Питтакус Лор - Сила шести
— Это скорее он меня загонит. Малыш плавает так, будто совсем поправился. Кстати, как твоя голова?
— Еще болит, — говорю я, проводя по ней рукой. — Но терпимо. Я готов приступить к тренировкам уже сегодня, если ты это имеешь в виду.
— Отлично, — говорит она. — А то я уже начинаю нервничать. Я давно ни с кем не тренировалась.
— А ты уверена, что хочешь тренироваться со мной? Ты ведь знаешь, что я могу сделать тебе больно?
Она смеется и выдувает на меня полный рот воды.
— Ага, начали, — говорю я, мысленно представляя поверхность бассейна и вызывая удар воздуха по ней. На ее лицо быстро надвигается волна. Уклоняясь от нее, она ныряет, а когда выныривает, то вздымает огромную волну, в которую уходит почти вся вода из бассейна, и направляет ее на меня. Не успеваю я отреагировать, как волна сбивает меня и бросает на стену дома. Я слышу, как Шестая смеется. Вода возвращается в бассейн, а я встаю и пытаюсь сбросить Шестую в воду. Она отражает мой телекинез, и вот я уже поднят в воздух, вишу вниз головой и беспомощно дрыгаю ногами.
— Чем это вы занимаетесь, черт вас возьми? — говорит Сэм. Он стоит в проеме стеклянной двери.
— Хм. Шестая слишком много болтала, и я решил поставить ее на место. Разве не видишь?
Я все еще вверх ногами и вишу в полутора метрах над серединой бассейна. Я чувствую хватку Шестой на своей лодыжке. Ощущение такое, будто она и в самом деле держит меня одной рукой.
— О, конечно. И поставил как раз туда, куда хотел, — отвечает Сэм.
— Я как раз собирался сделать свой ход. Выбирал момент.
— Ну, как ты думаешь, Сэм? — спрашивает Шестая. — Искупать его?
Сэм широко улыбается.
— Отпускай.
— Эй! — только успеваю вскрикнуть я и тут же лечу вниз головой в воду. Когда я выныриваю, Шестая и Сэм заходятся в хохоте.
— Это был только первый раунд, — говорю я, выкарабкиваясь из бассейна. Я снимаю рубашку и бросаю ее на бетон. — Ты поймала меня врасплох. Но погоди.
— А кто-то толковал о своей крутизне и силе? — спрашивает Сэм. — Помнишь, когда тебя обстригли?
— Это такая стратегия, — говорю я. — Сначала я усыплю ее бдительность, а потом, когда она расслабится, выдерну из-под нее коврик.
— Ха! Ну, конечно, — говорит Сэм и добавляет: — Бог мой, как бы я хотел обладать Наследиями.
Шестая стоит между нами в своем цельном черном купальнике. Она по-прежнему смеется, и вода стекает у нее по рукам и ногам, когда она слегка наклоняется вперед и отжимает волосы. Шрам у нее на ноге еще заметен, но уже совсем не такой багровый, как был неделю назад. Она снова откидывает волосы назад. Мы с Сэмом смотрим как завороженные.
— Так что, днем будем тренироваться? — спрашивает Шестая. — Или ты все еще боишься сделать мне больно?
Я надуваю щеки и медленно выдыхаю.
— Может, я буду с тобой помягче. Я о шраме у тебя на ноге — он все еще скверно выглядит. Но я за, будем тренироваться.
— Сэм, ты тоже за?
— Вы хотите, чтобы я тренировался? Вы это серьезно?
— Конечно. Ты ведь теперь один из нас, — говорит Шестая.
Он кивает, потирая руки.
— Согласен, — говорит он, улыбаясь, как ребенок рождественским утром. — Но если вы будете использовать меня только как грушу для битья, я уеду домой.
* * *
Мы начинаем в два часа, но, глядя на хмурое небо, я подозреваю, что долго мы не прозанимаемся. Сэм в спортивных шортах и футболке пританцовывает на цыпочках. Он весь кожа да кости, с торчащими в разные стороны локтями и коленями, но если брать в расчет его душу и решимость, то он был бы размером с того могадорца, которого я видел на борту корабля.
Для начала Шестая демонстрирует нам, что она освоила в технике рукопашного боя, и это гораздо больше, чем умею я. Ее тело движется плавно и с точностью машины, когда она наносит удар ногой или рукой или делает обратное сальто, чтобы уклониться от встречного удара. Она показывает, как надо контратаковать, демонстрирует преимущества, которые дают навыки и координация, и отрабатывает с нами одни и те же приемы до тех пор, пока не доводит их до автоматизма. Сэм с жадностью все схватывает, даже если от ударов Шестой летит вверх тормашками или у него перехватывает дыхание. То же самое она делает со мной, и хотя я смеюсь, как будто для меня это забава, но на самом деле стараюсь изо всех сил — и все равно она мутузит меня, как хочет. Не могу понять, как она смогла сама всему этому обучиться. Когда мой рот во второй раз наполняется травой и землей, я осознаю, как много я могу от нее почерпнуть.
Дождь начинается через полчаса. Сначала он только моросит, но вскоре небеса разверзаются, и мы спешим под крышу. Сэм ходит по дому, нанося ногами и кулаками удары воображаемому противнику. Я сижу в кресле, зажав в кулаке свой голубой кулон, и долго смотрю в окно, просто наблюдая дождь и вспоминая, что последние две бури, которые я видел, разразились потому, что так повелела Шестая.
Я отрываюсь от окна и вижу, что Шестая крепко спит, свернувшись вокруг Берни Косара и держа его в руках как подушку. Она всегда так спит, свернувшись калачиком, и во сне черты ее лица теряют резкость и смягчаются.
Ее белые ступни повернуты прямо ко мне, и я при помощи телекинеза слегка щекочу ей правую подошву. Она дрыгает ногой, словно отгоняя назойливую муху. Я снова щекочу. Она дрыгает сильнее. Я несколько секунд выжидаю и потом щекочу ей всю ступню, от пятки до большого пальца. Шестая подтягивает ногу к себе, а потом резко распрямляет, и сила телекинеза швыряет меня в стену; я пробиваю в ней дыру, открывая проложенные внутри провода и крепеж. Сэм врывается в комнату и принимает боевую стойку.
— Что случилось? Кто здесь? — кричит он.
Я встаю, потирая локоть, на который пришелся удар.
— Придурок, — говорит Шестая, садясь.
Сэм переводит взгляд с меня на нее.
— Не валяйте дурака, — говорит он, возвращаясь на кухню. — Своим флиртом вы меня до смерти перепугали.
— Я и сам до смерти перепугался, — говорю я, игнорируя замечание насчет флирта, но он уже ушел и не слышит. Я что, флиртую? Сара решила бы, что это флирт?
Шестая зевает и потягивается.
— Дождь еще идет?
— Вовсю. Но посмотри на это с хорошей стороны: он спас тебя от новых ранений.
Она качает головой.
— Хватит играть в крутого парня, Джонни. Надоело. И не забывай о том, что я умею делать с погодой.
— Ни в коем случае, — говорю я. Я стараюсь сменить тему. Я ненавижу себя за то, что флиртую с другой девушкой. — Слушай, все хотел тебя спросить: что это за лицо в облаках? Каждый раз, как ты вызываешь бурю, я вижу это безумное зловещее лицо.
