Дэвид Эддингс - Последняя игра
– Что же они сказали?
– А ты уверен, что хочешь узнать это?
– Конечно хочу.
– Ну хорошо. Это сводится примерно к следующему: «Внемлите! Сердце камня смягчится, разрушенная красота будет восстановлена, а глаз, которого нет, будет снова».
Белгарат пристально взглянул на Белдина.
– И это все?
– Все, – ответил Белдин.
– Но что же это означает? – спросил Гарион.
– Только то, что сказано, Белгарион, – ответил Белдин. – По какой-то причине Око собирается вернуть Тораку прежний облик.
Гарион задрожал, когда смысл сказанного Белдином дошел до него.
– Значит, Торак победит! – убитым голосом сказал он.
– Там ничего не говорилось о победе или поражении, Белгарион, – поправил его Белдин. – Сказано лишь, что Око собирается исправить зло, которое оно причинило Тораку, когда тот воспользовался им, чтобы сокрушить мир. Ничего не говорится о том, почему это произойдет.
– Вот так всегда с этим Пророчеством, – заметил Белгарат. – Оно может иметь дюжину разных толкований, а правильное только одно.
– Или все, – добавил Белдин. – Именно это и делает Пророчество столь трудным для понимания. Мы пытаемся сосредоточиться лишь на одном толковании, а Пророчество тем временем подразумевает все. Я поразмыслю над ним и посмотрю, можно ли добыть из него какой-нибудь смысл. Если приду к чему нибудь, дам вам знать. А теперь мне пора в обратный путь. – Белдин слегка подался вперед и взмахнул руками так, что это отдаленно напоминало взмах крыльев. – Следи за мориндимами, – сказал он Белгарату. – Ты неплохой чародей, но магия – это совсем другое дело, и иногда она не дается тебе.
– Думаю, что смогу справиться и с ней, если придется, – едко ответил Белгарат.
– Может быть, – сказал Белдин, – если тебе удастся остаться хладнокровным.
Он вновь замерцал, обретая обличье ястреба, дважды ударил крыльями и кругами взмыл в небо. Гарион наблюдал за птицей, пока та не превратилась в крохотное пятнышко.
– Странный визит, – сказал Силк, выбираясь из-под одеял. – Видно, после нашего отъезда что то произошло.
– И ничего в этом хорошего нет, – хмуро добавил Белгарат. – Поедем дальше.
Теперь нам действительно нужно спешить. Если Энхег приведет свой флот в Восточное море и начнет топить маллорийские суда, Зарат может двинуться на Север и перейти мост. Если мы не попадем туда первыми, там может оказаться слишком многолюдно. – Старик мрачно сдвинул брови. – Вот сейчас я бы хотел приложить свои руки к твоему дядюшке, – добавил он, обращаясь к Силку. – Уж я заставил бы его попотеть!
Они быстро оседлали лошадей и поехали по опушке залитого солнцем леса к дороге, ведущей на север.
Выслушав довольно невразумительные заверения обоих чародеев, Гарион был в полном отчаянии: он потерпит поражение и умрет от руки Торака.
«Прекрати жалеть себя!» – в конце концов сказал ему внутренний голос.
«А почему ты втянул меня в это?» – с горечью спросил Гарион.
«Мы уже обсуждали это раньше».
«Он убьет меня».
«С чего ты решил?»
«Так сказано в Пророчестве. – Гарион резко оборвал себя, поскольку в голову ему пришла новая мысль. – Ты сам сказал это. Ты и есть Пророчество, не так ли?»
«Это вводящий в заблуждение термин, и я ничего не сказал о победе или поражении».
«А разве не это имелось в виду?»
«Нет, имелось в виду только то, что было сказано».
«А что же еще это могло означать?»
«Ты с каждым днем становишься все более упрямым. Перестань так волноваться по поводу толкований и делай только то, что должен делать. Раньше ты следовал почти правильным путем».
«Если все, что ты собираешься делать, – это говорить загадками, то зачем вообще утруждать себя? Зачем тревожить всех, повторяя вещи, которые никто не в состоянии понять?»
«Потому, что это нужно сказать. Слово определяет событие. Слово накладывает на него ограничения и придает ему форму. Без слова событие просто сводится к случайному происшествию. Цель того, что ты называешь Пророчеством, заключается в том, чтобы отделить существенное от привнесенного».
«Не понимаю».
«Я и не думал, что ты поймешь, но ты же спрашивал. Теперь перестань тревожиться. Все это к тебе не имеет никакого отношения».
Гарион хотел было запротестовать, но голос замолк. Однако после этого разговора Гариону стало немного лучше – не совсем хорошо, но все-таки чуть лучше. Поэтому, когда они снова въехали в лес, он, чтобы отвлечься, поехал рядом с Белгаратом.
– А что собой представляют мориндимы, дедушка? Все говорят, будто они ужасно опасны.
– Да, они опасны, – ответил Белгарат, – но, соблюдая осторожность, через их страну можно проехать.
– Они поклоняются Тораку?
– Мориндимы никому не поклоняются. Они даже не живут в том мире, что и мы.
– Не понимаю.
– Мориндимы похожи на народ, каким когда-то были алгосы, до того как Ал принял их под свое покровительство. Было несколько народов, которые не имели своего бога. Они кочевали в разных направлениях. Алгосы направились на запад, а мориндимы – на север. Другие пошли на юг и на восток и исчезли.
– Почему они не могли оставаться там, где были?
– Не могли. В решениях богов всегда присутствует элемент принуждения. Как бы то ни было, алгосы в конце концов нашли себе бога, а мориндимы – нет, поскольку принуждение к отделению их от других народов все еще существует. Они живут в пустыне за северной границей преимущественно небольшими кочевыми группами.
– А что ты имел в виду, когда сказал, что они не живут в том же мире, что и мы?
– Для мориндимов мир является ужасным местом, пристанищем демонов, а они поклоняются демонам и живут больше в своих видениях, чем в реальности. В их обществе господствуют провидцы и колдуны.
– А на самом деле нет никаких демонов, правда?
– О нет, демоны весьма реальны.
– Откуда же они появляются? Белгарат пожал плечами:
– Не имею об этом никакого представления. Тем не менее они существуют, и они весьма зловредны. Мориндимы управляют ими с помощью магии.
– Магии? А она отличается от того, что делаем мы?
– Немного. Мы – чародеи, по крайней мере так нас называют. То, что мы делаем, включает в себя Волю и Слово, но не только их.
– Я все же не совсем понимаю.
– В действительности все не так уж сложно. Существует несколько способов вмешиваться в нормальный ход событий. Например, ведьмы. Вордай использует духов – обычно добрых, иногда вредных, но на самом деле не злобных. Колдун же использует демонов – злых духов.
– И это опасная разновидность магии?
– Очень опасная, – кивнул Белгарат. – Колдун пытается управлять демоном с помощью заговоров – формул, чар, мистических знаков и тому подобного. Пока он не совершает ошибок, демон находится в полной его власти и вынужден делать то, что ему приказывают. Но демон не хочет подчиняться и ищет пути разрушить чары, наложенные на него магическими заклинаниями.
