Клайв Льюис - Конь и его мальчик
– Скажи мне, пожалуйста… – начала Аравита и замолкла.
– Говори, дорогая дочь, – сказал Аслан.
– Ей больше ничего из-за меня не будет?
– Я рассказываю каждому только его историю, – отвечал лев.
Потом он встряхнул головой и заговорил громче:
– Радуйтесь, дети мои, – сказал он. – Скоро мы встретимся снова. Но раньше к вам придёт другой.
Одним прыжком он взлетел на стену и исчез за нею.
Как это ни странно, все долго молчали, медленно гуляя по зелёной траве. Примерно через полчаса отшельник позвал лошадей к заднему крыльцу, он хотел их покормить. Они ушли, и тут Аравита услышала звуки труб у ворот.
– Кто там? – спросила она, и голос возвестил:
– Его королевское высочество принц Кор Орландский.
Аравита открыла ворота и посторонилась.
Вошли два воина с алебардами и стали справа и слева. Потом вошёл герольд, потом трубач.
– Его королевское высочество принц Кор Орландский просит аудиенции у высокородной Аравиты, – сказал герольд, и они с трубачом отошли в сторону, и склонились в поклоне, и солдаты подняли свои алебарды, и вошёл принц. Тогда все, кроме него, вышли обратно, за ворота, и закрыли их.
Принц поклонился (довольно неуклюже для высокой особы), Аравита склонилась перед ним (очень изящно, хотя и на тархистанский манер), а потом на него посмотрела.
Он был мальчик как мальчик, без шляпы и без короны, только очень тонкий золотой обруч охватывал его голову. Сквозь короткую белую тунику не толще носового платка пламенел алый камзол. Левая рука, лежавшая на эфесе шпаги, была перевязана.
Только взглянув на него второй раз, Аравита вскрикнула:
– Ой, да это Шаста!
Шаста сильно покраснел и быстро заговорил:
– Ты не думай, я не хотел перед тобой выставляться!.. У меня нет другой одежды, прежнюю сожгли, а отец сказал…
– Отец? – переспросила Аравита.
– Король Лум, – объяснил Шаста. – Я мог бы и раньше догадаться. Понимаешь, мы с Корином близнецы. Да, я не Шаста, а Кор!
– Очень красивое имя, – сказала Аравита.
– У нас в Орландии, – продолжал Кор (теперь мы будем звать его только так), – близнецов называют Дар и Дарин, Коль и Колин и тому подобное.
– Шаста… то есть Кор, – перебила его Аравита, – дай мне сказать. Мне очень стыдно, что я тебя обижала. Но я изменилась ещё до того, как узнала, что ты принц. Честное слово! Я изменилась, когда ты вернулся, чтобы спасти нас от льва.
– Он не собирался вас убивать, – сказал Кор.
– Я знаю, – кивнула Аравита, и оба помолчали, поняв, что и он, и она беседовали с Асланом.
Наконец Аравита вспомнила, что у Кора перевязана рука.
– Ах, я и забыла! – воскликнула она. – Ты был в бою. Ты ранен?
– Так, царапина, – сказал Кор с той самой интонацией, с какой говорят вельможи, но тут же фыркнул: – Да нет, это не рана, это ссадина.
– А всё-таки ты сражался, – сказала Аравита. – Наверное, это очень интересно.
– Битва совсем не такая, как я думал, – сказал Кор.
– Ах, Ша… нет, Кор! Расскажи мне, как король узнал, что ты – это ты.
– Давай присядем, – сказал Кор. – Это быстро не расскажешь. Кстати, отец у меня – лучше некуда. Я бы любил его точно так же… почти так же, если бы он не был королем. Конечно, меня будут учить и всё прочее, но ничего, потерплю. А история моя такая: мы с Корином близнецы. Когда нам исполнилась неделя, нас повезли к старому доброму кентавру – благословить или что-то в этом роде. Он был пророк, кентавры часто бывают пророками. Ты их не видела? Ну и дяди! Честно, я их немножко боюсь. Тут ко многому надо привыкнуть…
– Да, – согласилась Аравита, – ну, рассказывай, рассказывай!
– Так вот, когда ему нас показали, он взглянул на меня и сказал: «Этот мальчик спасет Орландию от великой опасности». Его услышал один придворный, лорд Бар, который раньше был у отца лордом-канцлером и сделал что-то плохое (не знаю, в чём там дело), и отец его разжаловал. Придворным оставил, а канцлером – нет. Вообще, он был очень плохой – потом оказалось, что он за деньги посылал всякие сведения в Ташбаан. Так вот, он услышал, что я спасу страну, и решил меня уничтожить. Он похитил меня – не знаю, как – и вышел в море на корабле. Отец погнался за ним, нагнал на седьмой день, и у них был морской бой с десяти часов утра до самой ночи. Этого Бара убили, но он успел спустить на воду шлюпку, посадив туда одного рыцаря и меня. Лодка эта пропала. На самом деле Аслан пригнал её к берегу, туда, где жил Аршиш. Хотел бы я знать, как звали того рыцаря! Он меня кормил, а сам умер от голода.
– Аслан сказал бы, что ты должен знать только о себе, – заметила Аравита.
– Да, я забыл, – сказал Кор.
– Интересно, – продолжала она, – как ты спасёшь Орландию.
– Я уже спас, – застенчиво ответил Кор.
Аравита всплеснула руками.
– Ах, конечно! Какая же я глупая! Рабадаш уничтожил бы её, если бы не ты. Где же ты будешь теперь жить? В Анварде?
– Ой! – сказал Кор. – Я чуть не забыл, зачем пришёл к тебе. Отец хочет, чтобы ты жила с нами. У нас при дворе (они говорят, что это двор, не знаю уж – почему). Так вот, у нас нет хозяйки с той поры, как умерла моя мать. Пожалуйста, согласись. Тебе понравятся отец… и Корин. Они не такие, как я, они воспитанные…
– Прекрати! – воскликнула Аравита. – Конечно, я соглашаюсь.
– Тогда пойдём к лошадям, – сказал Кор.
Подойдя к ним, Кор обнял Игого и Уинни и всё рассказал им, а потом все четверо простились с отшельником, пообещав не забывать его. Дети не сели в седла – Кор объяснил, что ни в Орландии, ни в Нарнии никто не ездит верхом на говорящей лошади, разве что в бою.
Услышав это, бедный конь вспомнил снова, как мало он знает о здешних обычаях и как много ошибок может сделать.
Уинни предалась сладостным мечтам, а он становился мрачнее и беспокойней с каждый шагом.
– Ну что ты, – говорил ему Кор. – Подумай, каково мне. Меня будут воспитывать, будут учить грамоте, и танцам, и музыке, и геральдике, а ты знай скачи по холмам, сколько хочешь.
– В том-то и дело, – сказал Игого. – Скачут ли говорящие лошади? А главное – катаются ли они по земле?
– Как бы то ни было, я кататься буду, – сказала Уинни. – Думаю, они и внимания не обратят.
– Замок ещё далеко? – спросил конь у принца.
– За тем холмом, – отвечал Кор.
– Тогда я покатаюсь, – сказал Игого, – хотя бы в последний раз!
Катался он минут пять, потом угрюмо сказал:
– Что же, пойдём. Веди нас, Кор Орландский.
Но вид у него был такой, словно он везёт погребальную колесницу, а не возвращается домой, к свободе, после долгого плена.
Глава пятнадцатая
Рабадаш Вислоухий
Когда они наконец вышли из-под деревьев, то увидели зелёный луг, прикрытый с севера лесистой грядой, и королевский замок, очень старый, сложенный из тёмно-розового камня.
