Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес
— А дракон? — торопливо добавила я, завидев слабый лучик надежды.
— Дракон… — Окостенелла поморщилась. — О драконе потом. Ты останешься здесь, в Ликатесе, и я подумаю, как…
— Но я хочу в столицу! — почти завопила я. — Я влюблена в Шумву-шаха, и хочу быть его женой!
— Влюблена? — брови властительницы изумлённо поползли вверх. — И где же ты его видела, — язвительно спросила она, — так, чтобы успеть влюбиться, позвольте спросить?
— В Интернете, — выпалила я, — на сайте знакомств! Love Planet, кажется.
Я врала напропалую, чувствуя, что меня может спасти только неожиданный ход или обыкновенное чудо.
К моему величайшему удивлению, Окостенелла задумалась.
— Я слышала, — сказала она после паузы, — что некоторые любопытные молодые эххи-маги проникают в ваше виртуальное пространство*, но не думала, что они уже знакомятся с вами таким оригинальным способом. Шумву-шах серьёзный мужчина — он не занимается такими глупостями. Скорее всего, это кто-то из молодёжи создал его изображение в вашей Сети, а может, и отвечал за нашего короля на письма поклонниц. Надо будет выяснить…
________________________________________________________________________________
* Об этом — в рассказе "Помощник".
— Так говоришь, женой? — магесса снова посмотрела на меня, и я увидела в её глазах странный огонёк. — А это идея… Аура у тебя что надо, и вообще ты существо… своеобразное — я покопалась в твоём сознании… Хм…
Окостенелла опять задумалась, а я сидела ни жива, ни мертва, не зная, кого молить о помощи — про бабочку-амулет я и думать забыла. Властительница задумчиво почесала висок, и зоркая я, несмотря на отчаянность моего положения, заметила форму уха магессы, на миг появившегося при этом движении из-под её густых волос. Ухо было остроконечным! Блин, да она эльфийка! Любому любителю фэнтези известно, что у эльфов острые уши, у хоббитов — волосатые ноги, у гоблинов — зелёная кожа, а гномы по жизни пивные алкоголики. Ну да, Причесах говорил, что эххи бывают самой разной породы — даже дракон, который навестил нас на привале, он ведь тоже эхх. Только вот вряд ли мне поможет то, что властительница Ликатеса является дальней родственницей Галадриэль — Перворождённые, как я помню, людей не слишком жалуют. А может, Окостенелла просто кошка в человечьем обличии? Не зря у неё кругом кошачьи головы нарисованы — неспроста. Хотя и это не в жилу: у меня хоть и есть в натуре кое-что кошачье, но его не так много, чтобы кошки признали меня за свою.
— Хорошо, — сказала наконец Окостенелла (я затаила дыхание). — Ты отправишься в столицу. Я даже дам тебе провожатого — если ты поедешь одна, первый же летун-шустрик оторвёт тебе голову и отнесёт её на прокорм своим птенцам. Кроме того, я тебя адаптирую — чуть-чуть: так, чтобы ты смогла существовать в нашем мире без ненужных проблем. У нас мало времени — скоро может начаться война, — так что не будем зря его тратить.
Я не поняла насчёт проблем, но словечко "адаптировать" вызвало у меня смутные и нехорошие подозрения — я припомнила переделки людей в киборгов и всякие прочие ужасы из фантастических триллеров. Я рванулась, но неведомая сила вдавила меня в кресло, и я потеряла сознание.
Когда я очнулась (сколько времени прошло — не знаю), я услышала негромкий голос Окостенеллы — магесса с кем-то беседовала. Прислушавшись, я решила из осторожности не открывать глаза: речь шла обо мне, любимой.
— У этой девушки тело и память жительницы одного параллельного мира, внесённого нами в список несовершенных. Она попаданка, но вместе с тем высока вероятность того, что на неё при переходе — в Междумирье — наложился зеркально-инкарнационный дубль дочери одного из князей Отданонов, Активии, погибшей в Западных горах месяц назад. Она рвётся в столицу — хочет стать женой Шумву-шаха. Говорит, что видела его и влюбилась. Я наделила её кое-какими первичными умениями эххийки, но ей одной туда не добраться — тем более сейчас, когда по всей Полуденной стороне шныряют лазутчики Вам-Кир-Дыка, — поэтому ты будешь её сопровождать. Учти, Чёрный знает о появлении Активии-дубль и хочет её смерти — он уже подсылал к ней убийцу. Так что будь настороже! И запомни: она должна попасть в столицу и встретиться с королём — непременно.
— Не беспокойтесь, моя госпожа, — ответил мягкий мужской баритон, — ваша воля будет исполнена, даже если мне придётся умереть, выполняя её!
— Не надо крайностей, Хрум, — я тебе верю. Подожди, кажется, она пришла в себя.
"Заметила, — с досадой подумала я. — Трудно было не заметить, как у меня невольно затрепетали ресницы от любопытства — очень уж мне захотелось взглянуть на обладателя такого эротичного голоса". Продолжать играть в бессозначку было глупо, и я открыла глаза.
Властительница Окостенелла сидела в той же позе, а рядом с ней стоял парень лет этак тридцати. Вот это па-а-арень…
Высокий, стройный, с аристократическим лицом и слегка вьющимися тёмно-русыми волосами. Глаза серые, но не ледяные, как у магессы, а с тёплым живым огоньком. Короткая борода и густые усы, не скрывавшие чувственные губы. Одет он был в ослепительно белую рубашку с широким воротником, оттенявшую смуглую кожу мускулистой шеи, и в длинную безрукавку из превосходной тонкой замши; облегающие тёмные брюки заправлены в мягкие сапоги. Картинный красавец, но не жеманный слабак — под рубашкой проступали сильные мышцы. Умереть и не встать — ярл-викинг или старорусский витязь, гроза змеев горынычей! Да что там викинг — Волкодав, мечта любой женщины! И это средневековое чудо будет меня сопровождать? Кажется, чёрная полоса заканчивается — фортуна сменила гнев на милость… Но тут я вспомнила, что властительница умеет читать мысли, и поспешила загнать игривость поглубже — такой шпионаж нам сейчас совсем не нужен.
— Как ты себя чувствуешь, Активиа? — чуть ли не с материнской заботой спросила Окостенелла.
"Ага, я всё-таки Активиа, — отметила я. — Отрадно — значит, заседание продолжается" и пробормотала голосом беззащитной слабой женщины:
— Спасибо, уже лучше…
— Познакомься, это твой паладин, — мурлыкнула магесса. — Он будет тебя охранять и сопровождать на пути в столицу.
— Маркиз Хрум де Ликатес, — представился "Волкодав", обворожительно улыбнулся, и я почувствовала, что теряю голову: я не я буду, если не похрумкаю этот деликатес, то есть не попробую на вкус!
— Рыцарь моего ближнего круга, — добавила Окостенелла (мне почему-то ни к месту припомнился пошлый анекдот о членах моего кружка), — боевой маг и адепт магии Меча. С ним ты можешь ничего и никого не бояться.
"Разве что его самого" — подумала я, но построжевший голос магессы вернул меня к суровой действительности.
