Дана, как на саму себя. Заступается за него. Говорит это "нас", как будто они и правда одно целое.
Нас... А нас больше нет, Ил...
__________
Эн-Ферро возвратился домой под вечер и с удивлением узнал от Маризы, что Галла отправилась на пикник со школьными приятелями.
- Это здесь недалеко, на нашем пляже.
На нашем? Оказывается у них и свой пляж есть, поразился мужчина. Видимо, там они и пропадают, пока он возится на чердаке или занимается с Ласси. То, что названая сестренка нашла общий язык с его названой женой (интересно звучит - названая жена!) радовало само по себе. А то, что девочка выбралась наконец-то с друзьями, так и вовсе казалось чудом. Особенно, если помнить какой сегодня день. Лайс помнил. Да и Галла вряд ли чтобы забыла. Такое так скоро не забывается. Такое вообще, наверное, не забывается.
- Недалеко, говоришь? - переспросил он у Маризы. - Я тогда схожу. Посмотрю.
А посмотреть было на что.
Не напрягая обычное зрение, силясь рассмотреть мелькающие у костра силуэты, магистр Пилаг переключился на магическое. Потрясающе! Дар к дару тянется, говорил он когда-то Иоллару. Так и есть.
Стержень, несомненно, Галла. Сильнейшая. Ее аура изобиловала нервными изумрудными сполохами - девочке все еще плохо, не так как в первые длани, но все же очень плохо. Но она молодец - держится, не сдается. Ярким пламенем во тьме пылала Алатти - огневичка. Одинаково ровным бирюзовым светом сияли два водника. Искрящее серебряными звездами лиловое пятнышко - девчонка-ясновидящая. Плавные переливы голубого и розового - полукровки-универсалы, у парня явное смещение к стихии Огня, у девушки легкое к Воздуху. Нежно-зеленый - цвет жизни - это их целительница, шустрая племянница тэра герцога...
А это что такое? То есть, кто?
Лайс на время прикрыл глаза, а распахнув их снова, предельно сконцентрировался на заинтересовавшей его ауре. Интересно. Ох, как интересно! А если это в придачу тот, о ком он подумал, так и вовсе презабавная история получится. Может, хоть это Галчонка развлечет?
Эн-Ферро снова ненадолго задержал взгляд на насыщенном изумрудном свечении, еще раз мысленно похвалил сестренку за стойкость и пожелал ей удачи.
- А если что, то я рядом, - произнес он вслух.
У костра, откуда доносилось нестройное и не очень трезвое пение его наверняка не услышали...
__________
Мне самой не верится, что прошел уже целый месяц. Или всего лишь месяц. Это как посмотреть. С одной стороны все еще так свежо в моей памяти и так болезненно, а с другой - столько всего случилось уже без него.
Без него обосновались в нашем доме Мариза с сыном, и на том старом диванчике, на котором когда-то засыпало мое солнце, ворочается теперь по ночам, сбивая простыни, маленький хвостатый волшебник.
Без него наступило лето. Дохнуло горячим зноем, раскалило прибрежный песок и пыльную проселочную дорогу, по которой я добиралась до Школы.
Вчера, не смотря на скорбную дату, мне все-таки удалось пусть и ненадолго отвлечься от грустных мыслей, раствориться в радостном гомоне голосов моих школьных товарищей, погрузиться в их мечты и проникнуться их надеждами. Сначала мы с увлечением обсуждали предстоящие летние курсы и отчаянно убеждали наших охочих до приключений мальчишек проявить разумность и отказаться от затеи с путешествием. Потом, после продолжительной и уморительной речи Ная, в которой он расписывал преимущества дорожных приключений перед нудным сидением в душных классах, уже все вместе собирались отправиться к Северным горам и дойти аж до Карского разлома, дабы раз и навсегда заткнуть эту демоническую нору. После просто сидели, глядя на гаснущие угли костра и зажигающиеся в небе звезды, и Ферт, в котором до этого дня никто и не подозревал подобных талантов, красивым, хорошо поставленным голосом пел нам древние эльфийские баллады. И совсем не нужно было знать в совершенстве саальге, чтобы понять, о чем говорилось в тех песнях...
А сегодня я ехала в Школу и никак не могла унять сумасшедший стук сердца, отдающийся дрожью во всем теле, при мысли о том, что мне предстоит увидеть. Но я сама попросила наставника показать мне запись. Я хочу увидеть ее, любимый, и может быть тогда смогу до конца поверить в то, что тебя больше нет.
Было бы странно, если бы Медведь не предпринял попытку сделать вид, что забыл о своем обещании, но он именно так и поступил. В его кабинете меня уже ждала кипа книг и рисунков, и после короткого приветствия маг с ходу принялся рассказывать мне об обрядах рейланских племен.
- Наставник, вы собирались показать мне запись, - как всегда невежливо перебила я.
- Ах да, запись...
Я не удивилась бы, если бы он снова сказал, что кристалл у него где-то в другом месте, или он даст мне его попозже, потому что сейчас мне просто необходимо дослушать лекцию о принципиальных отличиях истинной магии, основанной на управлении стихиями, от примитивного шаманства, опирающегося на воззвание к духам и силам природы.
- Запись я принес. Думал, мы посмотрим ее после урока.
- Нет, лучше сейчас.
- Хорошо. Тогда стоит задернуть шторы.
Как скажете. Я махнула рукой, и металлические кольца прозвенели по карнизу, растягивая на всю ширину подоконника тяжелые коричневые портьеры.
- А чай ты, должно быть, кипятишь взглядом, - усмехнулся не успевший дойти до окна волшебник.
- Нет. Чай я кипячу на огне. В Школу езжу верхом. А стираные вещи сушу на бельевой веревке во дворе. И лекцию о неразумном использовании магии в быту помню очень хорошо.
Медведь ответил осуждающим взглядом, но упрек не достиг цели - натянувшиеся в ожидании нервы не располагали к вежливости.
- Кристалл, наставник.
Камень тихо стукнул по столешнице.
- Запись немного неразборчива, и у тебя не так много опыта в работе с подобными артефактами, так что спрашивай, если чего-нибудь не поймешь.
- Простите, тэр Марко, но можно мне просмотреть ее самой?
- Галла...
- Пожалуйста.
Скрипнула дверь, и я осталась одна в полумраке учительского кабинета. Несколько томительно-долгих минут просто сидела, сжимая в руке последние минуты жизни моего солнца. А затем раскрыла ладонь, и потянулась к заточенной в кристалле памяти...
