Елизавета Михайличенко - Очень наглая ведьма
Синяк на лице князя бесследно рассосался, да и нос Кельтара уже утратил нездоровую припухлость. Дис, внешне абсолютно здоровый (на деле просто спрятавший синяки, оставшиеся от пальцев Люцифеля, под воротом спортивного костюма, один в один как у Танатара), благоразумно терся у противоположного конца стола, стараясь держаться подальше от архидемона. Надай же, нагло отстраненный мной от продуктов, усиленно потел, ощущая царившую на кухне гнетущую атмосферу.
— Готовить лучше ты не стала, — заметил вампир, когда на стол, ведомые магией, с громким стуком опустились пять тарелок с яичницей и одна миска с чем-то, отдаленно напоминающим салат.
— Заткнись и жри, что дали, — огрызнулась я, плюхаясь на стул.
Князь и его лорд-демон переглянулись, но, видимо, передумали комментировать мою стряпню. Надай с сомнением посмотрел на свою тарелку и решил поголодать, покуда злая магичка не уедет.
— И тебе приятного аппетита, — буркнул Дис и, демонстративно морщась, наколол яичницу на вилку.
Я свою порцию съела довольно быстро. И что им не нравится? Вполне съедобно, и даже не пересолено. Так что пусть не жалуются. Вот только почему-то никто не спешил притрагиваться к еде, кроме Диса, конечно, уже давно ко всему привыкшего. Поджав губы и прищурившись, я медленно и нарочито громко забарабанила пальцами по столу.
Под моим пристальным взглядом дрогнул и сдался сначала Танатар, а затем и Надай. Кельтар сопротивлялся дольше всех, но оно и понятно — там, в Пандемонии Пантейском, еда явно получше будет, и даже моя хмурая физиономия не смогла заставить гурмана-архидемона притронуться к моим кулинарным «шедеврам». И, как всегда, некстати вспомнились слова Диса о том, что я испортила Люцифелю аппетит своей «голой» выходкой.
Я решительно отставила пустую тарелку и тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Не хватало еще подобно благовоспитанной девице потерять голову от стыда. Подумаешь, голым пупком архидемона напугала, эка невидаль. И вообще, надо думать не обо всяких глупостях, а о делах. Кстати, да, надо переходить к делу.
— Значит так, пока вы едите, я обрисую ситуацию, — перестав барабанить пальцами и скрестив руки на груди, заявила я. — И то, что вы едите, означает отсутствие комментариев с вашей стороны, понятно?
Естественно, мужчины поперхнулись, услышав мои слова. Шовинисты демоновы, не привыкли, что их баба затыкает. Даже Дис, уже не первый год знавший меня, был возмущен подобным положением вещей — он-то никогда не упускал случая вставить свои пять серебрушек.
— Вопросы задаем с поднятием руки, — рыкнула я, пресекая возможные споры. — Лишнего не скажу, дважды повторять не буду.
Условия были принято молча. Просто достойных возражений не нашлось, а мое далекое от радужного настроение обеспечило отсутствие мелочных замечаний.
— Итак, как Танатар-нор уже знает, он остается в замке, усиленно лечится и лишний раз никуда не высовывается, верно? — князь, явно недовольный, хотел что-то сказать, но Кельтар чувствительно ткнул его в бок, и бунт был подавлен. — Надай также остается в замке…
Мужик вздрогнул и глянул на меня как-то затравленно.
— Н-но, госпожа магичка, у меня семья-а… — проблеял он неуверенно.
— Триста золотых, — оборвала его я. — Триста золотых за то, что ты несколько дней проведешь в моем замке, под магической защитой, а не шатаясь с нами по лесам и болотам. В качестве обязанностей необходимо трижды в день кормить Т’рорского князя, развлекать его разговорами и следить, чтоб благородный Танатар-нор не смылся на поиск новых подвигов.
— Хора, ты свихнулась? — взвился Дис со своего места. — Триста золотых этому дикому мужичью? Да ты мне столько денег за раз никогда не давала!
Я раздраженно вздохнула и щелкнула пальцами. Долгожданная месть свершилась — рот вампира был заткнут старым учительским носком. Поток возмущений прекратился, сменившись гневным мычанием, а вскоре Дис, распробовав, что именно представляет из себя кляп, закашлялся, тщетно пытаясь вытащить вонючий носок изо рта.
— Сказала же, вопросы задаем с поднятием руки, — зло усмехнулась я. Напарник ответил не менее злым взглядом. — Ну так что, Надай, подождет твоя семья еще с нундинку?
Крестьянин яростно закивал, всем своим видом выражая искреннее желание чуть ли не прописаться в моем замке навсегда. Еще бы, за такие деньги он со всей своей семьей сможет безбедно пару лет прожить. А если окажется достаточно умен и деловит, то вполне может вложить деньги в выгодное дельце и выбиться в зажиточные крестьяне.
— Продуктов должно на пару нундин хватить за глаза, так что с голоду не помрете, — сказала я, взмахом руки останавливая неистовые кивки. — В вашем распоряжении кухня, спальни и гостиная. В лабораторию соваться не советую, равно как и бродить по замку в поисках приключений. На улицу выходить только при крайней необходимости, и только через парадную дверь. Предметы, которые светятся красным, ни в коем случае не трогать. «Зеленые» предметы брать можно, но обязательно ставить на место, причем как можно быстрее. Все остальное в свободном доступе, надеюсь, не перепутаете. Вопросы?
Вопросов не было. Танатар, сверля хмурым взглядом тарелку, пробубнил что-то вроде «Да понятно все, что тут перепутать можно?». Надай, сияя, как начищенный тазик, то кивал, то мотал головой, видимо, не до конца определившись, что надо изобразить — согласие с правилами или же отсутствие вопросов.
У меня подобная картина вызвала опасения, что мои слова просто-напросто пропустили мимо ушей, раз не возникло ни одного глупого вопроса. Вздохнув, я решила помянуть учителя добрым словом и воспользоваться его любимым (а мной довольно-таки нелюбимым) методом закрепления материала.
— Что ж, если у вас вопросов нет, то проверим, как вы все поняли, — промурлыкала я, опять раздраженно забарабанив пальцами по столу. — Надай, какие предметы трогать нельзя?
Мужик замер. На лице отразилась мука мыслительного процесса.
— «Красные»? — неуверенно предположил крестьянин, стыдливо бледнея.
— Надо же, не все потеряно, — обрадовалась я. — Правильно, Надай, «красные» трогать нельзя. А «зеленые»?
— Можно, но потом быстро вернуть на место, — воодушевился тот.
— Умница, — искренне восхитилась я и повернулась к князю. — А теперь, Танатар-нор, вопрос к вам: какие комнаты вам можно посещать?
Мужчина вздрогнул и поднял на меня свои золотисто-карие глаза. Ни дать ни взять оскорбленная невинность. И как злая вредная ведьма посмела задавать свои глупые вопросы этому рыжему созданию с ангельским взглядом?
