Денниз Морхайм - Паломник
– Куда мы пойдем? – спросил Найл девушку.
– Куда ты скажешь, Посланник Богини. Найл решил отнести ее туда, где нет никого. Внезапно на берег перед ними выскочила одна из замерзших девушек, увидела Посланника Богини с подругой на руках и крикнула:
– Ой, Мина, ты…
«Хорошо, я теперь знаю ее имя», – подумал Найл, а вслух сказал:
– Почему вы бросили свою подругу, убежав купаться? Вы думаете, что ей не хочется поплескаться в воде? Вы что, забыли, что она тоже член нашего отряда?
Из ручья тут же вышли другие девушки, не стесняясь своей наготы. Все они слегка покраснели, что было заметно, несмотря на загар. Мина молчала. Теперь Найл уже не держал ее на руках, она стояла на одной ноге, опершись на плечо Посланника Богини.
Сейчас Мина чувствовала себя самой счастливой из них всех, хотя и испытывала сильную физическую боль. Как понял Найл, девушки завидовали ей в это мгновение. Да, конечно, она пострадала в схватке… но именно ее выделил из них из всех Посланник Богини, он нес ее на руках, а им не приходилось рассчитывать на его внимание.
– Купайтесь, пока есть возможность, – сказал Найл, – но смотрите, не простудитесь. Вода очень холодная.
Девушки кивнули и, не дожидаясь второго приказа, снова бросились в воду, возможно, чтобы не смотреть в глаза Мине, а, может, чтобы не расстраиваться из-за того, что повелитель города выбрал другую.
– Пойдем, Посланник Богини, – тихо произнесла Мина.
Он снова подхватил ее на руки, хотя она и говорила, что тут уже допрыгает сама, и отнес дальше, в место, где уже были почти не слышны звонкие голоса девушек.
Мужчина и женщина разделись, упали в воду, наслаждаясь прохладой, потом Найл, набрав в ладони воды, окатил ею лицо Мины, Мина протянула руку и погладила Посланника Богини по щеке, потом придвинулась поближе и прикоснулась своими мокрыми губами к его губам. Из ее глаз снова полились слезы и смешались с водой ручья, а Найл стал слизывать их с ее щек и гладить девушку по мокрым волосам, целовать ее шею, грудь с набухшими сосками, опускаясь все ниже и ниже.
Они вышли из воды и рухнули на траву, в этом месте гораздо более густую, чем у того берега, где Найл купался вначале. Мина отдалась ему со всей страстностью, на которую была способна, и смогла вытеснить все воспоминания об Айрис и принцессе Мерлью. Мина отдавалась, как в последний раз…
* * *Ночь прошла спокойно. Не появлялось никаких тварей со светящимися глазами, вообще никакие животные не подходили близко к лагерю. Вот только мелкие насекомые иногда не давали людям спать.
Пауки и жуки не обращали на них внимания, а людям приходилось отмахиваться от каких-то крохотных назойливых мошек, пытавшихся забраться под одежду и укусить.
Найл поднял отряд очень рано, когда еще даже не начало светать.
Он планировал за сегодняшний день преодолеть большое расстояние и надеялся, что им на пути больше не встретятся никакие гигантские песчаные черви. Но на это можно было лишь надеяться.
При удачном переходе они вечером должны подойти к большой реке – если они, конечно, каким-то образом не отклонились от курса.
Как только рассвело, люди заметили, что у всех слегка припухли лица – от укусов ночной мошкары.
Симеон стал внимательно оглядываться по сторонам в поисках нужного растения, которым следовало бы смазать щеки, но пока ничего не попадалось по пути.
Посланник Богини решил обратиться за помощью к Дравигу: ведь паукам гораздо легче обежать окрестности и посмотреть, растет ли авекоя, сок которой снимает зуд, где-то поблизости или она не встречается в этих местах.
Симеон объяснил Дравигу, что он ищет, и тот отдал приказ двум молодым паукам сходить на разведку в разные стороны. Те тут же отправились выполнять задание.
Но стоило им обоим скрыться из виду, как справа, куда удалился один из молодых пауков, прозвучал сигнал-просьба о помощи. Его тут же поймали все пауки: их собрат попал в беду, его нужно спасать.
Найл тоже почувствовал крик боли – но уловил его через сознание Дравига, в котором сигнал отдавался так, словно что-то ужасное происходило с самим начальником паучьей охраны.
Все пауки мгновенно бросились вправо спасать своего собрата. Мину и другую девушку, которую несли на своих спинах два из них, оставили лежать на земле.
– Что произошло? – с беспокойством спросила Мина подбежавшего к ней Найла. – Я не знаю точно. Молодой паук попал в беду.
Найл подключился к коллективному сознания пауков и пытался разобраться в происходящем вне пределов его видимости. К сожалению, земля тут была неровная. Пески закончились, путешественники уже некоторое время шли по сухому, несколько потрескавшемуся грунту. Тут и там возвышались небольшие холмы и холмики, за которыми и скрылась паучья часть отряда.
К Посланнику Богини приблизился Саворон, старший среди жуков, и пошевелил щупиками, интересуясь происходящим и вынужденной остановкой. Найл пояснил, что мог – но он так и не разобрался в том, что происходит. Он улавливал боль, общую боль пауков, вскрики и стоны.
Неужели теперь уже с ними со всеми случилось что-то страшное?
Ведь никто из них не возвращается к отряду…
Найл резко вскочил на ноги, оставив Мину лежать на земле, и крикнул своим товарищам, показывая вправо:
– Туда!
К Найлу снова подбежал Саворон и предложил на своей спине донести Посланника Богини до пауков. Пять других жуков подставили свои спины Вайгу, Мирдо, Симеону, Баркуну и Варкинсу. Девушки и гужевые с повозками остались на месте. Отправившийся в левую сторону паук так и не вернулся.
Путешествовать на спине жука оказалось гораздо неудобнее чем у паука: панцирь был не то что скользким, но таким гладким, что Найл все время соскальзывал, и Саворону приходилось сбавлять скорость, чтобы человек не упал с его спины на землю.
Вскоре они увидели лежащих на земле пауков. Найл снова чуть не упал со спины жука – но теперь уже от пойманного в результате ментального контакта приступа боли.
– Что случилось? – послал Найл мысленный импульс, соскакивая на землю рядом с Дравигом.
И тут Дравиг прокрутил у себя в мозгу картинки, показывавшие, какая участь постигла первого паука, отправившегося на поиски лекарственного растения, а затем и всех остальных, примчавшихся ему на помощь.
Откуда ни возьмись, из-за холмов на молодого паука вылетела оса – и кинулась к обнаженным ногам восьмилапого, словно ястреб, бросающийся с высоты на мышь. Оса мгновенно обвилась всем телом вокруг паучьей задней лапы и воткнула в плоть свое жало. Ее тело напряженно вздрагивало, когда яд проникал все глубже и глубже. Паук попытался сбросить осу, но не тут-то было: она знала, какую лапу выбрать – до задних смертоносцу наименее удобно дотянуться. Тогда паук попытался стиснуть осу лапами, но то ли опоздал это сделать, пока жало не проникло глубоко, то ли у него из-за молодости не имелось навыков борьбы с осами, но она успела всадить свое жало полностью, после чего разомкнула лапки и отползла за холм.
