Александр Зорич - Ты победил
– Где это видано, чтобы благородные продавали своих детей всяким вонючим извращенцам? – без особого воодушевления осведомилась у мужа мать Лагхи, ломая руки и размазывая слезы по своему морщинистому лицу.
И она не лгала. Они действительно были благородными. По крайней мере, по происхождению ее мужа, Саина окс Ханны, отца будущего гнорра Свода Равновесия.
x 2 xСаин окс Ханна бежал из Варана когда ему было тридцать два года. Замешанный в растрате казенных денег, ненавидимый всеми и вся, немой от страха перед Сводом Равновесия, он избрал конечным пунктом своего бегства Багряный Порт.
В Багряный Порт он прибыл в смрадном, душном трюме корабля в обществе таких же, как он, «путешественников». Но было нечто, что выгодно отличало его от невольных компаньонов. В полых каблуках сапог Саина окс Ханны были заточены четыре небольших алмаза. Камни чистейшей воды и немалой цены. В этих четырех еще неограненных «слезинках неба» сосредоточились вся наличность и недвижимость, которыми владел Саин в Варане. Очень скоро он продаст их и купит небольшой дом с верандой на окраине Багряного Порта. Тот самый, в котором пятнадцать лет спустя будет рожден его младший сын.
В те годы в Багряном Порту было очень много чужеземцев. Город в устье Ан-Эгера еще не успел окостенеть и начать медленное умирание. Тогда он бурно разрастался и проходимцы со всего мира смешивались там в пеструю разноголосую толпу законопослушных граждан империи Тер. В этой толпе затерялся и Саин окс Ханна. В этой толпе он нашел себе жену по имени Стимна, которая показалась варанцу красивой. Южанку, зарабатывавшую себе на хлеб… нет, не торговлей телом, как можно было бы подумать, глядя на ее роскошные формы и миловидное смуглое лицо. Но плетением корзин и корзинок.
– Привыкай к новой жизни, милашка! – поощрял свою новую супругу Саин, красуясь перед ней своими щедрыми тратами, отменными лошадьми и широкими взглядами на жизнь.
Несколько позже он откроет ей тайну своего происхождения, которой мать Лагхи Коалары будет гордиться всю жизнь. «Мы из благородных!» – будет бросать она, споря из-за бельевых веревок с соседками. Но это будет позже, позже, когда деньги, бывшие некогда четырьмя алмазами дивного светло-голубого цвета, а еще раньше – варанским поместьем и содержимым тугого кожаного кошелька, когда эти самые деньги кончатся. Совсем.
x 3 xЛагха не застал ничего из былого величия своего дома. Все слуги до единого давным-давно получили расчет, последняя лошадь в конюшне, на которой Саин ездил на службу, околела за месяц до его зачатия. Его трое братьев и трое сестер донашивали друг за другом обноски. Лагхе казалось, что если бы они шили себе одежду из коры деревьев, они и то выглядели бы более изысканно.
Его мать по-прежнему плела корзины и, пока ее руки машинально сгибали и заплетали вымоченную ивовую лозу, ее язык беспрестанно произносил одну и ту же фразу. «Куда они подевались? Ну куда же, Хуммер их раздери, они подевались?!» Еще не умея говорить, маленький Лагха догадался, что мать имеет в виду деньги.
«Я иду на службу», – с важным присвистом сообщал обрюзгший, постаревший и сильно поглупевший Саин, почти старик, завязывая поутру штаны. Лагха не спрашивал, что это за служба, в надежде, что его вопрос разрешится сам собой.
А когда Лагха устал ждать этого «сам собой», он однажды поутру увязался за отцом. Тайком, разумеется. Увиденное не поразило и не возмутило его. Он лишь флегматично пожал плечами. Мол, служба как служба.
Саин окс Ханна, в прошлом благородный варанский дворянин, слонялся по Игральной площади в той ее части, где в тени роскошных платановых деревьев располагались столики для игры в кости. А еще точнее – там, где стояли столики для богатых игроков, которым улыбались и подносили прохладное пиво миловидные девушки. Саин ждал момента, когда за одним из столиков возникнет ничейная ситуация. И тогда, согласно старым магдорнским правилам, один из игроков должен будет бросить «длинную руку». То есть зашвырнуть кость так далеко, как только сможет. То есть очень далеко.
Вот тут-то и нужны были такие как Саин. Играющим было лень бежать в центр площади и смотреть, что за комбинация выпала на этот раз. За них эту работу делал высокородный варанец. Делал, сверкая ляжками и тяжело пыхтя, покрываясь потом и наливаясь желчью. Словно гончая, он добегал до костей, делал стойку и орал на всю площадь: «Четыре виноградины и простой Гэраян!».
Саин разогнал прочь всех конкурентов – нищих голодранцев и беспризорных мальчишек, промышлявших тем же. Но он не был жесток. Он никогда не пропускал базарных дней. Он всегда кланялся тем, кто кидал ему в оплату услуг пару мелких монет. Иногда, в хороший день, когда Саин приносил заезжему грютскому магнату доброе известие, сообщавшее о баснословном выигрыше, он получал неплохие деньги. Тогда Саин с удовольствием выбрасывал прочь пару мелких монет – в точности как кости в броске «длинная рука». И Саин никогда не подсуживал игрокам, хотя порою ему представлялась такая возможность.
– Я честный человек! – гордо изрекал отец Лагхи Коалары, падая в плетеное кресло и погружаясь в сумерки веранды. Супруга согласно кивала.
x 4 xБратья, сестры и родители всегда были холодны к Лагхе. А он платил им тем же.
О причинах этой холодности Лагха никогда не задумывался, принимая ее как должное. Уже став гнорром, гораздо позже, он понял, что любить чужака – дело трудное и мало кому по силам. В своей семье он всегда был чужаком. И подтверждал это ежедневно.
Однажды, в возрасте шести лет, он явился домой и продекламировал наизусть «Геду об Эррихпе Древнем», услышанную поутру в порту в исполнении слепого галерного гребца. Разумеется, Лагха запомнил «Геду» с первого раза и полностью. Запомнил на харренском языке, который слышал первый раз в жизни. В этой жизни, по крайней мере.
В другой раз двенадцатилетний Лагха объяснил матери смысл и значение увиденного ею ночью сна. «Ты хочешь, чтобы отец поскорей умер, потому что тогда ты смогла бы продать этот дом, выдать сестер замуж, отдать братьев в войско и уйти жить к своей семье.» Разумеется, такие откровения не нравились ни матери, ни отцу.
А в третий раз он сказал, что старший брат никогда не вернется из путешествия в столицу. Так оно и случилось – спустя шесть месяцев они получили известие о его смерти.
Домашние относились настороженно к своему необыкновенно красивому брату и сыну Лагхе Коаларе. Да и звали его тогда совсем не так. «Дайл окс Ханна» или просто Дайл. Именно под этим именем знал его Багряный Порт.
x 5 xКогда высокий сероглазый человек, представившийся господином Кафайралаком, уселся в плетеное кресло на веранде дома семейства окс Ханна и предложил купить у них Дайла, родители вздохнули с облегчением, в истинных причинах которого они боялись сознаваться даже самим себе.
