Юлия Баутина - На берегах медовой реки
— Наконец‑то, — воскликнул академик, кажется, едва удержавшись от того, чтобы броситься к Ларри с распростертыми объятиями. — Как вовремя ты вернулась! Что‑нибудь нашли? Клянусь, с каждой минутой здесь становится все более неуютно!
— Что‑то конкретное случилось? — уточнила магичка.
— Ничего, — буркнул Гарт. — Одни нервы.
— Ну, в общем‑то, да, — смущенно согласился Монметон. — Но кое‑что я все‑таки слышал. Побрякивание какое‑то, вроде перестука костей.
— Да уж… — мрачно сказала Ларри, — похоже, вы тут и вправду засиделись. Пойдемте‑ка лучше, пока ничего более интересного мерещиться не начало. Место мы нашли и довольно неплохое.
На обратном пути магичка методично уничтожала все руны, отмечающие путь через болото к выбранному ими островку. Не то чтобы она предполагала, что на тракте окажется еще кто‑то, кто сможет ими воспользоваться, — предыдущий отряд вместе с магом наверняка был уже далеко отсюда и вряд ли в нынешнюю ночь надумает возвращаться назад, — однако опыт подсказывал ей, что лучше подстраховаться.
Гарт добрел до бивака самостоятельно, хотя периодически буквально повисал на холке ведомого в поводу аламана. На островке же силы оставили его окончательно, и охранник рухнул ничком, сотрясаясь в очередном приступе кашля. Ларри, поджав губы, обошла его и отвела в сторону коня, который недоуменно ткался мордой в плечо Гарта, не понимая, что происходит с хозяином.
— Так что он все‑таки подцепил‑то? — спросила магичка у Монметона.
Тот только развел руками.
— Судя по тому, что больше ни у кого симптомов нет, это не заразно, — неуверенно сказал он.
— Утешительно, — заметил Дьюин. — Только пусть лучше пока держится подальше и оклемывается побыстрее. На всякий случай.
К пожеланию наемника никто не прислушался. Гарта перетащили поближе к костру, поскольку Монметон настаивал, что больной должен находиться в тепле. До наступления сумерек у охранника было еще два приступа тошноты, однако потом состояние его, вроде бы, улучшилось. От еды Гарт отказался, но долго и жадно пил воду, после чего, рухнув обратно на потник, забылся тяжелым сном.
Остальные следовать его примеру и отправляться на боковую не спешили. Сидя у костра, они, молча, прислушивались к потрескиванию горящего хвороста.
— Вот что значит сила привычки, — вдруг насмешливо сказал Дьюин. — Без ежевечернего сквозняка уже как будто чего‑то не хватает.
И верно, по мере того, как сгущались сумерки, каждый ловил себя на том, что невольно начинает плотнее кутаться в плащ в ожидании внезапных порывов пробирающего до костей ветра. Ожидания не оправдывались. Застоялый, напитанный болотными испарениями воздух оставался неподвижен. В нем становилось глуше и искажалось даже фырканье оставленных на эту ночь в пределах защитного барьера лошадей. Дальних же звуков, казалось, не существовало вовсе. Лес, подобно залегшему в засаду хищнику, настороженно молчал, сотнями невидимых глаз взирая на осмелившихся вторгнуться в его пределы людей, и терпеливо ждал — первого просчета, первого неверного движения.
— Лис, — вдруг сказала Ларри, разрушая морок. — У меня появилась одна версия. Мне она не нравится, тебе, скорее всего, не понравится тоже, но все‑таки я ее выскажу. Может ли так быть, что нынешнее состояние О'Тула это результат его близкого знакомства с гидрой?
— Может, — отозвался Хельстайн. — Я бы даже сказал, что это самый вероятный вариант, к сожалению.
— И что будем делать?
— А у нас есть выбор? — фыркнул Монметон. — Ждать и надеяться, что организм сладит с заразой. Нет, я, конечно, могу потратить на него хоть все свои снадобья — мне не жалко, но я не могу гарантировать, что от них будет хоть какая‑то польза. Для успешного лечения надо хотя бы примерно представлять, что именно ты лечишь.
— Может, его обратно в Заводье отправить? — предложила Ларри. — Думаю, потихоньку доплетется. Ловушек по дороге нет, кроме той, которая уже отмечена. А к гидрам, надеюсь, у него теперь хватит ума не лезть.
Хельстайн покачал головой.
— Слишком большое расстояние, чтобы посылать в одиночку больного человека, — сказал он. — А в сопровождающие выделить некого — народа у нас и так немного. К тому же заводьинского лекаря я видел и скажу так — к Альберту у меня куда больше доверия.
— Но нам сейчас в таком состоянии он только обузой послужит, — возразила магичка.
— А зачем его куда‑то посылать? — удивился Дьюин. — Придумаете тоже. Оставить здесь с запасом еды, и все дела. Полежит, оклемается, если суждено будет, а на обратном пути заберем. Что скажете, мастер академик?
— Он уже на поправку пошел, — вступился за Гарта Монметон. — Завтра состояние вполне может нормализоваться. Я против того, чтобы бросать или куда‑либо отсылать О'Тула. Так мы только ослабим отряд.
Он умоляюще уставился на Хельстайна. Тот немного помолчал, прикидывая 'за' и 'против', а потом сказал таким тоном, что стало ясно — на сегодня тема закрыта.
— Решим с утра. По обстоятельствам.
На лагерь вновь опустилась тишина, но продлилась она недолго. Внезапно Ларри привстала, настороженно вглядываясь в темноту.
— Каллаган, — понизив голос, позвала она. — Ты, вроде, недавно чудеса остроты слуха проявлял. Ну‑ка, скажи — сейчас ты чего‑нибудь слышишь? Или мне уже мерещиться начало?
— Стук? — лениво отозвался наемник. — Слышу. Стучит, как будто, на тракте. К нам не приближается.
— Что за стук? — уточнил Хельстайн.
— На дятла похоже, — пояснила Ларри. — Только, если это так, тогда лично я первый раз в жизни слышу дятла–лунатика.
— Это не дятел, — помотал головой Дьюин. Закрыв глаза, он внимательно вслушивался в подозрительные звуки. — И стучат не по дереву. Либо камень о камень, либо кость о кость.
При последних словах наемника Монметон нервно сглотнул, слегка бледнея.
— Камней на тракте нет точно, — скептически фыркнув, сказала Ларри. — Костей, конечно, хватает, но кому там ими стучать?
— Понятия не имею, — отозвался Дьюин. — Хочешь сходить и проверить?
— Не хочу, — с расстановкой произнесла магичка. — Немного радости прыгать по ночному болоту. Утром проверим.
Между тем громкость звуков усиливалась. Монметон совсем спал с лица.
— Я это уже слышал, — выдохнул он. — Там, возле скелетов, пока мы с Гартом вас ждали. Только урывками и гораздо тише.
— И откуда исходил шум? — тут же спросил Хельстайн.
— Понятия не имею. Обстановка не располагала к выяснению обстоятельств.
— Жаль, — искренне заметил профессор.
— Можно подумать, что Вы, оказавшись в подобной ситуации, поступили бы иначе, — возмутился Монметон.
