Елена Федина - Я твоя черная птица
У Конрада Веторио свалился в кресло и зажмурился, на лбу его выступил пот.
— Тебе плохо? — заволновалась я, — чего ты хочешь?
— Воды, — сказал он и усмехнулся, — ведро.
Я послала за водой, и он пил ее кружка за кружкой, как будто неделю бродил по пустыне. Мы смотрели на него и тихо переговаривались.
— Бедный Лео, — сказал Конрад, — я же говорил, что Веторио ему не по зубам.
— Это не Веторио, — отозвалась я, — тут совершенно кошмарная история. Ему явился Филипп.
— Что за бред, Веста?
— Филипп велел ему с тобой помириться и отдать Веторио тебе. Каково?
— Наш брат сошел с ума, вот что я могу тебе сказать.
— Если и сошел, то уже после того. Филипп был у него.
— Какая связь между Филиппом и Веторио? Они были знакомы?
— Нет.
— В этом надо разобраться, Веста. Слишком много у нас тут загадок. Мне это не нравится.
— Спроси его.
— Еще рано. Дай ему прийти в себя, все-таки с того света явился.
Конрад по-моему сам испугался того, что сказал. Получалось, что оба: и Филипп, и Веторио явились с того света. И это была единственная между ними связь!
— Чертовщина какая-то получается, Веста.
Наш раненый, кажется, напился.
— Хочешь, мы тебя перевяжем? — спросил Конрад.
— Зачем?
— А твое ребро?
— Сейчас срастется.
— Ну, ты и монстр, Тори!
Что тут еще можно было сказать! Веторио и сам в этом не сомневался. Он кивнул и поднялся с кресла. Теперь он выглядел вполне бодрым, только глаза были тусклые и безрадостные.
— Можно у вас попросить, господин барон…
— Что? — насторожился Конрад.
Монстр вздохнул обреченно, как человек, у которого нет выхода.
— Ключ, — сказал он, — ключ от барахолки.
С минуту мы все молчали. Потом Конрад так же молча сходил за ключом и вложил ему прямо в руку.
— Держи. Он твой.
Взгляд, который бросил на него Веторио, я не забуду никогда. В нем было всё: и изумление, и облегчение, и безграничная благодарность, и, по-моему, даже восхищение этим жестом. Но он ничего не сказал, только кивнул в знак согласия.
Когда он вышел, Конрад и меня попросил удалиться. Ему надо было поразмыслить обо всем. Я только спросила уходя:
— Ты ему так доверяешь?
— Как тебе, — был ответ.
16
Самое страшное было позади. Утреннее солнце светило ярко и радостно. Я испытывала огромное облегчение, несмотря на все зловещие загадки нашего замка, и вдохновенно придумывала рисунок для вышивки. Мне казалось, нет, я была просто уверена, что теперь всё будет хорошо, а если и случится что-то ужасное, то еще не скоро.
Я рисовала на ткани не цветы, я рисовала белый город, красивый, просторный, летящий над землей, без крепостных стен и мрачных тюрем, дома были белые с желтыми крышами, не похожие друг на друга, но все высокие и с огромными окнами. Окна переливались, как мыльные пузыри, я это как будто видела, но этого я не смогла бы ни нарисовать, ни вышить.
Я так увлеклась, что не заметила, как вошел Веторио. Он был одет в свежую белую рубашку, волосы вымыты и уложены, лицо бледное, но веселое. В руках у него я увидела три белые розы, сразу поняла, конечно, что это для меня, но не обрадовалась, а скорее удивилась. Что общего между мной и розами? Недоразумение какое-то…
— Разве дверь открыта? — спросила я растерянно, и уже потом догадалась, что ее, должно быть, открыла Лаиса.
— Кажется, я снова тебя рассердил?
— На этот раз нет.
К цветам я осталась равнодушна. Веторио это понял, поэтому просто поставил их прямо в графин с водой и сел к столу, за которым я рисовала. Глаза у него были удивительно синие и совершенно счастливые. Так бы и смотрела в них до беспамятства!
— Ну что ж, — сказала я, — видно, что ты уже в порядке.
— Конечно, — улыбнулся он, — что со мной станется?
— Тебя вообще нельзя убить?
— Почему? Можно. Сжечь, например, только целиком. Или распылить на молекулы.
— На что?
— Молекулы. Маленькие такие частички, из которых мы все состоим.
— Понятно, — кивнула я.
Веторио посмотрел на меня с восхищением, наверно, потому, что я не удивилась и не стала задавать глупых вопросов. Он не мог знать, что я всё это слышала от Мима уже много лет назад: всё состоит из молекул, Земля круглая, звезды — это огромные огненные шары, до которых немыслимо далеко…
— Ты прилетел с какой-нибудь звезды? — спросила я его.
— Ты слишком хорошо обо мне думаешь, — усмехнулся он, — моя история гораздо прозаичней.
— Но ведь ты не простой человек?
Веторио сразу заметно помрачнел.
— Всю свою жизнь я мечтал стать простым человеком.
— Зачем? — удивилась я.
— Не спрашивай меня об этом, — сказал он, — ты ведь умеешь не спрашивать.
— Умею, — вздохнула я, — и мне в принципе всё равно, кто ты. Конрад тебе доверяет, я тоже.
— Я никому не сделал зла. Никогда. Мне нельзя.
— Тогда ты бог, — сказала я.
— Я? — Веторио посмотрел на меня более чем удивленно, — странные вы какие-то…
Мы долго разглядывали друг друга, словно изучая. Я его понимала. Я тоже не раз мечтала стать простым человеком, просто женщиной. Мы были похожи, но если ему нельзя было быть злым, то мне запрещалось быть доброй. Наконец я подумала, что пора бы что-нибудь сказать.
— Тебе нравится у Конрада? — спросила я.
— Да, — ответил он, — я тебе за это очень благодарен, впрочем, не только за это.
— Вижу-вижу, — я кивнула на букет.
— Это не вся моя благодарность, — улыбнулся Веторио.
— Вот как? У тебя есть что-то еще?
— Конечно. Только ты должна мне довериться. Ровно на пять минут.
— Как это довериться?
— Совсем.
— Ну, знаешь…
— Я же бог!
— Хорошо, — я отложила свой рисунок, — что мне делать?
— Ничего, — сказал он, — просто не шевелиться.
Я расслабленно откинулась на спинку стула. Веторио подошел сзади и стал распускать мне волосы.
— Тебе не нравится моя прическа? — усмехнулась я.
— Скоро узнаешь, — ответил он загадочно.
Мне показалось, что я сразу превратилась в теплый жидкий кисель. Руки у него были осторожные и ласковые, ни одна моя служанка не обращалась с моими волосами так проворно и безболезненно. Он расчесал меня, потом достал из кармана флакончик и посыпал мою голову какой-то серебристой пылью, потом снова расчесал.
— Как тебе идет, когда ты послушная, — проговорил он довольно, — я думал, ты умеешь только командовать.
С этими словами он достал другой флакон и стал наносить мне на лицо нежное голубоватое вещество, запаха у него не было, и я даже отдаленно не догадалась, что это такое.
